Машина выехала со двора и покатила в сторону центрального шоссе, по которому можно было выехать за город. Стало совсем темно, словно неожиданно, опережая время, приблизился поздний вечер. Улицы приобрели фиолетовый оттенок, в окнах домов зажигался свет.

Маша прибавила скорость и вылетела из города, будто ей и в самом деле в затылок дышала непогода с ветром, ливнем, смертоносными разрядами молний и громом.

В городок Калина, сухой, чистенький, позолоченный закатными красками, который и слыхом не слыхивал о саратовской грозе, Маша въехала с чувством, словно ей удалось телепортироваться — настолько сильным контрастом выглядел мирный и спокойный пейзаж родного города.

Машина запетляла по узким знакомым улочкам, пыльная неровная дорога привела в утопающий в садах пригород Абрамово, где проживала родная тетка Маши — Римма — и где, кстати, находилась пресловутая дача Арнаутовых, похоронившая, возможно, в своих стенах тайну смерти подростка — Коли Решетова.

Маша, еще когда только выехала из города, позвонила тетке и предупредила о своем приезде. Попросила ничего не говорить родителям, сказала, что потом все объяснит.

Тетя Римма была родной сестрой матери, жила одна, но все в семье знали, что она встречается уже много лет с женатым мужчиной. Ей было под сорок, она преподавала в филиале университета русскую литературу, писала литературоведческие статьи для журналов, сочиняла пьесы для кукольного театра, а в свободное время расписывала цветочные горшки, которые продавала в городских сувенирных магазинах.

Невысокого роста, с милым улыбающимся личиком и веселыми карими глазами, с заколотыми на макушке светлыми волосами, энергичная, порывистая в движениях, она выглядела молодо, чуть постарше своих студентов, которые ее просто обожали. С ней, Маша знала, можно говорить на любую тему, она всегда все поймет и подскажет, как жить дальше, кроме того, она умела хранить чужие секреты.

— Я люблю тебя, тетя Римма! — Маша, выйдя из машины, оказалась в объятиях тети. — Господи, как же ты хорошо выглядишь! С каждым днем все моложе и моложе!

— Машуня! А ты-то какой красавицей стала! Не видела тебя всего-то пару месяцев, но ты прямо-таки расцвела! К свадьбе и вовсе тебя будет не узнать! Глаза блестят, щечки румяные!!! Пойдем скорее в дом! Смотри, как стало темно… Говорят, гроза будет невероятная! Вот, видишь, какие крупные капли падают… Загоняй машину в гараж, я его открыла специально для тебя, а свою устроила под навесом, где дрова… Мы там недавно крышу починили, ни одна капля не просочится!

У Риммы был крепкий, выкрашенный в желтый цвет, кирпичный дом с мансардой, просторной верандой и большим садом. Когда-то ей нравилось, что все проходившие мимо люди могут любоваться через металлическую сетку, заменявшую забор, ее розами и гигантскими маками, редкими в этих краях коричными яблоками и ореховым деревом, но после того как она однажды переболела тяжелейшим воспалением легких и чуть не умерла, кто-то в больнице внушил ей мысль, что ее попросту сглазили, и тогда тетя Римма отгородилась от соседей высоким красивым, выложенным из белого известняка, забором.

Едва успели поставить машину в гараж и забежать в дом, как на город хлынул ливень, загрохотали крыши домов…

— А мы с тобой сухие!!! Успели! Вот, проходи в свою комнату, там я тебе все приготовила. Потом — мыть руки и за стол! У меня сегодня жареный кролик и оладьи со сметаной. Ты ведь любишь мои оладьи?! А еще, еще… Господи, как же я рада, что ты здесь! — Она повернулась, схватила Машу за плечи и расцеловала в щеки. — Так вот, еще у меня есть малиновая настойка. Очень вкусная, хоть и приторная.

После ужина расположились в гостиной на диванах. Огромная плазма переливалась яркими красками: шла беззвучно сказка «Красавица и чудовище». Маша рассказала тете, зачем приехала в Калину.

— Ничего себе история! — присвистнула Римма. — Кто же это такой — Коля Решетов? Он местный?

— Не знаю. Может, у тебя есть знакомые в полиции? Ты могла бы узнать?

— Конечно! У меня везде куча знакомых. Другое дело, с какой стороны к этому подойти, чтобы не навредить твоему Федору.

— Надо проверить милицейскую сводку пятилетней давности, вот и все. Нужно узнать, что стало с Николаем Решетовым. Галка сказала, что он вроде бы подросток… Знаешь, она так неуверенно об этом говорила, словно и сама толком ничего не знала или не помнила. Так ведет себя человек, который услышал какую-то информацию краем уха… Сначала она сказала, что Федор забил этого парня насмерть, а потом вдруг решила, что его зарезали, потому что было много крови.

— Хорошо. Предположим худшее. Но где тогда труп?

— Говорю же, надо каким-то образом получить доступ к базе данных полиции за тот период. Может, труп найден… Но тогда он должен быть захоронен приблизительно в то же самое время — летом 2009 года, причем где-то здесь в Абрамово.

— Хорошо, я постараюсь найти информацию об этом Николае Решетове. У меня в районном отделе образования работает подруга, Ксения. Если этот Решетов подросток или молодой человек и если из местных, то он должен быть в списках учащихся наших школ или других учебных заведений, понимаешь? Коля Решетов… Где-то это имя я уже слышала…

— А если выяснится, что был такой Коля Решетов, и его труп нашли здесь, в Абрамово, и что вся эта история с Федором — правда, тогда что мне делать? Как быть? Как дальше жить? И зачем я только зашла в это кафе выпить соку! Жила бы себе спокойно, вышла замуж…

— Значит, так надо было, Маша, — сказала Римма. — Кто знает, может, это даже хорошо, что ты встретила Галку и она тебе все рассказала. Понимаешь, в городе вашем так много народу, Галя твоя вообще не там живет, да и ты, насколько я поняла, в такое время по магазинам не ходишь, однако вам судьба была встретиться. И то, что ты приехала сейчас, ко мне, тоже логично, правильно. Родителям мы твоим пока сообщать о твоем приезде не будем, они тебя сразу же в оборот возьмут, к себе, а у нас с тобой все-таки дела, так?

— Так… — Голос Маши задрожал, она всхлипнула. — А что Никита? Может, мне с ним встретиться?

— Вот на этот вопрос я тебе пока не готова ответить. Давай сначала подождем результатов моей военной разведки, вернее, полицейской. И если действительно произошло убийство и Никита был свидетелем того, как твой Федор выносил труп… Он же не видел само убийство?! Так вот, если он видел, как Федор заворачивал труп и выносил из дома Арнаутовых, то и он тоже совершил преступление, раз не сообщил о нем в полицию. Поэтому не будем торопиться. А еще я подумала… Что, если и Никита каким-то боком связан с убийством? Все. Не плачь. Я знаю Федора и не верю в то, что он кого-то убил. Но проверить, безусловно, надо. Предлагаю тебе успокоиться, посмотрим сейчас фильм, выпьем чайку, а потом ляжем спать. Утро, как говорится, вечера мудренее.

Левкин улетел в Америку. На симпозиум. Ольга долго стояла в зале аэропорта Шереметьево, смотрела сквозь прозрачные окна на небо, куда поднимались один за другим самолеты, в одном из которых — Левкин, ее муж и самый близкий ей человек, и спрашивала себя, должна ли она сейчас рисковать своим настоящим ради прошлого? Прежде ее мучил другой вопрос: как обуять свое растущее с каждым годом чувство мести? Вероятно, примерно так же чувствует себя человек с опасной опухолью в теле. Опухоль растет, и человек понимает, что от нее необходимо избавляться, оперировать, просто надо решиться, найти в себе силы и смелость. Но со временем это сравнение начинало казаться полной глупостью. Опухоль вряд ли рассосется, и она опасна для жизни. С неудовлетворенным же чувством мести можно жить годами, постепенно вытравливая ее из себя, придумывая все новые и новые оправдания своему бездействию и слабоволию.