— Нетушки, дорогуша! — Кумиров всё ещё сохранял дружелюбный тон. — У меня — другая мечта. Мне хочется стать владельцем серьёзного капитала, переселиться на свой скромный островок где-нибудь в море-океане и на нём скоротать свои дни под экзотическими ласками покорных аборигенок. Представь себе, что я не намерен становиться жертвой. У нас ведь так завелось: сегодня ты — победитель, а завтра — покойник. А я, ребята, не хочу дожидаться этого пленительного часа здесь — я лучше повешу на пальму спутниковую антенну и посмотрю очередной штурм Белого дома или бомбёжку Кремля под аккомпанемент океанического прибоя…

— А на твоём острове конкуренты на власть не возникнут? — Соня озорно глянула на Кумирова. — Могут ведь и рабы восстать, и шаманы объявиться?

— Вы вот смеётесь над моими словами, а я вам, между прочим, сообщаю крайне важные, по сути секретные, вещи. Как называли в древности тех, кто обладал верховной властью? — Игорь воздел в потолок указательный палец правой руки, а левую занял зефиром в шоколаде и продолжал речь, откусывая от сладости небольшие кусочки. — Жрецы. А какой глагол у этого словца в ближайших родственниках? Угадайте-ка с трёх попыток! А родственничек-то — слово «жрать»! И жрали эти всеми глубоко почитаемые превеликоблагодарным народом товарищи не только всё, что им несли закодированные их словоблудием соплеменники, — они жрали и самих соплеменников, в основном, я думаю, детей, которых с фанатичным восторгом приносили в жертву идолам собственные родители, заворожённые всё теми же добропорядочными жрецами.

— Слушай, Гарик, — перебил друга Стас. — А что наш Людоед Питерский — не жрец ли?

— А ты, кстати, прав, — Игорь со спортивным азартом взмахнул руками. — Ваш. Наш Людоед всего лишь жрец, преждевременно вкусивший человечины. Если бы он имел больше терпения, то вначале прорвался бы во власть и, возможно, так упился бы кровью народной, что ему не потребовалось бы охотиться на ущербных детей.

— Кумир, — Соня с любопытством посмотрела на одноклассника, — ты столь убедительно рассказываешь и настолько, оказывается, осведомлён в вопросах каннибализма, что, кажется, вполне смог бы вычислить этого монстра.

— Знаешь, Сонечка, возможно, и смог бы, — с ответным вниманием посмотрел Кумиров в глаза Морошкиной. — Но мне почему-то кажется, что это он скорее стал бы меня выслеживать и подкарауливать, если бы я хоть раз выступил в какой-нибудь передаче и рассказал о его мыслях, чувствах, образе жизни. Я ведь действительно обо всём этом знаю, чувствую, кто есть кто, и понимаю, почему и как всё это совершается. Во мне тоже сидит людоед, который, наверное, в какой-то своей предыдущей жизни настолько пресытился человечиной, что и теперь через сто, а то и тысячу лет не переносит своё былое лакомство. Кстати, я никому из вас ещё не хвастался, что согласился стать спонсором и ведущим «Людоед-шоу — девяносто девять». Кстати, и сынишка мой младший примет вполне достойное участие. Мы решили с организаторами выпустить Костика на сцену, чтобы он этого несостоявшегося диктатора подразнил на своей скрипочке.

— А я видела рекламу, — Соня машинально коснулась рукой чайника, проверяя его теплоту на случай повторного чаепития. — Художники на афишах прямо дьявола изобразили.

— Стоимость одного билета, я слышала, от десяти долларов, — Подопечная привычно округлила глаза и вытянула трубочкой губы. — Представляете себе полный зал «Экстаз-холла» и забитую народом Дворцовую площадь? Сообщали программу: там какие-то конкурсы, призы. Гарик, а по телефону можно участвовать? Вдруг я правильно отвечу и что-нибудь выиграю?

— Господи, ребята, да о чём вы рассуждаете? — Весовой не дал ответить Игорю. — Если вы всерьёз, то, я думаю, у вас с головой не всё в порядке. Страна на глазах тает, люди от голода и эпидемий мрут, а вы о «Людоед-шоу» да ещё о каких-то призах мечтаете! Соня, ты оружие хранишь дома? Давай их пристрелим? Да нет, давай я у тебя твоё оружие как будто отниму и сам грех на душу возьму.

— Оставим их лучше Людоеду, — Соня улыбнулась. — Стасик, а твоя Даша не будет участвовать в шоу? Мне кажется, у неё очень талантливые репортажи. Во всяком случае, на меня они производят довольно сильное впечатление. Особенно её последняя передача «Детская тема».

— Не знаю, Сонь, дочурка моя стала очень самостоятельной, — отозвался Весовой. — Как видишь, один её псевдоним чего стоит. Я уверен в том, что это, конечно, пройдёт. Да и какая она Лолита в двадцать два года? А детишками бездомными или, как их можно точнее назвать, — странствующими, что ли, она занялась вплотную. Сейчас, насколько я знаю, Даша готовит цикл передач о детской проституции. Вообще-то, Морошка, ты, наверное, могла бы ей многое рассказать — перед тобой, поди, не одна сотня детских судеб прошла, да и те, кто в силу обстоятельств на панели очутился, тоже бывали. Так?

— Попадались, Стасик, — подхватила Соня. — Есть у меня такой мальчик, Коля Махлаткин. Когда ему было шесть лет, он лишился отца — Филимон Махлаткин утонул во время подлёдного лова. Тогда якобы оторвало льдину и понесло. Я полагаю, лёд просто взрывали, а о рыбаках почему-то не подумали. Когда случилась беда, среди мужиков началась паника. Все заметались кто куда, а большинство — в воду. В итоге из двадцати семи человек спаслось всего трое. Об этом тогда все газеты трубили, может, вы помните. Коля остался с матерью. Она — человек приезжий, живёт до сих пор в общежитии, причём непонятно, имеет она право на занимаемую площадь или нет. Знаете, как у нас всё перепуталось за последние годы. Колина мать — женщина странная, раньше выпивала, я подозреваю — погуливала, а после смерти мужа буквально как с цепи сорвалась. Ей бы сыном заниматься, чтобы не пропал парень, мальчишка-то — умница, приветливый, юморной, а она все эти годы устраивает личную жизнь и в итоге докатилась до уличной проституции.

— Да их сейчас столько развелось! — не выдержал Весовой. — Причём одна страшнее другой. Кстати, меня одна такая образина просто словно призрак преследует. Она, главное дело, постоянно в разной экипировке предстаёт, а наряжается под девочку: юбочка коротенькая, бант в полголовы, в руках — шар воздушный. Когда по трассе едешь, и в голову не придёт, что ей уже давно за полвека перевалило. Если она голосует, останавливаешься и только тут соображаешь, что перед тобой привидение. А она ещё детским голоском лепечет: «Молодой человек, тебе в кайф сделать?»

— Ты, Вес, издеваешься над пенсионеркой, — встрепенулась Зина. — А я вам, ребятки, честно сознаюсь — меня саму иной раз искушение одолевает на панель отправиться. Одно останавливает — стара уже для таких дел, кто на меня нынче позарится?

— Ты права, Зинуля, — поддержала подругу Соня. — Нам эта сфера уже недоступна. У меня почти все подучётницы этим делом промышляют. Самый ранний случай сифилиса в восемь лет.

— А чего тут удивительного? — Стас как бы ущипнул свою оранжевую рубашку и подёргал её взад-вперёд, вентилируя разгорячённое бурной беседой тело. — Меня сколько раз девчушки останавливали. Что, спрашиваю, куда поедем? Да недалеко, говорят. А они по двое, по трое кучкуются. Только мы это, как его, — мы вам сексуальное удовольствие обеспечим. Так мало того, они не одни работают. Я смотрю в зеркало заднего вида — у обочины иномарка поношенная припаркована, а за лобовым стеклом два бритоголовых бойца восседают. Значит, эти детишки-то под контролем взрослых проституируют.