Приехав в Россию, Анна Иоанновна привезла и свой двор во главе с любимцем Эрнстом Иоганном Бироном (1690–1772). Позднее Бирону сочинили достойную родословную: он-де происходит из старинного рода Биренов, корни которого восходят к XVI столетию. Но бытует мнение, что дед Эрнста Иоганна был конюхом при дворе герцога Курляндского, а отец с трудом дослужился до офицерского чина.

Еще в 1714 году Бирон (ему 24 года) приезжал в Петербург искать места при дворе принцессы Софьи – супруги царевича Алексея. Однако в должность Бирон не был принят из-за своего низкого происхождения.

Затем Бирон учился в Кенигсбергском университете, но не окончил курс, потому что за драку с городской стражей угодил под арест. В тюрьме он просидел довольно долго, поскольку городское начальство требовало уплаты штрафа в 500 талеров. Бирон ходатайствовал перед прусским двором о сложении с него штрафа или хотя бы уменьшения его. Документы молчат о том, удалось ли ему получить желаемое, но из тюрьмы его выпустили. После неудачной учебы Бирон вернулся в Курляндию и был представлен обер-гофмаршалом Петром Бестужевым (отцом будущего канцлера) вдовствующей герцогине Анне.

Бестужев-отец вначале «по-родственному» покровительствовал Бирону, поскольку находился в любовной связи с его сестрой. Однако главной любовницей Бестужева была сама Анна Иоанновна. Политическая игра заставила Бестужева на время оставить курляндский двор. Когда он вернулся из Петербурга, то нашел место свое прочно занятым Бироном.

Со временем Анна, желая прикрыть свои любовные отношения с Бироном, женила его на своей фрейлине Бенигне Готлиб. Бенигна отлично поняла смысл этой женитьбы и постаралась стать «неразлучным другом» герцогини, а потом и императрицы. Смысл своей жизни она видела в том, чтобы сохранить положение своего мужа при Анне I. Так они и жили втроем. Анна Ивановна, как говорили тогда, не имела «собственного стола», а потому обедала и проводила все вечера в обществе Бирона и его супруги.

Леди Рондо, супруга английского посланника в России, в своих «Письмах» пишет, что Бирон был представителен, но взгляд имел отталкивающий; Бенигна же «так испорчена оспой, что кажется узорчатой, у нее прекрасный бюст, какого я никогда не видела ни у одной женщины». При дворе Анны Бенигна стала статс-дамой, Бирон оставался до времени всего лишь обер-камергером, но Европа быстро разобралась, что к чему: при своем положении он сможет внушить Анне все, что пожелает. Австрия первой подала всем пример. Желая получить от России корпус в 30 тысяч солдат, она подарила Бирону 200 тысяч талеров и титул графа Германской империи. В Европе стали говорить, что Бирона легко склонить на свою сторону, были бы деньги.

Теперь о «засилье немцев» в правление Анны I. Замечательный наш историк Ключевский пишет, что «немцы посыпались в Россию точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались вовсе доходные места в управлении». В этом есть своя правда, но ведь не Анна I калитку немцам открыла! У русских всегда инородцы виноваты. Звали их с поклоном: приезжайте, учите нас уму-разуму.

Четыре главных «немца» управляли Россией при Анне: Остерман, Карл Густав Левенвольде, Бирон и Миних. Был еще пятый – гофмаршал Рейнгольд Левенвольде, но государственными делами он заниматься не любил, а любил женщин, карты, танцы и хорошо организованные пиры. Почему именно Бирон объявлен главным негодяем? Эта избирательность в оценках, видно, у нас в крови.

Бирон не был злодеем, он был авантюристом. В жизни его интересовали три вещи: лошади, любовь государыни Анны и Курляндия, где он хотел стать герцогом (и стал в 1737 году). Государственными делами он не занимался и склонности к этому не имел. Бирона не любили за капризность, чванливость и эгоизм.

Нет никаких сведений, что жестокость, существовавшая в правление Анны, шла именно от Бирона. Долгорукие были личными врагами царицы, к делу кабинет-министра Волынского Бирон приложил руку, но он убирал соперника, а не политического деятеля, написавшего «Генеральное рассуждение о поправлении внутренних государственных дел».

В конце своего десятилетнего «фавора» Бирон вошел во вкус и возжелал власти. А кто ее не хотел? Регентство Бирона продолжалось двадцать два дня, затем – арест и Шлиссельбургская крепость. Комиссия по делу бывшего регента заседала пять месяцев. В вину ему ставили: отсутствие религиозности, обманом захваченное регентство, желание утвердить трон за своим потомством и т. д. Приговорили к четвертованию, но Анна Леопольдовна смягчила приговор.

А далее – двадцать с лишним лет ссылки с конфискацией имущества. Бирон был лишен всех чинов, имений и сослан с семейством в Пелым Тобольской губернии. Миних «порадел» о содержании бывшего друга, разработал план дома, в котором должно содержать опального Бирона: «четыре малых жилья» (комнаты), высокий забор… Правда, дом этот вскоре сгорел.

В 1741 году к власти пришла Елизавета Петровна. В бытность ее цесаревной Бирон неоднократно оказывал ей услуги, поэтому Елизавета облегчила участь ссыльных и перевела все семейство на жительство в Ярославль. А Миниха меж тем сослали в тот же Пелым. Существует легенда, что два врага встретились где-то на необъятных просторах России, молча поклонились друг другу и разъехались в разные стороны.

В Ярославле Бироны прожили до 1761 года. Освободил их Петр III, явивший свою милость почти ко всем пострадавшим за два предыдущих царствования. По политическим соображениям все годы ссылки за Бироном сохранялся титул герцога Курляндского. При Екатерине II Бирон переехал в Курляндию и стал фактическим герцогом, до самой смерти верно служа царице и России. Умер он в в возрасте восьмидесяти двух лет.

Обрисуем еще несколькими мазками фигуру фаворита. Вот что пишут о нем современники:

«Бирон не отличался умом, но не был лишен здравого смысла, хотя многие и отказывали ему в этом. К нему можно по справедливости отнести пословицу, что обстоятельства создают человека: приехав в Россию, он не имел ни малейшего представления о политике, но через несколько лет коротко узнал все, что касалось государства. Он чрезвычайно любил роскошь и великолепие, в особенности лошадей» (Манштейн, «Записки» о России).

«Он говорит о лошадях и с лошадьми, как человек, а с людьми, как лошадь» (Граф Остен).

«Герцог очень тщеславен и вспыльчив, и когда выходит из себя, то выражается запальчиво. Он вообще очень откровенен и не говорит того, чего у него нет на уме, и отвечает напрямик или не отвечает вовсе. Он имеет предубеждение против русских и выражает это перед самыми знатными из них так явно, что когда-нибудь это сделается причиной его гибели» (Леди Рондо, «Письма»).

У Бирона было трое детей – два сына и дочь. Старшего сына Петра Бирон сватал в свое время за Анну Леопольдовну – не получилось. На Елизавету Петровну Бирон тоже положил глаз, мечтая видеть ее своей невесткой. Кто только не метил в мужья к дочери Петра! Очень хотелось Эрнсту Иоганну вплотную приблизиться к русскому трону. Может, он и имел для этого основания? Во всяком случае, существовала очень устойчивая сплетня, что матерью одного из сыновей Бирона была сама Анна Иоанновна. Особенно любила императрица младшенького – Карла.