— Кто вас послал?

Бандит сплёвывает кровь на тротуар.

— Пошёл нахрен.

— Ответ неправильный.

Присев на одно колено, я вгоняю остриё ножа в ладонь здоровяка. Руку, естественно, пробиваю насквозь.

— Аааа! Урод!

— Что вам нужно?

— Вы одного из наших завалили! — выдохнул громила. И заскулил: — Хватит…

Я вырвал клинок из ладони противника.

— Одного из ваших?

— Башир… Племяш Деги.

— И кто вы такие, вашу мать?

— Не трогай мою мать, сын осла!

— Я сейчас трону вторую руку. Могу и палец отрезать. Веришь?

Громила тяжело засопел, роняя капли крови на грудь.

— Кто вы такие? — терпеливо повторил я.

— Ночные Твари. И этот город скоро будет наш.

Опять двадцать пять.

Зато многое обретает смысл.

— Приходить за мной, — резким движением всаживаю нож в глазницу шкафа, — было ошибкой.

* * *

В полицию меня всё же вызвали.

Женщина, в квартиру которой я бесцеремонно влез, написала заявление и отметила, что злоумышленник был одарённым и свободно проникал сквозь стены. Копы составили фоторобот и без особых проблем вышли на меня. После чего маразм начал крепчать. Я припёрся в участок по вызову, который прислали в ПСП, где раньше жил мой предшественник. Комендант ПСП, не особо заморачиваясь, отправила бумажку почтой на адрес гимназии. В полицейском участке мне сказали, что дело закрыто по причине недостаточности улик. Я уточнил, а как же трупы и свидетельница, написавшая заявление. Мне ответили: какое заявление?

В общем, чертовщина.

Умом я понимал, что распоряжение поступило сверху. Говорим «‎сверху» — подразумеваем руководство клана. Но ведь у этих ребят есть бессмертные, прыгуны, телепаты и ясновидящие… Наверняка имеются высшие одарённые, которые могут в порошок стереть такого, как я. И с хрена ли им выгораживать беспризорника, ещё вчера числившегося «‎нулёвкой»?

Наверное, часть правды известна директору Андерсону.

Вот только у меня нет желания разговаривать с ним повторно.

Соскочил — и хорошо.

Потому что события вокруг меня начали разворачиваться с реактивными скоростями. За три дня до общения с копами я наконец-то разыскал человека, способного модернизировать мою винтовку. Каббалист, не задающий лишних вопросов и не интересующийся личностью заказчика от слова «‎совсем». Мужик, по слухам, был адептом одного из тайных обществ, но жёстко шифровался. Как и я. Находили этого чувака единицы заинтересованных. Как правило, через сны или по рекомендациям.

Сотрудничество сводилось к тому, что клиент приносил в условленное место предмет, нуждающийся в переделке и сопроводительное письмо. В письме указывались пожелания заказчика и эффект, который нужно было получить. К конверту прикладывался задаток. Звали кудесника Добрым Эхом, и он принципиально не работал с големами. А также с механикусами. Если Добрый Эх понимал, что заказчик требует невозможного, аванс возвращался с указанием причин отказа. Если каббалист был уверен в своих силах, заказчик получал письмо с указанием времени и места, где можно забрать переделанную вещь. Само собой, вы должны оставить вторую часть платежа. С теми, кто его кидал, Добрый Эх больше не работал. Случались и совсем неприятные вещи — таких людей находили мёртвыми в разных уголках страны. Ибо нефиг связываться с тайными обществами.

Эх ни разу не жил на улице Звездочётов. Этот персонаж не имел «‎офиса» и в деловых районах. Вместо этого наш герой арендовал почтовые ячейки. Вот, кстати, фича. Я в прежней реальности ни с чем подобным не сталкивался. Логика в том, что абонент удалённо, через банк, оплачивает ячейку в конкретном отделении. Когда ему нужно что-то переправить, вкладывает это в камеру, запирает на ключ и вставляет в прикреплённый к дверце карман карточку с номером отделения. Всё. В конце дня сотрудники почты проверяют камеры и доставляют их содержимое в нужную точку. Естественно, посылка опечатывается и снабжается соответствующими наклейками. Почтальоны не знают, что внутри.

Чтобы отправить посылку каббалисту-отступнику, нужно завести собственную ячейку. Зная номер бокса и отделения, вы можете обмениваться вещами по всей стране. Главное — не забывайте указывать обратный номер.

Вы уже догадались, кто пользуется данной услугой?

Наркоторговцы, контрабандисты и прочие сливки общества.

Первая мысль, пришедшая мне в голову: я идиот. Вот она, схема, по которой надо сотрудничать с Убытком. А не вся эта беготня по паркам и копание в мусорках. Раз в месяц меняешь отделения для профилактики. И радуешься жизни. Никто не проследит за тобой, поскольку невозможно предсказать время твоего визита на почту. Никто не вскроет ячейку. Любопытные почтальоны не влезут в содержимое посылки — спасибо сургучным печатям. Простой и действенный метод.

В общем, я направился в Портовый район Фазиса и сделал там закладку. Предварительно оплатив эту роскошь из банка Ганзы. Да-да, только так. Не хватало мне ещё отслеживания транзакций со стороны Эфы.

В закладку я упаковал письмо и патроны.

Для начала — пять штук.

Пули Фёдор сделал золотыми, чтобы они плющились до неузнаваемости. Пять золотых сердечников, я аж охренел. Первая мысль, пришедшая в голову, — вот оно, богатство. Призвал золото, сдал золото — профит. На практике выяснилось, что стоимость драгметаллов в России ниже, чем хотелось бы. Наверное, из-за таких вот умников-призывателей. Золотовалютные резервы стран были заменены обязательствами кланов. Кое-где эту опцию делегировали алмазам, кристаллическую решётку которых было сложнее воссоздать. Так что мои планы по штампованию слитков захлебнулись в зародыше.

Патроны я снабдил детальными инструкциями.

Мне нужно, чтобы свойства, которыми я наделяю предметы, отменялись в момент соприкосновения с живым организмом. Это означает, что я делаю пулю проницаемой в момент выстрела. Снаряд беспрепятственно проходит сквозь стену, а затем входит в человека и обретает материальность. Также я попросил распад патрона через несколько секунд после поражения органики. Убивается сразу толпа зайцев, главный из которых — вероятность идентификации пули инквизиторами.

Честно говоря, я не верил в то, что каббалист справится с задачей.

Однако вечером следующего дня я получил ответ от мастера. Добрый Эх принял задаток и сообщил, что берётся за мой заказ. Кроме того, он отметил, что делать сердечники золотыми необязательно. Подойдёт любой материл по моему усмотрению — он в любом случае исчезнет после соприкосновения с органикой.

Хорошее известие.

Не знаю, понимал ли каббалист природу патронов и всю опасность сотрудничества со мной. Да это и не важно. Отследить всю цепочку обменов близко к «‎невозможно».

Окрылённый успехом, я забрался в капсулу канатки и поехал домой.

И там меня поджидала новость номер два.

Джан вычислила антиквара, продавшего Компас.

Глава 8

Йегуда Фридман был потомственным собирателем реликвий, доставшихся людям от расы Предтеч. Лавку Фридман унаследовал от отца, а тот — от деда. Предки этих ребят торговали артефактами в Хайфе, но потом их страну завоевали арабы и воцарился Халифат. Творилась там полная жесть, и антиквары поспешно эмигрировали в Фазис. Бесполезная информация, которую Джан почерпнула из сновидений лавочника.

А вот дальше случился затык.

Фридман упорно не желал погружаться в «‎правильные» сны и выдавать нам покупателя Компаса. Джан потратила две ночи, но так и не вынесла для себя ничего путного. С каждым днём увеличивалась вероятность обнаружения Фридмана нашими конкурентами. И я принял единственно верное решение — отправиться в гости к лавочнику. Физически.

Дом торговца располагался в той части Старого Города, что примыкала к Озёрному парку с южной стороны. Частные дома в этом районе соседствовали с кубиками новостроек, которые возвели на месте совсем уж ветхих зданий. Магазинов там почти не было, зато на каждом углу торчали открытые террасы кафе.

Я по своему обыкновению отправился на собеседование далеко за полночь. Лицо замотал арафаткой, из оружия взял с собой только нож.

Благодаря сновидениям Фридмана я выучил планировку дома и без труда проник в спальню торговца, расположенную на втором этаже. Торговцу было за шестьдесят, его жена скончалась при родах младшего сына, а дети разъехались по стране. Слуги уже спали, как и хозяин усадьбы. Охранников Йегуда не держал из принципа — экономил.

Я вскарабкался по высокому дереву, росшему у восточных окон, спрыгнул на крышу, аккуратно спустился по скату до мансардного окна и просочился внутрь дома.

Сгруппировавшись, мягко приземлился на доски.

Комнату сотрясал храп.

Когда глаза адаптировались к темноте, я понял, что источник храпа — жирная туша, разлёгшаяся под балдахином на необъятной двуспальной кровати. Луна светила прямо в окно, и я худо-бедно мог рассмотреть обстановку. Точнее — контуры массивной деревянной мебели, явно вырезанной из редких пород древесины. Дорого-богато, с замашками на викторианский