Сергей растерянно осмотрелся – чем бы вырыть могилу… О том, чтобы оставить тело товарища по несчастью на потеху местным лесным обитателям, не мелькнуло даже мысли. Голова соображала туго, но спустя минуту его все же осенило: вертолет! Несмотря на взрыв, там наверняка найдется что-нибудь пригодное. Он осторожно опустил голову Коваля на зеленый ковер мха, проплешинами покрывающего поверхность камня, поднялся на ноги и медленно побрел в сторону крушения вертолета – благо, легкий дымок, поднимавшийся в серые небеса, еще достаточно красноречиво указывал направление.

Спустившись к речке и пройдя немного вверх по течению, Решетов с сомнением осмотрел искореженную груду металла, в которой нашли свое последнее пристанище останки арестантов и конвоя, – ни хрена полезного. Сергей сплюнул и раздраженно посмотрел в сторону… Его усталый взгляд остановился на надломленной пушистой сосне у подножия сопки… Вот оно! Наверняка перед падением неуправляемая машина ударилась о ствол могучего дерева. Удар был сильным – об этом свидетельствует урон, нанесенный таежному великану. Значит, что-то могло быть вытряхнуто из нутра обреченного вертолета. Воодушевившись, Решетов устремился к месту предполагаемой добычи. Достигнув его, Сергей внимательно осмотрел поверхность каменистой почвы: какие-то металлические обломки, кусок провода, осколки толстого стекла (вероятно, из кабины)… Есть! Из переломанных кустов торчат подошвы берцев. Седой бросился к находке и уже через минуту, вытащив тело из кустов, не скрывая радости, обозревал добычу. Это был тот самый конвоир, что вместе с майором ретировался, отстреливаясь, в кабину. Сергею несказанно повезло: на изувеченном теле он обнаружил автомат, а в подсумке – полностью заряженный магазин. Подмигнув обезображенному мертвецу, Седой снял с его ремня штык-нож. Подумав, он стащил с тела прочную камуфлированную куртку. Две окровавленные дыры в области сердца Решетова ничуть не смущали – своя-то одежка вообще в хлам, да и не по погоде вовсе. Да, о таких трофеях он даже и не мечтал! С сомнением оглядев свои кроссовки, Сергей стащил с конвоира берцы. Примерил – чуть тесноваты, но сойдет. Затем, словно поблагодарив мертвого охранника за дары, Решетов наспех завалил его тело тем, что попалось под руку: камнями, полусгнившими корягами и обломанными сучьями той самой сосны. Сосны… Внезапно Сергей замер, потрясенный, и с недоумением, постепенно перешедшим в крайнее изумление, более внимательно рассмотрел пушистую ветку, которую он держал в руке: сосна как сосна, за исключением разве что неестественного для данного представителя флоры фиолетового оттенка иголок… Да и сама древесина в месте излома была ярко-фиолетового цвета! Решетов недоверчиво поднес ветку к лицу и настороженно втянул ноздрями воздух – хвоей не пахнет, какой-то кисловатый и незнакомый запах. Словно какую-то мерзость, он отбросил от себя частицу таежного великана и с опаской осмотрелся…

Шок от последствий воздушной баталии и авиакатастрофы уже прошел, позволив рассудку более детально обратить внимание на окружающую обстановку. Не веря собственным глазам, Сергей потряс головой и еще раз прошелся внимательным взглядом по облику девственной природы, в объятия которой он угодил таким необычным образом… И как он мог не заметить всего этого сразу?!! Трава… все тот же характерный фиолетовый отлив… Мох – то же самое, но – с красными и синими вкраплениями… Одни лишь лиственные деревья имели более-менее привычный вид… По крайней мере, они были бледно-зеленого цвета… Что же касается пород деревьев, то здесь Сергей, успевший побывать в весьма разнообразных по своим климатическим особенностям точках земного шара, уже абсолютно растерялся и непроизвольно обхватил руками седую голову. «Ботаником» он никогда не был, но то, что перед ним природа неведомого мира, мог сказать с полной уверенностью! Краски, необычные формы листьев; оттенки валунов цвета индиго, усеявших дебри сказочного леса, – все это сводило с ума! Шокированный разум видавшего виды спецназовца, привыкшего действовать в самых непредсказуемых ситуациях, впал в полнейший ступор, тщетно пытаясь отыскать ответ на терзающий сознание вопрос: «Че за хрень здесь творится?!!»

Решетов судорожно вздохнул, наполнив легкие промозглым от влаги воздухом, и, пытаясь взять себя в руки, прикрыл глаза… «Так, я жив – это хорошо… Практически без повреждений – тоже неплохо… Оружие исправно, какой-никакой боезапас имеется – отлично… Дыхание в норме…» Сергей открыл глаза, вновь обвел взглядом непривычный пейзаж и внезапно в исступлении пнул трухлявый пень, взорвавшийся фейерверком фиолетовых щепок, и с яростью заорал:

– Да где, черт его дери, я нахожусь?!!!

Этот полный отчаянья крик эхом разнесся по псевдокарельской тайге, вспугнув какое-то существо в нескольких десятках метров от Сергея. Мгновенно отреагировав на треск сучьев, Решетов обернулся на звук и успел заметить какую-то серую тень, мелькнувшую в прорехе между густыми деревьями. Как ему показалось – что-то весьма крупное и покрытое густой длинной шерстью. Сергей механически передернул затвор автомата и прислушался – ни звука более. Медведь? Ну уж нет! Судя по облику здешней природы – очередная хрень! Медленно опустив ствол автомата вниз, Решетов сплюнул в сторону и, хмуро улыбнувшись, пробурчал себе под нос: «Йети, мать его!»

Напряжение и отчаянье, охватившее разум и сознание бойца, постепенно спадали, возвращая способность мыслить трезво, а действовать – мгновенно и уверенно. Он вспомнил о первоначальной цели своей вылазки и направился к месту падения вертолета, где уже через несколько минут нашел более-менее подходящее для рытья могилы орудие – обломок лопасти винта. Осмотрев находку, Сергей удовлетворенно кивнул и направился вверх по сопке – отдать последнюю дань товарищу по несчастью. Еще на подходе к вершине, где покоились останки вора, чуткий слух Решетова уловил какую-то возню и утробное урчание, раздававшиеся с той стороны, где лежало тело Ковальчука. Осторожно, пытаясь ступать по зелено-фиолетовому ковру мха бесшумно, он подкрался к зарослям кустов, венчавших верхушку сопки, и, вытащив из ножен штык-нож, раздвинул ветви…

То, что он там увидел, заставило его кровь похолодеть в жилах. Сердце гулко ухало в груди, а дыхание, сбитое видом отвратительного зрелища, казалось, застыло в легких… Возле исковерканного тела Коваля деловито копошились две мерзкие твари, от одного вида которых Сергея замутило: крупные – метра под два ростом; покрытые густым волосяным покровом с серым отливом, кое-где свалявшимся от грязи; с мощными задними конечностями и слаборазвитыми передними. Чем-то, весьма отдаленно, эти существа напоминали Homo sapiens – прямоходящие; морды – не вытянутые, но покрытые шерстью. К тому же, увлекшись столь грязным делом, они, по всей видимости, общались. Отвратительные животные издавали низкие, словно идущие из недр живота, звуки. Этакие говорящие человеко-кенгуру с повадками вурдалаков. Приплюснутые лица пришельцев выражали крайнюю степень удовлетворения, а маленькие красноватые глазки горели от вожделения. Содрогаясь от бешенства, Решетов наблюдал за тем, как своими узкими ртами без губ, оснащенными мелкими острыми зубами, твари вгрызались в мертвую плоть Ковальчука. Они радостно урчали, разрывая передними короткими лапками с острыми когтями ветхую окровавленную одежду на теле покойного вора. Жуткая картина происходящего создавала впечатление нереальности, но Сергей, привыкший доверяться своей интуиции, предпочитал действовать, а не рассуждать – он перехватил нож за лезвие и уверенным, точным движением метнул его в упыря, вырвавшего зубами кадык Коваля. Почти мгновенно за просвистевшим ножом последовала короткая автоматная очередь, прошившая внутренности второго существа, пытавшегося оторвать правую руку мертвеца. Инстинктивно оценив урон, нанесенный противнику, Решетов отметил безысходность положения твари, у которой из шеи торчала рукоять штык-ножа. Наперевес со своей «лопатой» он устремился к катающемуся от боли по земле вурдалаку, который пытался зажать передними лапами рваные огнестрельные раны на животе. Узрев противника, животное яростно зарычало и, забыв про смертельные ранения, ринулось в атаку. Сильное поджарое тело молнией взвилось с места, а маленькие лапки, увенчанные острыми когтями, нацелились в лицо Решетова. Потрясенный этим неожиданным выпадом, Сергей едва успел присесть, выставив вверх обломок лопасти. Искореженная сталь с трудом вошла в узкую грудную клетку, покрытую густой шерстью. Раздался омерзительный хруст и последовавший за ним обреченный вопль животного… Вне себя от ярости и омерзения, Решетов вскочил на ноги, вырвал из тела противника свое «оружие» и в исступлении принялся молотить им по крупной голове извивающейся твари до тех пор, пока последняя не засучила в агонии огромными задними лапами.