– То есть вы решили, что я могла передумать и собралась куда-то там переезжать? – Как жаль, подумала Флоренс, что я не могу хотя бы на полчаса стать значительно выше ростом и во время таких вот бесед иметь возможность смотреть на собеседника сверху вниз, а не снизу вверх, как сейчас. – Вам показалось, будто я хочу выехать из Старого Дома – хотя это, между прочим, мое единственное жилье, – предоставив вам возможность сколько угодно долго разбираться с нелепым правом рыбаков на свободный проход через мой сарай, ибо именно это право столь сильно вас смущает?

– Но ведь в Хардборо немало и других пустующих домов; у меня, кстати, имеется целый список подходящих зданий, в том числе и расположенных чуть дальше – например, во Флинтмаркете или даже в Ипсуиче. Я не знаю, рассматривали ли вы подобную…

Наступил май; уже прилетели крачки и, то поднимаясь, то опускаясь, стаями кружили над берегом, синхронно взмахивая крыльями. Крачки всегда сотнями селились здесь, на песчаных участках прибрежной зоны. Флоренс доставили первую партию книг из магазина Мюллера. Книги привезли на двух фургонах фирмы «Картер Патерсон», занимающейся грузоперевозками; а неделей позже постепенно подвезли и то, что Флоренс заказала у оптовых торговцев книгами. Было ясно, что остального, то есть новинок, ей придется ждать до тех пор, пока комиссионеры не решатся наконец забраться в такую глушь и пересечь все эти бескрайние болота ради некой новой и совершенно неизвестной им торговой точки. Окончательно убедившись, что сарай на берегу абсолютно непригоден для хранения книг, Флоренс пока сложила весь доставленный товар в просторной кладовой под лестницей, но понимала, что придется здорово поломать голову, чтобы придумать, как разместить книги в дальнейшем.

Однажды утром, вернувшись из Флинтмаркета, она обнаружила у себя в доме целый отряд мальчишек лет двенадцати-тринадцати в одинаковых синих джемперах; мальчики сообщили ей, что они – морские скауты, и она удивленно спросила:

– Как же вы сюда вошли?

– Мистер Рэвен взял ключ у сантехника, – спокойно пояснил один из мальчишек, крепенький, как сноп соломы.

– Но ведь не он, наверное, ваш капитан?

– Нет, не он. Но он велел нам прийти и помочь вам устроиться. Говорите, что мы могли бы для вас сделать?

– Ну, например, повесить эти полки, – сразу предложила Флоренс. – Сможете?

– А сколько ручных дрелей у вас имеется?

Флоренс сходила в магазин и вернулась оттуда с ручными дрелями и шурупами, которые, оказывается, продавались на вес. Скауты проработали часа два, затем сходили домой, пообедали и снова явились к ней. К тому времени, как все полки были повешены, пол и большую часть книг покрывал плотный, в четверть дюйма толщиной, слой опилок.

– Мы могли бы потом все за собой убрать и вообще навести тут полный порядок, – предложил Уолли.

– Ничего, я сама, – сказала Флоренс. Она была несказанно благодарна этим милым ребятам. – Но мне бы очень хотелось что-нибудь вам подарить. Для вашего штаба. – Она знала, что штаб скауты устроили на старой трехмачтовой шхуне-развалюхе, вытащенной на берег в эстуарии.

– А у вас есть учебник азбуки Морзе? Или «Медицинский словарь» Пиерса? – спросил Уолли.

– Боюсь, что нет… – Похоже, они оба одинаково растерялись. – А знаешь что, Уолли? Возьмите себе эти ручные дрели. Мне они все равно ни к чему, я ими и пользоваться толком не умею. И потом, если мне понадобится просверлить дырку, я сразу же подам вам сигнал бедствия.

– Ой, вот спасибо! Уж мы-то, осмелюсь заметить, применение этим дрелям найдем! – обрадовался Уолли. – Вот только по нашим правилам, если мы выполним какую-то работу, то обязаны будем внести стоимость двенадцати кирпичей в строительство нового Баден-Пауэлл-хауса[10] в Южном Кенсингтоне.

Флоренс дала ему пять фунтов. Уолли радостно отсалютовал ей и пояснил:

– Южный Кенсингтон – это такой район в Лондоне.

Скауты, над которыми Рэвен явно имел таинственную власть, пришли к ней еще раз и побелили все стены, после чего она, отказавшись от любых дальнейших предложений помочь, обрела наконец возможность спокойно заняться размещением книг.

Новые книги, присланные пачками по восемнадцать штук в каждой, были завернуты в тонкую коричневую бумагу. И по мере того как Флоренс разворачивала их и доставала на свет божий, они как бы сами собой занимали места в соответствии с некой собственной иерархией. Тяжелые роскошные альбомы с видами сельских особняков или соборов Саффолка, а также толстые тома мемуаров государственных деятелей заняли то место, которое принадлежало им по праву рождения: в передней витрине. Другие, необходимые, но не столь аристократичные, решила Флоренс, пусть займут средние полки. А вон там будут стоять книги об автомобилях – от «Остина» до «Вулзли», – различные руководства по обработке камней, навигации и парусному спорту, а также справочники конных клубов, определители дикорастущих цветов и птиц и всевозможные путеводители, атласы и карты. Там же разместились и популярные мемуары о войне в обложках двух цветов – хаки и кроваво-красного, – смотревшие друг на друга с явной враждебностью, точно соперники. Чуть дальше, в темном углу, Флоренс пристроила те издания, которые чаще всего застревают на полках магазина – в основном всевозможные философские и поэтические сборники; она не питала особой надежды, что увидит на своем веку, как будет продана последняя из этих книг. На самых дальних полках она расставила книги-«стайеры» – словари, научные справочники и тому подобное; эти хоть и медленно, но все же продавались; там же стояли различные издания Библии и нарядные «наградные» томики, которые, как надеялась Флоренс, будут куплены миссис Трейл в подарок самым успешным ученикам начальной школы. Последняя партия доставленных из магазина Мюллера книг представляла собой нераспроданные запасы, сложенные в большие картонные коробки. Среди этих книг попадались и не новые, и даже весьма потрепанные. И хотя в свое время Флоренс внушали, чтобы она никогда не заглядывала в книги во время работы, она все же не удержалась и перелистала пару таких потрепанных книжек из старой серии «Эвримен»[11] в поблекших оливковых обложках с золотым тиснением. На форзаце изысканным шрифтом была набрана фраза, над которой она в детстве ломала голову: «Хорошая книга – это поистине драгоценный источник жизненной силы, созданный людьми выдающегося ума и хранимый от забвения как самая большая драгоценность во имя той жизни, что будет после нас». После некоторых колебаний Флоренс поставила эти книги между разделами «Религия» и «Домашняя медицина».

Стену справа от входа она целиком отвела для книг в бумажных обложках, стоимостью один шиллинг шесть пенсов каждая. Яркие, веселые и демократичные, эти книжки толпились на полках тесными, но вполне аккуратными рядами. Эти, пожалуй, быстро раскупят, решила Флоренс, так что пусть стоят здесь; она была вынуждена согласиться с присутствием «всяких пейпербэков», хотя еще помнила тот мир, где книги в бумажной обложке устраивали только иностранцев. Ей казалось, что книги серии «Эвримен» в своих достойных, хотя и несколько потрепанных обложках с упреком поглядывают на пестрые шеренги «пейпербэков», выстроившиеся напротив.