Катрин, тяжело вздохнув, отошла от окна и села за стол.

— Я думаю, Мари, мы должны признать, что сэр Джайлс, к сожалению, теперь вынужден отказаться от своего плана. Я завтра же начну собираться обратно в Англию.

— Правильно, — прошептала Мари по-английски. — Не хотела вам это говорить, но когда я сегодня спустилась вниз, то слышала разговор, что, хотя французский король и пошлет войска, чтобы преградить путь Наполеону, тот войдет в Лион без единого выстрела, так как в армии много его сторонников.

И тут раздался стук в дверь.

Мари растерянно смотрела то на Катрин, то на высокого мужчину, не в силах решить, кто же из них больше потрясен неожиданной встречей. Глаза цвета морской воды сверлили мужчину гневным взглядом, в то время как в карих глазах светилась откровенная угроза. Пока Мари размышляла над этой непростой задачей, высокий джентльмен, которого она так радушно встретила, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Рад видеть вас, Мари. Сколько воды утекло с тех пор, как мы виделись в последний раз! — сказал он по-французски, и Катрин вынуждена была признать, что он говорит и держится, как настоящий француз. — Прошу извинить за вынужденное опоздание. Представляю, что пришлось испытать моей… э… очаровательной жене за эти дни.

Мари заметила, как девушка, прежде такая приятная в обращении, демонстративно повернулась к пришельцу спиной.

— Не извольте беспокоиться, мсье, — успокоила его Мари. — Но должна предупредить вас: иногда она забывает, что должна вести себя как француженка.

— Если бы она забывала только это! — возразил высокий джентльмен, сняв шляпу и перчатки и положив их на маленький столик у двери. — Она имеет обыкновение забывать правила хорошего тона.

Катрин сжала побелевшие от напряжения кулачки. У Мари сложилось впечатление, что ее юная подруга — вежливая и очаровательная девушка. Она не сомневалась, что у Катрин были основания вести себя подобным образом и что будет вполне разумно вмешаться, прежде чем «мадам Дюран» начнет оскорблять своего «мужа».

— Вы голодны, мсье? Я заказала ужин, и вы могли бы составить нам компанию.

Дэниел перевел взгляд с безмолвно стоящей у окна молодой женщины, чье лицо с поджатыми губами отражалось в оконном стекле, на Мари.

— В этом нет необходимости. Я, пожалуй, пропущу стаканчик вина перед тем, как отправиться спать. Но сначала мне нужно провести душеспасительную беседу с моей женой.

Мари поняла, что эти двое уже когда-то встречались. Что ж, пусть попытаются уладить свои отношения до того, как отправятся в обратный путь, решила она.

— В таком случае, сэр, я спущусь вниз и потороплю слугу с ужином.

Мари вышла, закрыв за собой дверь. Дэниел обратился к молодой девушке, которой предстояло в последующие несколько дней выдавать себя за его жену:

— Очевидно, вы, мисс О'Мэлли, не ожидали такого поворота событий?

Он заметил, как ее красивое лицо сразу помрачнело. Он и сам был неприятно удивлен, обнаружив, что женщина, ради спасения которой он терпел в течение нескольких дней лишения и невзгоды, оказалась той самой фурией, которая слишком часто появлялась перед его мысленным взором и мучила его с тех пор, как они впервые встретились на балу в доме Уэнтвортов.

— Я все ломал голову, кого наш общий друг сумел уговорить ввязаться в это нелепое предприятие. Хотя он мне ничего не сказал, я догадался, что это будет некто с длинными волосами, но с коротким умом!

— О, так вы догадались! — с трудом сдерживая раздражение, проговорила Катрин, повернувшись к нему. С виду она была совершенно спокойна, только блеск в глазах выдавал ее истинное состояние. — Тогда позвольте мне сказать вам, майор Росс, что вы являетесь ключевой фигурой этого нелепого, как вы изволили выразиться, предприятия. Смею заметить, майор Росс, решение принять участие в этом важном и опасном предприятии я приняла совершенно самостоятельно!

Майор снял плащ и бросил его на кровать.

— Ах, да! Я совсем забыл про вашу совершенно беспричинную и по-детски наивную неприязнь ко мне! Скажите, мисс О'Мэлли, это ребяческая прихоть заставляет вас выражать совершенно беспочвенную враждебность по отношению ко всем незнакомым людям? Я узнал на вечере в честь помолвки вашей кузины, что вы внучка полковника Фэрчайлда и некоторое время жили у него. Простите мне мою забывчивость, но не встречались ли мы с вами в те далекие годы?

От Дэниела не ускользнуло, как Катрин мгновенно перевела взгляд на фарфоровый кувшин, стоявший на столике для умывания. Он ни минуты не сомневался, что эта взбалмошная девчонка умирает от желания схватить кувшин и разбить о его голову. Но когда она заговорила, ее голос был на удивление спокойным.

— Когда я жила у дедушки, нас друг другу не представили, майор Росс. Но я несколько раз видела из окна верхнего этажа, как вы подъезжали к крыльцу. Однажды я случайно оказалась во дворе именно в ту минуту, когда вы приехали к нам верхом на коне, и мы обменялись несколькими ничего не значащими фразами.

Он задумался, пытаясь вспомнить тот случай.

— Простите, мэм, но я этого не помню.

— Я в то время была подростком и, вполне естественно, не представляла для вас никакого интереса. Чего я не могу простить вам, так это вашего бездушного отношения к моей подруге. Она не вынесла разлуки с вами и умерла от безысходности и горя.

Майор был так потрясен ее словами, что открыл рот от удивления. За время боевых действий он убил немало людей, но никто не погибал от его руки вне поля битвы.

— Что вы такое, черт возьми, несете? — возмутился он, даже не пытаясь выбирать выражения.

— Я имею в виду Хелен Раштон, майор Росс, — ответила Катрин, не испугавшись его грубых слов и раздраженного тона. — Она и ее овдовевшая мать были вашими соседями. Мы с Хелен очень подружились, когда я приехала к дедушке в конце 1808 года.

— Ах, да! Теперь я вспомнил ее. Она дочь капитана Раштона, погибшего при Трафальгаре. — Он с минуту помолчал. — Но она была совсем девочка, все время ходила с тряпичной куклой в руках! И если мне память не изменяет, они обе погибли от оспы, эпидемия которой началась сразу же после моего отъезда в Португалию.

Катрин гордо вскинула голову.

— Ей было семнадцать лет. В отличие от своей матери, она была молодая и сильная и могла бы выжить, даже заболев этой страшной болезнью, если бы вы не разбили ей сердце, сначала обнадежив, что обручитесь с ней, а затем бросив ее, как ненужную вещь. После того, как вы так поступили с ней, у нее пропало желание жить.

Катрин не сводила глаз с майора, но тот молчал, сохраняя непроницаемое выражение лица. Вдруг он быстро приблизился к ней и взял ее за подбородок.

— Так вот на чем основана ваша неприязнь ко мне! А вам не приходило в голову, что мое заботливое отношение к дочери человека, которым я восхищался, было неправильно понято?