— А есть что начинать? — произнесла, желая одного — оказаться как можно дальше от этого типа. — Все, что я о вас знаю, это имя, которое назвала доктор Быстрова. А также то, что вы привезли меня сюда и оплатили лечение.

— О последнем не беспокойся! — лениво махнул рукой Кирилл. — Уже говорил, хоть ты этого и не помнишь, что теперь буду заботиться о тебе.

— А если мне это не нужно? — сухо осведомилась.

Порицкий вздохнул.

— Вижу, своего положения ты не понимаешь. Насчет этого не просветили? Впрочем, даже когда знала все расклады, повела себя как упрямый ребенок. Что ж, раскрою реальное положение дел без попыток смягчить ситуацию. Чем раньше ты поймешь, что без меня у тебя не будет шанса нормально устроиться в жизни, тем лучше. Семья от тебя отказалась. Да, Анатолий Сергеевич снял для тебя квартиру на первое время и перевел на твой счет несколько тысяч ранов. Но ты сама должна понимать, что с твоими потребностями и тем, как привыкла жить, этих денег хватит ненадолго. А что потом, Лена? Ты ничего не умеешь. Да и зачем тебе вообще работать? Я никогда не скрывал, насколько сильно ты меня привлекаешь. Но вместо того чтобы оценить то, что я готов тебе предложить, делаешь глупости. Устраиваешь безобразные сцены, которые привели к плачевным последствиям. Подумай, что бы случилось, если бы я не решил вернуться, чтобы помириться с тобой! Ты была бы мертва.

Так и хотелось сказать, что для бедной Лены это наверняка даже было бы предпочтительнее, чем связывать с ним жизнь, но удержалась. Выглядеть будет как еще одно доказательство того, что девушка склонна к истерикам и слишком слаба, чтобы придумать иной выход.

— Ты прекрасно знаешь, что если бы ситуация сложилась по-иному, я официально просил бы твоей руки, — сменил он тон на ласковый и проникновенный. — Но так уж случилось. Моя семья просто не поймет, если я предложу тебе это теперь. И заметь, я ведь не пользуюсь ситуацией, хотя мог бы и принудить. Никто бы за тебя не вступился и не стал предъявлять мне какие-то претензии. Даже предлагаю документально оформить наши отношения. Установлю достаточное содержание, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Не считая тех подарков, которые будешь получать помимо этого. А что ждет тебя, если откажешься?

Он вдруг так быстро нагнулся ко мне, что я с трудом удержалась от вскрика. Схватил за руку и демонстративно провел по перебинтованной руке.

— Посмотри, что произошло, когда ты оказалась предоставлена самой себе! Это еще раз доказывает, что ты не сможешь самостоятельно позаботиться о себе!

Так вот зачем он сказал врачам пока не убирать шрам! Чтобы служил наглядной демонстрацией Лениной никчемности и его «благородства»! Сволочь! Попыталась выдернуть руку, но он не позволил. Глядя в мои сверкающие гневом глаза, перевернул ладонью к себе и поднес к губам, нежно прильнул к коже.

— Не представляешь, что я испытал, когда увидел тебя на полу ванной, в крови… — глухо произнес, прижав мою ладонь к своей щеке. — А потом я несколько минут делал тебе искусственное дыхание и пытался вернуть к жизни. Пообещай, что дашь мне возможность не допустить чего-то подобного в дальнейшем. Позволь позаботиться о тебе.

— Нет! — я все-таки выдернула руку и с вызовом уставилась на Кирилла. — Я не так уж слаба, как ты думаешь! И сама смогу о себе позаботиться.

На губах Кирилла появилась снисходительная улыбка, которую он не спешил убирать.

— И что ты намерена делать дальше? — терпеливо и с нотками превосходства спросил он. — Особенно учитывая твою потерю памяти.

— Для начала вернуть тебе потраченные деньги, — сухо сказала. — То, что у меня, оказывается, есть кое-какие средства, уже радует. Надеюсь, этого хватит, чтобы покрыть расходы на лечение.

— Это необязательно, — поморщился Кирилл.

— Я считаю иначе! — вскинула голову и смело выдержала его взгляд. — Потом попытаюсь найти работу. Проживу как-нибудь.

Он расхохотался так оскорбительно, что моя неприязнь к нему лишь усилилась.

— Ну-ну… Работу, говоришь? Да ты хоть знаешь, что это такое? — весело подмигнул Порицкий. — Хоть минуту в своей жизни работала, а, Лен? Да и кто тебя возьмет?

— Стучите — и вам откроют! — брякнула, не подумав, крылатую фразу из моего мира.

Кирилл посмотрел несколько удивленно, потом пожал плечами.

— Что ж, думаю, мы вернемся к этому разговору чуть позже, когда на твоем счету не останется ни рана. Мои контакты в твоем минивизоре есть, — с этими словами он поднялся. — Выздоравливай, моя сладкая!

Он поднялся и, прежде чем я хоть что-то смогла предпринять, еще сильнее прижал к спинке кровати и впился в мои губы жадным поцелуем. Задыхаясь от омерзения и возмущения, я напрасно пыталась оттолкнуть его — проклятый мерзавец казался будто из камня сделанным. Он закончил терзать мой рот только когда сам того захотел и с видом победителя отпустил.

Напоследок одарив снисходительно-покровительственным взглядом, двинулся к выходу. А я смотрела на лысый затылок, на котором красовалась черно-алая татуировка в виде извивающихся язычков пламени, и безумно хотела чем-нибудь в него запустить. Внутри снова будто клокотало что-то, но в этот раз намного сильнее. И справиться с эмоциями почему-то не получалось. Я даже начала задыхаться, как будто что-то распирало изнутри.

Кириллу сильно повезло, что убрался из палаты до того, как не смогла больше себя сдерживать. Да и сама в первый момент не поняла, что произошло. Из груди словно вырвалось что-то, вызывая резкую боль — ощущение, словно ребра попросту разворотили, чтобы выпустить это наружу. А потом по комнате пронесся сильный порыв ветра, напрочь снеся закрывшуюся за Кириллом несколько секунд назад дверь. Вслед за этим нахлынула слабость — такая всеобъемлющая, что по сравнению с ней та, что была сразу по пробуждению, казалась бодростью. Я распласталась на кровати будто все мышцы в желе превратились. Судорожно пыталась вдохнуть все еще отзывающейся сильной болью грудью и смотрела в потолок.

Через какое-то время увидела над собой искаженные удивлением лица доктора и Кирилла. При иных обстоятельствах их вид бы даже позабавил, но сейчас я не ощущала ничего. На какие-либо эмоции не хватало сил. Наверное, потому не проявила никакой реакции и на то, о чем заговорили Быстрова с аристократом.

— Похоже, у нее все-таки пробудилась магия, — проговорила доктор, в глазах которой светилась неподдельная радость за меня. — Иногда, пусть и очень редко, но такое случается. Видимо, весь тот стресс, что она пережила за последние дни, и какие-то сильные эмоции все же это спровоцировали.

— Дар воздушника, — уже слегка отойдя от шока, констатировал Кирилл. — Как и у большинства Бакеевых. Нужно будет им об этом сообщить! Скорее всего, тогда захотят снова принять в род, — на его лице появилось довольное выражение.

Нетрудно понять, о чем он подумал. Уговорить моего отца отдать меня замуж за отпрыска одного из великих родов вряд ли станет проблемой. И Кирилл все-таки получит то, чего хочет. Похоже, парень нехило так зациклился на Елене! Я же поняла, что становиться частью этой семейки мне совершенно не хочется. И не только потому, что они снова получат возможность решать мою судьбу. Эти люди меня предали! Пусть не меня лично, но теперь я Лена, а значит, все, что происходило с ней, воспринимается именно так. Не знаю, конечно, может, Бакеевым такое решение далось нелегко, но сути это не меняет.