Но еле слышное дыхание остановило ее.

В изумлении она перевела взгляд на пациентку и увидела, что грудная клетка слегка приподнимается. Еще один вдох — и она снова замерла. Типичный случай агонального дыхания — никаких чудес, просто мозг посылает последние электрические импульсы, которые приводят в движение диафрагму. Родственники, толпившиеся в палате, открыли рты от изумления.

— О Боже! — пролепетал муж. — Она еще жива.

— Это… произойдет очень скоро, — все, что смогла вымолвить Маура.

Она вышла из палаты, потрясенная тем, как близка была к ошибке. С тех пор она проявляла особую осторожность в констатации смерти.

Доктор Айлз взглянула на журналиста.

— Все совершают ошибки, — сказала она. — Установить смерть не так легко, как вам кажется.

— Выходит, вы защищаете спасателей? И полицию штата?

— Я говорю, что ошибки случаются. Вот и все. — «Одному Богу известно, сколько ошибок совершила я сама». — Я могу представить себе картину происшествия. Женщину нашли в холодной воде. В ее крови обнаружили барбитураты. Эти факторы могли обеспечить внешние признаки смерти. В сложившихся обстоятельствах ошибка не представляется столь уж грубой. Спасатели просто старались выполнить свою работу, и я надеюсь, вы будете справедливы по отношению к ним, когда станете писать свой репортаж. — Она встала из-за стола, давая понять, что интервью окончено.

— Я всегда стараюсь быть справедливым, — сказал он.

— Не каждый журналист может этим похвастать.

Лукас тоже поднялся и, уже стоя, глядел на нее.

— Дайте мне знать, если мои старания не увенчаются успехом. После того как прочтете мою колонку.

Доктор Айлз проводила его до двери. И пронаблюдала, как он прошел мимо стола Луизы и вышел из офиса.

Луиза подняла глаза от клавиатуры.

— Как все прошло?

— Не знаю. Может, и не следовало давать ему интервью.

— Ну, скоро мы это узнаем, — заметила Луиза, возвращаясь к работе. — Когда в пятницу в «Трибьюн» выйдет его колонка.

Джейн не могла определить, какие новости ее ждут — хорошие или плохие.

Доктор Стефания Тэм склонилась над ней с доплеровским стетоскопом, и блестящие черные волосы полностью скрывали ее лицо, так что Джейн не могла видеть его выражения. Лежа на спине, Джейн следила за тем, как головка стетоскопа скользит по ее огромному животу. У доктора Тэм были изящные руки, руки хирурга, и она держала прибор нежно и осторожно, как музыкант арфу. Рука вдруг замерла, и Тэм сосредоточенно склонилась ниже. Джейн взглянула на своего мужа Габриэля, который сидел рядом, и увидела, что в его глазах тоже появилось тревожное выражение.

«Что с нашим ребенком?»

Наконец доктор Тэм выпрямилась, взглянула на Джейн и мягко улыбнулась.

— Послушайте сами, — предложила она и увеличила громкость стетоскопа.

Из динамика доносились ритмичные посвистывания, уверенные и энергичные.

— Здоровое сердцебиение плода, — пояснила Тэм.

— Значит, с моим ребенком все в порядке?

— Пока все хорошо.

— Пока? Что это значит?

— Понимаете, ему больше нельзя оставаться там. — Тэм свернула стетоскоп и убрала его в футляр. — После разрыва амниотического мешка роды начинаются самопроизвольно.

— Но ничего же не происходит. Я не чувствую схваток.

— Вот именно. Ваш ребенок отказывается действовать. У вас на редкость упрямый малыш, Джейн.

— Как и его мамочка, — вздохнул Габриэль. — Она готова бороться с преступниками до самых родов. Пожалуйста, скажите моей жене, что сейчас она официально находится в декретном отпуске.

— Работать вам категорически запрещено, — подтвердила Тэм. — Сейчас мы сделаем ультразвук и посмотрим, что там творится. А потом, я думаю, пора начинать стимуляцию.

— А что, само не начнется? — спросила Джейн.

— У вас отошли воды. Теперь там открыт путь для любой инфекции. Прошло два часа, а схваток все нет. Придется поторопить малыша. — Тэм решительно направилась к двери. — Сейчас вам поставят капельницу. А я пока проверю, свободен ли кабинет ультразвука. Потом нам нужно будет достать этого озорника, чтобы вы наконец стали мамочкой.

— Все происходит так быстро.

Тэм рассмеялась.

— У вас было девять месяцев, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Так что рождение ребенка не будет такой уж неожиданностью, — сказала она и вышла из комнаты.

Джейн уставилась в потолок.

— Я не уверена, что готова к этому.

Габриэль сжал ее руку.

— А я уже давно готов. Мне кажется, целую вечность. — Он поднял ее больничную сорочку и приложил ухо к голому животу. — Эй, малыш! — позвал он. — У папы уже нет сил терпеть, так что хватит нас дурачить.

— Фу! Ты сегодня плохо побрился.

— Я побреюсь еще раз, специально для тебя. — Габриэль выпрямился и посмотрел ей в глаза. — Я правду говорю, Джейн, — подтвердил он. — Я так долго мечтал о ней. О собственной маленькой семье.

— А что если она окажется совсем не такой, как ты хотел?

— А чего я хотел, по-твоему?

— Сам знаешь. Идеальный ребенок, идеальная жена.

— Зачем мне идеальная жена, если у меня есть ты? — сказал он и, смеясь, увернулся, когда Джейн замахнулась на него.

«А вот мне все-таки удалось заполучить идеального мужа, — подумала она, глядя в его улыбающиеся глаза. — До сих пор не понимаю, почему мне так повезло. Ума не приложу, как девчонке с прозвищем Лягушка удалось выйти замуж за мужчину, на которого, стоит только ему войти в комнату, сворачивают головы все находящиеся там женщины».

Габриэль нагнулся к ней и тихо произнес:

— Ты ведь до сих пор мне не веришь? Я могу хоть тысячу раз это повторять, а ты все равно не поверишь. Ты именно то, что мне нужно, Джейн. Ты и ребенок. — Он чмокнул ее в нос. — Итак. Что мне нужно принести вам, мамочка?

— О черт! Не называй меня так. Это совсем не сексуально.

— А мне кажется, очень сексуально. По правде говоря…

Рассмеявшись, она хлопнула его по руке.

— Иди. Поешь что-нибудь. И принеси мне гамбургер с жареной картошкой.

— Доктор не велела. Никакой еды.

— Ей не обязательно об этом знать.

— Джейн!

— Ладно, ладно. Иди домой и приготовь мне сумку с больничными принадлежностями.

Он отсалютовал ей:

— К вашим услугам. Именно для этого я и взял целый месяц отпуска.

— И может, дозвонишься моим родителям? Они так и не отвечают по телефону. Да, и принеси мне ноутбук.