Холодное лезвие шпаги вкрадчиво царапнуло шею.

– Ну же, – выставив перед собой оружие, усмехнулся Винченсо. Глаза его указывали на воду. – Акулы уже ждут вас обоих.

Мгновение Эрнеста молча глядела на него, чувствуя, как борются, словно две огромные волны, ярость и гордость в ее душе. Затем она обернулась и посмотрела на изгибавшееся в воде среди расплывающегося кровавого пятна тело.

Отец, отец! Что сказал бы он, увидев свою дочь в этом положении? И… что бы сделал сам на ее месте?

– Я не умру, – сдавленным шепотом выдохнула она и, подняв голову, повторила в лицо своему палачу: – Слышишь, ты – и пусть они тоже услышат: я не умру!.. – И, не раздумывая ни секунды, бросилась прямо вниз, в окровавленные волны.

Билл был хорошим пловцом, но простреленное плечо и связанные за спиной руки сделали свое дело: с огромным трудом Эрнесте удалось вытянуть его за собой на поверхность. Мгновенно с корабля раздался пистолетный выстрел, и пуля прошила воду в футе от них.

– Ныр… рять надо, – прохрипел Билл, отчаянно дергая связанными руками. Эрнеста обняла его за здоровое плечо, отчаянно ощупывая голенище своего сапога в поисках кортика, который обычно клала туда перед сном. Мокрая веревка резалась тяжело, но узел, слава Богу, оказался простым, и спустя несколько секунд ей удалось освободить запястья друга. Второй и третий выстрелы грянули практически одновременно.

– Вдохни поглубже, Билл! – только и успела проговорить она, увлекая его за собой под воду.

Когда они вынырнули, едва дыша, расстояние до корабля увеличилось до полусотни футов, но стрельба все еще не прекращалась.

– Даже шлюпку не дали, – со злобой проговорила Эрнеста, жадно хватая ртом воздух.

– Ост… ров, – отозвался Билл глухо, глядя куда-то ей за спину. Эрнеста обернулась и стиснула зубы:

– Значит, он и правда все подстроил!..

– Я знал, – тяжело наваливаясь на нее всем телом, продолжил Билл. – Знал, что Ченси… что он сделает что-то подобное. Зря ты… вмешалась. Он… давно уже…

– Тогда какого черта ты молчал?! – не сдержавшись, девушка впилась ногтями в его здоровое плечо.

– Я не верил… Думал, мне кажется. Прости. Прости, это я… я во всем… – голос Билла слабел, он явно с усилием держался на плаву. Эрнеста отвернулась к едва заметной на горизонте темной полоске земли:

– Давай попробуем добраться туда. С твоей раной нельзя долго находиться в воде.

Огненное, нестерпимо яркое солнце, казалось, выжигало сам воздух вокруг. С огромным трудом Эрнеста дотащила Билла до небольшой пальмовой рощицы, перевязала, как умела – слава Богу, он, обмякший на ее руках сразу, стоило им добраться до берега, не пришел в себя в это время. Корабли их недавних товарищей уже скрылись за горизонтом, когда девушка, покончив с вытаскиванием пули и остановкой упорно не желавшей переставать течь крови, принялась осматриваться вокруг.

Островок оказался совсем маленький, песчаный, всю приметную растительность которого составляли пальмы и несколько мелких кустарников, торчавших в их тени. Никакой пресной воды на нем не оказалось, и Эрнеста, поблагодарив мысленно Небеса за то, что не сняла перед сном на корабле привязанный к бедру кортик, полезла на ближайшую пальму. Билл заворочался в тот момент, когда она, сбросив на землю крупный кокосовый орех и два больших пальмовых листа, начала спускаться обратно.

– Какого… Что ты делаешь? – хрипло и раздраженно пробормотал мужчина. Эрнеста широко улыбнулась:

– Очнулся! Вот и хорошо. Сейчас поедим, а потом я добуду нам воду.

– При… береги лучше. Для себя. Я… не голоден.

– Не глупи. Мне нужны две половинки, чтобы собрать воду, – Эрнеста начала быстрыми, широкими движениями срезать верхушку кокоса. После продолжительного молчания она подняла голову, тяжело поглядела на Билла и отрезала: – Даже не думай об этом. Мы обязательно выберемся.

Всю жидкость она отдала другу, а сочную, ароматную мякоть поделила пополам. Затем в одну из опустевших половинок скорлупы – в ту, что была побольше – налила побольше морской воды, опустила внутрь вторую половинку, туго обвязала пальмовыми листьями и выставила получившуюся конструкцию на солнце.

Таким нехитрым, много лет назад показанным ей отцом способом можно было добыть до двух пинт спасительной пресной воды в день. Будь Эрнеста одна, этого количества ей с лихвой хватило бы, но терзаемому лихорадкой Биллу требовалось пить как можно больше, а расходовать сразу несколько кокосов девушка не решалась: Бог весть, сколько времени им еще предстоит провести на этом острове!

Первые сутки прошли все же сносно: сознавая, что от жары, голода и жажды ее разум скоро начнет путаться, Эрнеста заранее осмотрела берег, с особым сосущим чувством отметив отсутствие черепашьих кладок, на содержимое которых она очень надеялась, и кортиком обстругала плотный и твердый стержень пальмового листа для ловли рыбы. Стоя на мелководье, она долго и жадно всматривалась в синюю даль горизонта, но безуспешно. Ни единого намека на заветный белый парус, их единственную надежду на спасение!

Вечером, когда они поедали двух мелких рыбешек, выловленных ею после почти часа неловких ковыряний по пояс в воде, Билл сказал:

– Он знал, где нас высадить. В этих водах плавают разве что контрабандисты, да и то редко.

Эрнеста промолчала – она и сама прекрасно знала об этом, но надеялась, что редко интересовавшийся подобными тонкостями Билл не догадается. Шансов у них и впрямь было немного: когда-то в прошлом она сама рекомендовала островки в этих широтах как идеальное место для кренгования, удаленное от всех морских путей и совершенно безлюдное…

– Нэнси, – голос его звучал хрипло и до того безнадежно, что хотелось завыть, – Нэнси, нам обоим не выжить, ты же понимаешь? Я хочу, чтобы это была ты. Ты слышишь?

– Замолчи, – поднявшись на ноги, она принялась собирать рыбью кожу и кости. – Может, удастся приманить на них кого-нибудь покрупнее.

– Нэнси…

– Замолчи и ложись спать! Нечего зря тратить силы, – огрызнулась Эрнеста и побрела обратно на берег. Уже смеркалось, рыбы почти не было, и, завернув свою приманку в платок и придавив ко дну камнем, девушка уселась на песок, слепо глядя на лизавшие ее босые ноги серые волны.

… Второй день она помнила хуже, хотя он был самым радостным: удалось поймать одну, но довольно крупную, в полфута рыбину, долго бившуюся в ее руках – Эрнеста тогда долго кромсала ножом нежно–розовую плоть, не веря своему счастью; и Биллу, казалось, полегчало, а вечером он и вовсе пытался садиться, и девушка, кусая губы от счастья, придерживала его за плечи и спину. Но на третьи сутки удача словно отвернулась от них. Биллу опять стало хуже, на мелководье крутились одни мальки – слишком юркие и настолько крошечные, что даже поймай девушка их с десяток, она не смогла бы утолить голод. Однако все это было еще терпимо: у них оставались спасительные кокосы, свежая зелень пальмовых листьев, возможность использовать в еду растертую кору, небольшой, но стабильный источник воды, а вместе с ним и надежда на спасение…