— Спасибо, — Анна устало опустилась на стул.

В театре сведения оказались столь же скупы.

— Уильям бывает здесь редко, — отводя глаза, отвечали его друзья, — он ставит спектакли графу Саутгемптону, поэтому проводит в замке много времени. Когда появится, не знаем.

И Анна решила просто ждать. Денег, которые она взяла с собой, должно было хватить на некоторое время. Она надеялась, что Уильям в какой-то момент все-таки появится у себя дома до того, как она потратит последний пенни.

В тот день Уильям зашел домой, чтобы заплатить за комнату.

— Вас ждут, — заговорчески прошептала ему хозяйка.

— Кто? — опешил Уил.

— Ваша жена и дети. Они уж недели две живут в вашей комнате и ждут, когда вы наконец объявитесь. Даже в театр ходили. Но, видимо, без особого успеха.

— Жена и дети? — С тех пор как Уильям большую часть времени стал проводить у графа, он начисто забыл об их существовании.

Быстро поднявшись по лестнице, он застыл у двери, не зная, что делать дальше. Больше всего хотелось сбежать обратно вниз и сделать вид, что его здесь и не бывало. Потом Уильям глубоко вздохнул, собрал волю в кулак и вошел в комнату.

— О боже! Уильям! — закричала Анна, бросаясь ему на шею. Дети стеснительно топтались рядом.

— Анна, зачем ты приехала? Да еще привезла с собой детей? — отстранился Уильям.

— Я думала, что прошло достаточно времени с тех пор, как ты уехал, — торопливо стала объяснять она, — эти четыре года ты исправно отправлял нам деньги, и я подумала, что раз у тебя все в порядке, то можно нам и ехать. Тут еще мой дядя собрался в Лондон на ярмарку. Он согласился взять нас с собой. Так, знаешь, мне показалось, будет безопаснее.

— Это точно, — подтвердил Уильям, — вот в этом ты права.

— Ты не рад нашему приезду? — глаза Анны наполнились слезами.

Уильям вспомнил, как это бывало раньше: он не мог выносить вида ее печальных глаз, в которых как по мановению волшебной палочки появлялись слезы. Если Анна начинала моргать, то они катились по ее лицу, и Уильям всегда в этот момент ей уступал.

— Хорошо, хорошо. Оставайтесь. Я не рассчитывал тебя увидеть. Понимаешь, неожиданно получилось. Я живу по большей части у графа Саутгемптона. Он мне дает заказы. Я пишу для него пьесы, поэмы, сонеты, — сбивчиво объяснял Уильям, — но коль вы приехали, то, конечно, оставайтесь. — Он понимал, что погибает, что рушится вся его жизнь, только недавно начавшая меняться к лучшему. — Надо снять квартиру побольше.

Здесь мы разместиться не сможем.

Анна оглядела небольшое помещение. Она спала вместе с детьми на кровати Уильяма. Но впятером им, на самом деле, не уместиться в комнате никак.

— Я отправлюсь на поиски квартиры прямо сейчас, — объявил он, — если сразу не найдется ничего подходящего, то поеду обратно к графу. А вы пока живите здесь.

Внизу Уильяма поджидала хозяйка.

— Представляю, как вы обрадовались приезду семьи, — сказала она, — но что вы будете делать дальше?

— Иду искать квартиру, — ответил Уильям печально, — другого выхода нет.

— Возле городских ворот живет моя подруга. Она вам может сдать несколько комнат. До вашего театра оттуда даже чуть ближе.

— Могу я пойти к ней прямо сейчас?

— Конечно. Скажите, что от меня, и она вас устроит наилучшим образом, — заверила Уильяма хозяйка.

В тот же день семья Шекспира переехала в новое место. Анна бросилась обустраивать свой новый дом, отмывая комнаты и раскладывая вещи по местам. Уильям отпросился к графу — рассказать про приезд семьи и невозможность более проводить много времени в замке.

— Жена и дети? — Генри в недоумении посмотрел на Уила. — Я и не знал, что они у тебя есть. Как ты умудрился от них сбежать?

— Анна меня в итоге отпустила сама. Но прошло четыре года, и она решила, что я вполне тут устроился. Генри, пойми, я вынужден буду хотя бы первое время пожить с ними. Я обещаю навещать тебя как можно чаще, ставить для тебя новые пьесы и писать стихи. Не сомневайся! — Уильям страдал от невозможности выразить все обуревавшие его чувства.

— Я понимаю, — снисходительно кивнул граф, — возвращайся к своей семье. Ты помнишь, что завтра турнир сонетов? Надеюсь, сможешь прийти. Я на тебя делал ставку.

— Конечно, — заверил его пылко Уильям, — я обязательно приду. И даже напишу что-то новое. Ты можешь на меня рассчитывать.

— Отлично, — хлопнул граф ладонью по столу, — ступай. Увидимся завтра.

Уильям понуро поплелся домой. Вместо грандиозного ужина у графа его ждало скромное застолье с женой и детьми.

— Завтра мы можем сходить в гости к Филду, — предложила Анна за ужином, — ты писал, что у него родился сын. И что дела в типографии идут неплохо.

— Да, он только что напечатал мою новую поэму, — Уильям откашлялся, — но завтра у графа состоится турнир сонетов. Я должен там присутствовать.

— Ты пишешь сонеты? — удивилась Анна.

— Немного пишу. Говорят, получается неплохо.

— Ты бросил театр? Мне сказали, что ты там и не появляешься, — спросила жена как бы, между прочим.

— Ты ходила в театр?

— Да, в день, когда приехала, я пыталась разыскать тебя. Но они сказали, что ты туда редко приходишь, — оправдывалась Анна.

— Я не бросил театр, — начал объяснять Уильям со вздохом, — я пишу пьесы. Но играю в основном для графа и его гостей.

— Что ж, наверное, ты прав, — Анна начала убирать со стола, — у твоего покровителя бывают в гостях красивые дамы? — неожиданно поинтересовалась она.

— Бывают. Но у тебя нет повода для ревности. Для них я — никто. Фаворит графа, актер и сочинитель пьес. Дамы из высшего общества не обращают никакого внимания на подобных людей.

— Тебя это обижает?

— Пожалуй, нет, Анна. Поверь, — Уильям посмотрел на жену, — уехав из Стрэтфорда, я нашел то, что хотел. Я стал играть в театре и писать. Иногда меня даже издает Филд, и мои книги раскупают! Но я не собирался искать себе другую женщину.

Анна подошла к нему и крепко обняла:

— Надеюсь, теперь мы сможем быть вместе.

Уильям поблагодарил жену за ужин и пошел в другую комнату. Он достал исписанные листки бумаги, прочел то, что уже успел написать, и продолжил работу над новой пьесой. Он планировал отдать комедию в новый театр, который открывал отец Джеймса Бербриджа, и старался успеть дописать ее как можно скорее.

Что женская любовь, что преданность слепая? Они мужчине преграждают путь. Не видеть глаз, наполненных печалью, не слышать слов, что нежности полны, не чувствовать руки ласкающей движенья, и алых губ не пробовать, увы. На всем поставить крест, похоронить, оставить в прошлом. Пусть плачет Анна верная моя.