Поставив пакет с пончиками и стаканом латте из пекарни Рут, я села за стол и включила компьютер. Я только начала открывать пакет, когда, с клюшкой для гольфа в одной руке и небольшой стопкой розовых сообщений в другой, вошла Нэнси Флаэрти.

Я удивленно подняла глаза.

– Почему ты здесь в такую рань?

– Видишь ли, мистер Гендерсон разрешил мне в субботу уйти пораньше, потому что у меня в гольф-клубе был турнир. Я сказала ему, что отработаю ранний уход, придя на работу пораньше. – Она улыбнулась. – Не волнуйся, я не буду тебе докучать. Я просто хотела отдать тебе эти сообщения. Три из них от Джека Тренхольма.

Ее улыбка стала еще шире.

– От кого?

– От Джека Тренхольма. Он писатель. Пишет книжки о тайнах далекого прошлого. Они всегда в списках бестселлеров. А еще он абсолютный красавчик, если судить по фото на задней обложке его книг.

Я понятия не имела, о ком она. Единственное чтение, на которое у меня оставалось время, это ежедневные «Пост» и «Курьер» и новые списки недвижимости. В мои мысли вторглось небольшое, но упрямое воспоминание. Я подалась вперед.

– Когда я была маленькой, лучшей подругой моей матери была некая миссис Тренхольм, но, наверно, это довольно распространенная фамилия. И я не припомню, чтобы у нее был сын. Но даже если и был, с какой стати он стал бы звонить мне?

– Вероятно, он на несколько лет моложе тебя, поэтому в детстве ты не обращала на него внимания. Или же он не имеет отношения к подруге твоей матери.

Прислонив клюшку к моему столу, Нэнси принялась перебирать сообщения.

– Посмотрим. Он трижды звонил вчера – в воскресенье. Похоже, ему не терпится поговорить с тобой. Меня на работе не было. Иначе я допросила бы его по полной программе и узнала бы не только почему он звонит, но и какое нижнее белье предпочитает.

Я потянулась за сообщениями.

– Спасибо, Нэнси. Я позвоню ему сегодня.

– Возможно, он увидел твое фото в одном из объявлений и хочет попросить тебя о встрече.

– Верно. Как и то, что в один прекрасный день гольф заменит бейсбол в качестве национального вида спорта.

Нэнси покачала головой.

– Эх ты, маловер. Тебе всего тридцать девять, и у тебя сногсшибательная фигура. – Она покосилась на пакет с пончиками на моем столе. – Хотя один Бог знает, почему. Если бы ты не отпугивала всех, у тебя не было бы отбоя от кавалеров.

Я принялась перебирать оставшиеся сообщения.

– Постараюсь об этом не забывать, Нэнси. А теперь, пожалуйста, займись своей работой, не буду тебе мешать. – Я мягко улыбнулась ей.

Она проигнорировала мою просьбу.

– Ты прекрасно общаешься с мужчинами, когда дело касается работы, но в личной жизни ты – безнадежный случай. Вероятно, тебя так воспитывали, но стоит на горизонте замаячить подходящему мужчине, как ты по какой-то причине так и норовишь вновь превратиться в девочку-подростка.

Я раздраженно посмотрела на нее.

– В самом деле? Неужели между играми в гольф у тебя было время посещать курсы психологии?

– Думаю, тебе просто нужно почаще выходить из дома, так сказать, тренировки ради, – продолжила Нэнси, даже глазом не моргнув. – Вот увидишь, ты вскоре обнаружишь, что и за стенами офиса есть жизнь, и, возможно даже, войдешь во вкус.

Я взяла телефон и принялась набирать номер, в надежде на то, что она поймет намек. Но она даже не шелохнулась. Я удивленно подняла брови.

– Тут есть сообщение от одной пары из Северного Чарльстона, – добавила Нэнси, опираясь на мой стол и указывая на кучу розовых бумажек. – Я приняла его в субботу днем. Похоже, что они пересмотрели свои финансовые возможности и готовы взглянуть на дома на острове Дэниэл, которые ты обсуждала с ними.

– Спасибо, но я прочту сообщения сама. И обязательно им позвоню.

– Нет проблем, – сказала она, отходя от моего стола и вертя в руках клюшку. – Не забудь позвонить Джеку Тренхольму.

Я не удостоила ее комментарий ответом и, положив трубку, посмотрела на электронный календарь, чтобы уточнить, какие встречи запланированы у меня на этот день. На утро были назначены лишь три предварительных показа, зато вторая половина дня была забита под завязку. Мне предстояло показать несколько домов некоему холостому профессору по имени Чэд Араси, который решил перебраться в Чарльстон из Сан-Франциско, чтобы преподавать историю искусств в местном колледже.

Исходя из наших длительных телефонных переговоров, в которых он почти каждое предложение заканчивал словом «круто», я решила сузить поиск, ограничившись новыми модными кондоминиумами и стильными лофтами, в которые были превращены склады на Ист-Бэй-стрит. Мои вечерние часы, как обычно, были совершенно ничем не заняты. От нечего делать я могла бы навести порядок в ящике с носками.

Я уже потянулась к телефону, чтобы позвонить Чэду и подтвердить нашу первую встречу, когда рядом с моим столом вновь возникла Нэнси и со шлепком положила на столешницу толстенную книгу в твердом переплете.

– Я погуглила и узнала, что он холост и живет во Французском квартале.

– Кто?.. – Но она, не дослушав моего вопроса, ушла. Я, положив трубку и взяв со стола книгу, прочла название: «Помните Аламо: Что на самом деле случилось с Дейви Крокеттом». Под заголовком огромным шрифтом было напечатано имя автора – Джек Тренхольм. Я была уверена, что не знакома с ним, хотя фамилия была на слуху.

Тренхольм. Тренхольм. Я несколько раз повторила его фамилию – вдруг что-то такое вспомнится, но мой разум оставался пуст. Я перевернула книгу, чтобы прочесть текст на задней обложке, и столкнулась лицом к лицу с глянцевым черно-белым портретом автора.

Как незамужняя, ориентированная на карьеру женщина, которой скоро стукнет сорок, я бы предпочла сказать, что не падка на смазливые лица и стараюсь не выходить за рамки деловых отношений. Но мистер Тренхольм… Скажем так, я вновь перенеслась в шестой класс, готовая растаять от счастья из-за того, что Неду Кэмпбеллу дали в коридоре шкафчик рядом с моим.

Его лицо было из числа тех великолепных американских мужских лиц, которые возвещали миру о том, что перед вами мастер на все руки: умеет играть в футбол, печь торт, дарить вам розы и ни с чем не сравнимые ощущения в постели. Внезапно до меня дошло, что у меня есть его номер телефона и что он позвонил мне первым.

Держа книгу в руке, я долго смотрела на снимок, вспоминая, как Нэнси говорила о том, что мне пора перестать отпугивать от себя мужчин и поразмыслить о личной жизни, вернее, о ее отсутствии. Закрыв книгу, я покопалась в розовых листочках, рассыпанных по моему столу, пока не нашла нужный, и, боясь передумать, схватила телефон. Но не успела я набрать номер, как Нэнси позвонила мне по внутренней связи.

– Я же говорила.

Не ответив ей, я в очередной раз положила телефонную трубку и, взяв мобильник, прошла в кабинет мистера Гендерсона, чтобы, закрыв дверь, поговорить наедине.