— Приветствую вас, — он изобразил легкий поклон, — рад видеть вас гостьей нашего дома, леди Эклунд.

Эклунд так же внимательно и задумчиво своим цепким взглядом разглядывала его.

— Я тоже рада, что сумела вас застать. Собиралась остаться на выходные, но, очевидно, мне придётся улететь сегодня же. Однако я давно хотела взглянуть, как выглядит сын моего давнего… соратника.

— Я вас не разочаровал?

— Нет, думаю, нет. Вы очень многообещающий молодой человек, юный сэр Волфганг. Я бы хотела при случае узнать вас поближе, — она помолчала, делая вид, что задумалась. — А вы ведь учитесь в Нефритовой Академии, так?

— Да, именно так. Это давняя традиция нашей семьи. Сыновья князя всегда поступают туда.

— Недавно я направила туда свою воспитанницу, Исгерд Ларссон. Вы, случайно, с ней не знакомы?

— Конечно, она моя соседка.

— О, вот даже как. У вас всё хорошо? Вы с ней ладите?

— Да, леди Эклунд. Она очень приятная молодая леди.

— Я рада. Часто у молодёжи всё иначе, чем у нас. Что ж… — Леди Консул поднялась с кресла, — прошу меня простить, князь. Мне в самом деле пора улетать. Надеюсь, вы запомните наш разговор.

Князь склонил голову в почтительном поклоне, и Волфганг повторил его жест.

Хельга двинулась к выходу, и теперь только Волфганг заметил, что та подволакивает одну ногу.

Дверь закрылась и он, не удержавшись, прошептал:

— Так это правда? Она в самом деле был ранена?

Константин Рейнхардт воздел руку, предупреждая сына о том, что ему следует замолчать. Нажал кнопку на нижней стороне стола, включая внутреннюю связь.

— Да, сэр, — тут же услышал он.

— Гер Коломан, будьте добры, организуйте эскорт.

— Такой, чтобы гостья не волновалась?

— Да, именно такой.

Рейнхардт отключил связь, тщательно проверил, не остался ли спикер включён, и только потом обернулся к Волфгангу.

— Ну, а теперь поговорим с тобой.

Хельга Эклунд вернулась на корабль в задумчивости. Принятое решение не вызывало у неё особых сомнений. Оно было разумно.

Она уже посетила три великих дома. Мелберги легко дали обещание поддержки в обмен на торговые льготы в системе Аркан. И хотя обещания, данные легко, вызывали у Эклунд сомнения, в данном случае её устраивал результат.

Симидзу давно уже попали в зависимость от Рейнхардтов настолько, что их можно было не опасаться. Разумеется, Йодзи Симидзу вежливо дал понять, что главное решение будет принимать Константин Рейнхардт.

С Макалистерами дело обстояло сложней. Чем больше Эклунд имела дело с этой семьёй, тем сильнее ей казалось, что их тан поддержит любого из бунтовщиков. Их не интересовали денежные выгоды или любые другие поощрения. Чтобы обеспечить хоть какую-то лояльность тана, нужно было ждать внутренней розни — и тогда уже поддержать самого слабого, того, кто до гроба будет ей благодарен.

Кроме того, в одиночестве они не представляли особой угрозы — Хельга почти не сомневалась, что если сумеет гарантировать верность Рейнхардтов и Краузов, заговор, о котором ей писали, умрёт в зачатке. Может ли один из этих родов перевернуть сложившуюся систему отношений? Эклунд надеялась, что в одиночестве — нет. Опасность состояла в первую очередь в их сговоре, и, значит, их надо было размежевать.

Брак здесь выступал отличным способом попасть сразу в две мишени. Она могла рассорить наследников, но и обеспечить верность одного из родов.

Хельга не лгала Исгерд — основной причиной её выбора стало именно то, что положение Ролана фон Крауза в семье было предельно шатким. Эта медаль имела две стороны. Во-первых, брак с ним не давал гарантий стабильности хоть на сколько-то длительный срок. Во-вторых, это означало, что и здесь можно сделать ставку на другого брата… Да в сущности, на любого из них. И не жертвуя драгоценной фигурой, добиться верности от всей семьи.

С Рейнхардтами было в каком-то смысле сложнее всего. Их внутренняя консолидация была предельно крепка, выкристаллизованная годами власти, войны, а затем и реваншизма после проигрыша в ней. Рейнхардт-младший не пошёл бы против отца, как не пошёл бы против другого Рейнхардта ни один человек в семье. Интересы дома были для них превыше всех других. Значит, нужно было проникнуть в семью.

Естественно, затевать игру стоило только с наследником — все другие партии давали слишком мало. Эклунд было недостаточно просто союза — а если говорить точнее, сам союз был второстепенен. Она хотела получить власть над наследником, и никак не меньше.

Значит, нужно было приблизить к Волфгангу человека, которому она сама смогла бы доверять на все сто. Человека, который так же переживал бы за их дело, как и она сама. Человека достаточно искусного в политике, чтобы не запутаться в чужих сетях. Достаточно обаятельного и дипломатичного, чтобы Волфганг захотел ему доверять.

Все ниточки сходились к Исгерд — хотя Хельге и не хотелось жертвовать фигурой, настолько ценной, как она. Но ставки были достаточно высоки, чтобы пойти на сделку с собой.

Она устроилась в кают-компании и вызвала пилота — Хельга считала, что управлять кораблём должен профессионал.

— Область Аркана, двенадцатый арн, — распорядилась она.

Двигатели едва слышно загудели, возвещая о том, что корабль стартовал.

Двери за Консулом закрылись, и Волфганг мгновенно почувствовал себя неуютно, оставшись наедине с отцом.

Сколько он знал этого человека — все свои девятнадцать лет — его не покидало ощущение, что Константин ожидает от него того, чего Волфганг, как бы он ни старался, никогда не сможет ему дать.

— Итак, — Константин опустился в своё дубовое кресло, обтянутое кожей дракона, изящными пальцами достал из серебряного футляра сигару и закурил.

Он часто курил, ожидая гостей. Волфганг ненавидел запах его сигар, потому что сам такого права не имел. Константин мог позволять себе многое — свет так и дышал шёпотом о его очередной выходке. Сыну его не позволялось ничего из того, что могло бы уронить честь семьи.

— Вы говорили обо мне? — прямо спросил Волфганг. Присесть отец не предлагал. Значит, ему предстояло стоять весь разговор.

— Как это ни странно, да.

Волфганг молчал, ожидая продолжения. Не имело никакого смысла торопить отца.

— Консул предлагает мне вступить в союз… крайне выгодный брачный союз. Для тебя.

Волфганг вскинулся. На мгновение отчаяние сверкнуло в его глазах. Он всегда знал, что однажды отец поставит этот вопрос — но очень надеялся, что не сейчас.

— Ты знаешь, — тихо сказал он, — из меня получится неудачный супруг. Я не смогу подарить девушке ни счастья, ни детей.

— Да, — Константин приподнял подбородок и, несмотря на то, что, в отличие от своего гостя, сидел, сумел посмотреть на него сверху вниз. — Я не слепой. Мне не повезло.