– А в чем?

– В фотографиях. Женщина легко уничтожает фотографии – в порыве разочарования, от недовольства собой, в гневе, по тысяче других причин. Мужчины – другое дело. Я бы сказала, что они в общем равнодушны к своим изображениям, и нужно что-то очень серьезное, чтобы они стали рвать карточки в клочья. Ты действительно хочешь завтра навестить этого Хэйли?

– Да.

– Попытайся узнать у него, что такое случилось между ним и Бойлом, что последний не желал с ним общаться после войны. Вряд ли это было так же серьезно для Хэйли, как для Бойла, но…

– Почему ты так думаешь?

– Ну, он же подвез Бойла и его жену и, судя по всему, никак не показал, что встреча со старым товарищем была ему неприятна. Зато в следующий раз старый товарищ сам ушел из ресторана и увел жену, едва заметил там Хэйли. Роберт Бойл явно не желал повторной встречи – интересно, почему?

Утром 11 марта Ксения вышла из такси на Гровенор-стрит и позвонила в знакомую дверь.

– Да, мисс, разумеется, я помню вас. Проходите, мистер Хэйли вас ждет.

Мистер Генри Хэйли оказался подтянутым щеголеватым брюнетом лет тридцати пяти, с узким лицом, наиболее примечательной частью которого являлись идеально подстриженные усы. Легко было представить его в военной форме и еще легче сообразить, как она, вероятно, ему шла в те годы. Сейчас хозяин дома был собран и серьезен, так что мало кто рискнул бы назвать его весельчаком.

– Вы написали, мисс, что дружите с женой Боба… – Говоря, он окинул внимательным взглядом гостью с головы до ног, не упустив ни единой мелочи из ее облика. – Прошу вас, садитесь. Я читал в газетах… прискорбно, весьма прискорбно…

«Не англичанка, дорогие духи, платье из Парижа и чертовски ей к лицу. Ни одного украшения, только повязала на французский манер шарфик на шею… Шикарно, просто шикарно! Интересно, где эта рыжая кобыла могла с ней познакомиться? Жене Бойла парижские наряды точно не по карману, и она, бедняжка, даже не понимает, что такое стиль…»

Когда Ксения ехала в Мэйфер, у нее в голове сложился целый план, как именно разговорить Хэйли и, понемногу подбираясь к сути, заставить его выдать нужную ей информацию. Но едва она увидела его лицо, у нее пропало всякое желание ходить вокруг да около. Инстинктивно она почувствовала, что такой неглупый и проницательный человек вряд ли проговорится. Он скажет ровно столько, сколько сочтет нужным – если, разумеется, не застать его врасплох.

– Я бы хотела попросить у вас объяснений по поводу этого, – без всяких предисловий сказала Ксения и, щелкнув замочком сумочки, достала оттуда злосчастный некролог.

Едва ее собеседник увидел черную рамку и первые слова текста, на лице его мелькнуло удивление, и Ксения могла бы поклясться, что оно было совершенно искренним. Кроме того, она отметила одну особенность: если только что Генри Хэйли любезно улыбался, теперь его губы сжались, а брови нахмурились. Взяв склеенный лист из рук девушки, он внимательно прочитал то, что там значилось.

– Значит, Боб тоже… – начал он и осекся. – Скажите, почему вы пришли с этим именно ко мне?

– Мистер Бойл решил, что вы можете быть автором этого послания.

– Я? – изумился Хэйли. – С какой стати?

– Он просто так подумал. А что, он был не прав?

В комнате наступило молчание, сидящий напротив Ксении человек взвешивал, что он может открыть ей, а о чем промолчать. Девушка это почувствовала.

– Боюсь, Роберт был обо мне не самого лучшего мнения, – промолвил наконец Хэйли.

– У него имелись на то причины?

Хозяин дома метнул на Ксению странный взгляд.

– Вряд ли, мисс.

Ответ вполне соответствовал взгляду, но девушку это не остановило.

– А точнее? – настойчиво спросила она.

– Полагаю, вам будут неинтересны наши мелкие разногласия, – улыбнулся Хэйли. – На войне чего только не бывает…

– И тем не менее я хотела бы узнать подробнее об этих разногласиях, сэр.

– Они не имеют отношения к делу.

– Неужели? А что же имеет?

– То, что вчера я получил похожий некролог.

Ксения остолбенела.

– Вы?

– Я.

– Могу я взглянуть на него?

– Разумеется. Дорсет! Принесите, пожалуйста, вчерашнее письмо. Да, да, то самое, которое так меня озадачило.

Уже по адресу, напечатанному на конверте, Ксения убедилась, что автор пользовался той же самой машинкой с выбивающейся из общего ряда буквой «е». Внутри конверта обнаружился лист с текстом, обведенным черной каймой.

«Без всякого прискорбия извещаем, что мистер Генри Спенсер Хэйли скончается в Лондоне одиннадцатого числа сего месяца. Мистер Хэйли родился в 1890 году, затем рос, учился, выпивал, занимался спортом, устраивал розыгрыши, но для чего он жил, не сможет сказать никто, включая его самого. В начале войны он предпринял героические усилия, чтобы не попасть туда, но в конце концов все же оказался на фронте. Следует отдать мистеру Хэйли должное – на войне он ухитрился проводить время так же весело, как и в тылу, и даже получил орден за то, за что его должны были отдать под трибунал. После окончания войны и вплоть до своей безвременной смерти мистер Хэйли заводил и бросал подружек, тратил деньги, которые получил в наследство, и казался всем глупцам образцом английского джентльмена. У покойного не останется ни одного человека, который стал бы жалеть о нем. О месте и дате похорон все желающие смогут узнать из газет».

– Поразительно… – пробормотала Ксения.

Но она не смогла удержаться от мысли: «А не послал ли этот милый человек письмо себе сам, испугавшись последствий своего розыгрыша?» Машинально она поглядела на штемпель, как будто он мог сказать ей правду. Чаринг-Кросс, отправлено девятого марта. Сообщение о смерти Бойла появилось в утренних газетах десятого числа. С другой стороны, что мешало Хэйли проследить за Бойлом вечером девятого и, убедившись, что шутка окончилась трагедией, придумать некролог уже для самого себя, чтобы сбить с толку полицию в случае возможного расследования?

– Что вы собираетесь предпринять? – спросила Ксения.

– Предпринять? – Хэйли пожал плечами. – В связи с чем? Какой-то ненормальный развлекается, рассылая глупые письма, и думает, что может кого-то этим напугать. Допустим, я обращусь в полицию, и что я им скажу? Что я, взрослый человек, испугался чьей-то нелепой шутки?

– Шутка или нет, но в этом письме назначили дату вашей смерти, – настаивала Ксения. – Между прочим, первый некролог обещал Бойлу смерть девятого числа, и он действительно умер.

– Боб всегда принимал близко к сердцу вещи, которые того не стоили, – спокойно ответил Хэйли.

Интересно, очень интересно. Уж не послал ли ты ему некролог, рассчитывая на то, что Роберт Бойл как раз «примет его близко к сердцу»?