— Сокровенная Книга зашифрована в числе Пи.

Он не отводил взгляд. Артур почувствовал озноб.

— Почему Пи?

Паскаль отошёл.

— Потому что это не случайное число. Это одна из немногих физических констант, определяющих наш мир. В этих константах скрыта суть мира. Если б они были другими, и мир был бы другим.

Он направился к двери.

— Пойдём на воздух!

— Мы из того поколения, которое родилось с ноутбуком в руках, — выйдя на «воздух» увлечённо рассказывал Паскаль. — Компьютерный мир называют виртуальной реальностью. Но для нас это не так. Для нашего поколения это уже такая же реальность, как и мир за окном. Я заметил, что слово «виртуальная» теряет свой изначальный оттенок «не подлинности». На наших глазах возникает новый мир, новая реальность. Это похоже на то, как если бы открылось иное измерение мира. Очень скоро появятся науки, изучающие мир интернета, на тех же правах, как науки, изучающие «реальный» мир. Будут изучать историю интернета, законы интернета, археологи будут рыться в интернет завалах, раскапывая черепки разбитых душ и острые наконечники язвительных стрел, оставшихся на полях интернет-баталий.

— Когда я увлёкся программированием, — он повернулся к Артуру, — я задумался о том — чем виртуальная реальность отличается от привычной реальности мира? Не является ли квантовая картина мира прямым намёком на дискретность мироздания, что свойственно виртуальным мирам? Быть может, Бог — это суперкомпьютер, а мир — его операционная система. Мир виртуален. Виртуальность не противоположна реальности, она и есть реальность. Если засунешь руку в огонь, получишь ожог. Если посмотреть исходник операционной системы, ты найдёшь там что-то вроде: IF рука&огонь THEN ожог.

Артур вспомнил про найденный клочок бумаги и улыбнулся. Паскаль продолжал.

— Мир познаваем, но не может быть познан. Наверно так и должно быть. Малое не вместит в себя великое. И никакая замкнутая в себе система не может быть познана изнутри — только извне. Человеку недоступны абсолютные истины, абсолютное знание. Его понимание мира всегда будет некой теоретической выдумкой, единственным требованием к которой будет приближённое соответствие непостижимой реальности. Это похоже на попытку нарисовать круг, рисуя многосторонние многоугольники.

Артур пожал плечами.

— Надо просто принять как данность, что Истина недоступна нам, и научиться жить с этим.

Паскаль понимающе улыбнулся.

— Сразу видно нормального человека…Что ты делаешь здесь? Тебе туда! — он кивнул головой в сторону. — Там всегда поступают так. Там давно научились жить с этим… а я не научился…

Он встряхнул головой.

— Мы с моим приятелем, тоже программистом, обсуждали одну компьютерную игру. Он мне объяснял, что общего между компьютерной игрой и жизнью.

— «Жизнь это игровой квест с неизвестным заданием. — говорил он. — В игре обычно тебе даётся задание, ты его выполняешь, тебе говорят: молодец! получи конфетку и переходи на новый уровень. В жизни не так. Ты помещён в какую-то игру, но никто не дал тебе задания. Ты не знаешь — что от тебя требуется, что ты должен сделать, чтобы перейти на новый уровень. В этом прелесть и трудность жизненной игры. Конечно ты можешь смотреть на окружающих, пытаться подражать тем, кто тебе по душе, но это не гарантирует результата. Ты будешь делать то, что тебе нравится, а не то, что должен. Главное в жизненной игре — понять, что от тебя требуется. Представь, что твоя жизнь — компьютерная игра. Вот как бы ты определил свою цель в этой игре?

— Иди туда, где много врагов. Начни драку, победи их всех. Они наверняка охраняют то, что тебе нужно для перехода на новый уровень. — сказал я.

— Это путь воина. Но если от тебя требуется совсем иное? Может быть, ты должен был исследовать мир и найти потайную дверь, которая проведёт тебя на другой уровень. Это путь разведчика. Или ты должен был сложить паззл из кусочков, попадавшихся тебе на пути, и понять — что ты должен сделать. Это путь мудреца.

— Возможно ты прав. Но игру можно переиграть, ты можешь выбрать любой из этих путей. Если он окажется неправильным, что ж, в следующей игре ты выберешь верный путь. А в жизни что-то переиграть уже невозможно.»

— Вот так мы с ним побеседовали, а я серьёзно задумался: может я действительно в компьютерной игре? Какой же путь мне выбрать? Чтобы не ошибиться?

— Ну и что же ты решил? — спросил Артур.

— Я бродил по миру в поисках тайных знаков на стенах, на лицах, на небе. Я искал подсказку, я читал книги, много книг. Пока не понял, что это тупиковый путь. В мире много людей, много книг. Но люди… Хорошо, если они знают своё предназначение. Но моё они мне точно не скажут. И книги тоже, расскажут тебе чьё-то решение, но не твоё. И тогда я решил найти Сокровенную Книгу. Прочитать её и понять своё предназначение в этом мире, в этой жизни.

Он обернулся, посмотрел на Артура.

— И я её нашёл.

Они помолчали. Потом Артур, пожав плечами, сказал:

— Я не понимаю, как связаны Книга и число Пи. Книга — это набор букв, число — это набор цифр.

— Ты живёшь в компьютерную эпоху. Должен знать, что каждая буква имеет своё числовое представление.

— Ну, хорошо. Если ты заменишь числа буквами по какой-то кодовой таблице, ты получишь бессмысленный набор букв, абракадабру.

— Смотришь в корень. Я долго шёл по этому пути, использовал разные позиционные системы счисления для расчёта числа Пи. Но потом понял, что это тупик. Числа не могут соответствовать буквам алфавита, ведь тогда Книга будет привязана к одному языку. Было бы странно, если бы Книга была написана на английском или русском языке. Тогда я подумал — что связывает все языки? Что является для них общим?

Он смотрел на Артура, ожидая ответа.

— Слова? — предположил Артур.

— Именно! Слова во всех языках произносятся и пишутся по-разному, но означают одно и то же. В последовательности цифр числа Пи зашифрованы не буквы, а слова.

— Но тогда надо знать словарь Бога, — улыбнулся Артур. — Слова, может быть, означают одно и то же (это ещё кстати большой вопрос), но словарный запас у разных народов разный.

Паскаль озабоченно вздохнул.

— Я пробовал подключить английский, русский, французский, немецкий словари. До китайского я не дошёл. Как-то трудно мне представить Господа китайцем. Сорри, за не толерантность.

Артур улыбнулся.

— А, может, у Бога свой словарный запас, какой-нибудь ангельский язык. И ты не сможешь прочитать Книгу, не зная его.

— Значит, я обречён. Это ведь ещё мучительней — держать сокровище в руках, и не мочь