Дикарь отнял руки от лица. Они были на удивление нечеловеческими, может быть, из-за длинных грязных ногтей, больше походивших на когти животного. Потом, все еще держась от меня на расстоянии, он сказал:

– Что ты делаешь на моей территории? Пришел шпионить?

Я вытаращил глаза. Сами представьте: посреди погруженного в тень леса дикое существо, лишь отдаленно напоминающее человека, произносит вполне вразумительные слова и даже пытается угрожать.

Я не мог вымолвить ни звука. Я был слишком ошеломлен.

– Ну, так что?

Крадучись, дикарь приблизился ко мне на пару шагов, пока я собирался с мыслями. Двигался он странно, словно раскачиваясь. Я испугался, что он сейчас сшибет меня с ног и усядется сверху, и тогда я точно задохнусь от его вони.

– Я… я…

– Говори же!

Что-то в его властном тоне, совершенно несоответствующем этой взъерошенной, зловонной фигуре, заставило меня встряхнуться. Я чуть не расхохотался во все горло и взглянул на дикаря как-то иначе.

– Меня зовут Николас Ревилл, – произнес я наконец.

– И кем же является мастер Николас Ревилл?

Он шпион?

– Нет, не шпион. Актер из труппы лорд-камергера. Мы недавно прибыли в здешние места. Нас пригласили играть в доме лорда Элкомба.

– И что ты играешь?

– Слова, которые пишут для таких, как я.[4]

Дикарь кивнул в ответ на эту нарочито непростую фразу и, похоже, задумался. Я воспользовался паузой и задал встречный вопрос:

– Я назвал себя и свое ремесло, теперь твоя очередь.

– Сказать тебе, кто я? – произнес он удивленно, будто никогда прежде такого вопроса не слышал. – А кто я… Робин, так обычно меня называют.

Что ж, вполне подходящее имя для того, кто привык жить среди деревьев.[5]Только вот грудь у него скорее не красная, а серо-коричневая.[6]Еще мне припомнился разбойник Робин Гуд. И один персонаж из «Летней ночи», Плутишка Робин, большой шутник и пособник владыки Оберона.

– Но ремесла у меня нет, – добавил дикарь.

– О да, это я и сам вижу. – Я уже откровенно веселился, не переставая с удивлением разглядывать его.

– Разве повелитель нуждается в ремесле?

– Вам виднее.

– Я повелитель этой земли, – изрек Робин. – Оглянись вокруг. Все это принадлежит мне.

Если честно, я мало что мог видеть при таком освещении, но кивнул, уже раздумывая над тем, как мне избавиться от этой неожиданной компании.

– Мастер… Ревилл, так ведь?

– Да, Ник Ревилл.

– По вашему виду не скажешь, что вы верите моим словам. – От этого замечания я слегка оторопел. Вероятно, Робин прекрасно видел в темноте. – И, смею заметить, вам уже пора идти обратно. Но если желаете, приходите завтра. Осмотрите мое королевство.

– Завтра?

– Приходите днем. У меня есть что вам показать.

Хорошо.

– А теперь вы можете удалиться, мастер Ревилл, – произнесло это пугало.

– Благодарю вас… ваше… ваше величество Робин.

Я поклонился, наполовину шутки ради, наполовину сраженный серьезностью этого дикаря. Может быть, я и вернусь завтра. Неплохой способ избежать скуки и пополнить свои знания. Это долг актера – изучать все и всех, с кем сводит его судьба.

Когда я вышел из леса, начало смеркаться. Массивные формы особняка загораживали собой большую часть горизонта. В некоторых окнах еще теплились отблески заката. Молодая луна висела низко, словно ей стоило больших усилий подниматься по небосклону. Я торопливо миновал пустырь и, могу поклясться, слышал чье-то дыхание рядом, совсем близко. Бросив быстрый взгляд вокруг, я пошел быстрее. На сегодня с меня призрачных теней и странных звуков было достаточно.

Утром я решил выяснить, кто же такой этот Робин. Большого труда это не составило. Несмотря на вчерашний хамоватый прием дворецкого Освальда, отношение других слуг было гораздо приветливее. Разговорившись с одним из них, звали его Дэви, я вскользь, будто ненароком, упомянул о том, что мы недавно выступали перед ее величеством и двором в Уайтхолле. После этого он сделался словно теплый воск в моих руках, хотя название Уайтхолл ему, похоже, ни о чем не говорило. С тем же успехом Уайтхолл мог бы находиться на луне.

Как бы то ни было, все, что мне удалось узнать, в точности соответствовало словам самого Робина.

– Как давно он живет в лесу?

– Никто не знает, сэр, – отвечал Дэви. – Он… как это… изгнанец и отшельмик. Живет сам но себе, вдали от людей.

– Изгнанник и отшельник, – мягко поправил я его.

– Ну да, сэр, именно так. Эх, кабы кто учил меня грамоте!

– Чем же он занимается в лесу?

– Ну как же, с белками говорит, и с жабами, и с гадами…

– С гадами?

– С тварями вроде пауков и так далее. Что, неужели такого слова не знают в Уйатхолле? Робин – хозяин леса.

Так-так… Хозяин и повелитель леса, как Элкомб – хозяин и повелитель Инстед-хауса. А что же лорд Элкомб, он не возражает против того, что говорит дикарь? Нет, сэр, Робин вполне безобиден. К тому же, говорят, он приносит удачу. Потому мы за ним и приглядываем. Без присмотру ему никак.

Я кивнул, мол, не сомневаюсь. Мысль навестить Робина не оставляла меня. Это был настоящий актерский азарт – во что бы то ни стало изучить особенности его натуры и все их проявления. Как оказалось, идея не самая блестящая.

Утро было отведено под очередную репетицию, хотя не скажу, что пьеса была для нас в новинку. Пара ребят вроде меня и я сам не принимали участия в предыдущей постановке, но даже я видел пьесу в исполнении «камергеровцев» в Финсбери, еще на северном берегу Темзы.

Вообще, в репетиции особой надобности не было. Однако выступление перед лордом Элкомбом – ответственность едва ли меньшая, чем выступление перед королевой. Актеры не могут похвастаться тем, что у них много доброжелателей, хотя бы потому, что у властей есть несколько могущественных наблюдателей, пуритане опять же нас не жалуют, а хуже всего – чума, всадница на костлявой кляче, из-за которой то и дело закрывают театры. Так что в друзьях мы нуждались, чем влиятельнее, тем лучше. А лорд Элкомб, владелец немалой части графства Уилтшир и старинного особняка в Лондоне, как раз к таким и принадлежал. Так что его приглашение мы приняли без колебаний, поскольку это большая честь, да и вознаграждение более чем щедрое.