Да, скорее всего, так и было. И вряд ли сотрудники правопорядка вспомнили бы о своих обязанностях, если бы «под замес» попал простой работяга или, скажем, женщина. Но сейчас, судя по всему, чистили нюх не последним сочинским персонажам: городскому начальству или криминальным авторитетам. А эти в таких досадных ситуациях бездействия силовым структурам не прощают.

Ментов было пятеро. Самому молодому около тридцати, старшему – под пятьдесят. Однако скидок на возраст противная сторона не давала, и хлесткие удары доставали всякого, кто неразумно приближался к сцене.

Численность нападавших таяла. Вот, выгнув спину, плашмяком рухнул на пол один; согнувшись пополам, с «линии фронта» вывалился другой; стоя на коленях, матерно выл третий; еще двое ползали на четвереньках. Остальные горячие головы все еще шли на приступ.

– Четко работает парень! – восторгался Скоробогатов и сыпал непонятными терминами: – Правый крюк. Челночок. Лоу-кик! Это элемент из уличной капоэйры. «Сантин» из «Журавля». Молодец! Прям загляденье!..

– Уволят сейчас твое «загляденье», – приметил полковник бегущего к сцене хозяина ресторана.

– Уволят так уволят. Полагаю, пора и нам отсюда сваливать. – Майор посмотрел на часы. – Обстановка накаляется, да и машина за нами вот-вот подойдет.

В вопросах, касающихся безопасности, заместитель Володарского всецело полагался на командира группы спецназа и никогда не спорил – пора так пора. Выудив из кармана бумажник, он бросил на стол пару крупных купюр, поднялся и быстро зашагал следом за Скоробогатовым к выходу.

И вовремя. Поскольку самый старший по возрасту офицер полиции уже прижимал к опухшему уху сотовый телефон и визжал срывавшимся фальцетом:

– Дежурный?! Подполковник Аракелян. Аракелян с тобой говорит, идиот! Направь все патрульные наряды к «Кавказскому дворику»! Срочно поднимай всех – и к «Дворику»!!!

Покинув ресторан, офицеры увидели стоящую у тротуара машину с сотрудником местного Управления за рулем. Полковник устроился сзади, майор на переднем правом сиденье.

– Погоди минутку, – попросил полковник водителя. И обратился к Роману: – Что думаешь об этом гитаристе?

– Отличный боец – это сразу видно. Вероятно, из бывших спецов – их много осталось без работы с тех пор, как министром обороны стал лавочник из мебельвоенторга. А парень хорош. Очень хорош! Правда, выдержки маловато. Зато амбидекстр…

– Кто?

– Амбидекстр – человек, одинаково владеющий обеими руками. Это очень важно для таких профессий, как киллер, телохранитель, разведчик, диверсант.

– Ладно, хорош умничать. Ты лучше вот что скажи: годится он для работы в твоей группе?

– Мы слишком мало о нем знаем. Надо бы прощупать, личное дело полистать…

– Пока ты будешь листать и щупать, его закроют лет на пять. Или вообще грохнут – менты не любят, когда их сильно бьют по голове. Решай быстрее.

В этот момент Скоробогатов заметил в уличном полумраке движение. Вдоль одноэтажных деревянных домишек сочинского пригорода бежал человек с большим темным футляром. А по дороге, подпрыгивая на неровностях, слепил мигалками и будил спящий народ матюгальником неуклюжий «УАЗ» с надписью «Полиция».

– Берем! – решился майор. И, высунувшись в окно, крикнул: – Эй, парень! Гитарист!

– Ну, – сплюнул тот тягучую слюну, поравнявшись с автомобилем.

– Чего «ну»?! Садись.

– Благодарствую. Я уже пришел.

– Во-первых, не пришел, а прибежал, – приоткрыл заднюю дверцу полковник. – А во-вторых, если сейчас не сядешь в машину, то очень скоро сядешь в камеру. Надолго.

Это подействовало. Оглянувшись на приближавшийся «УАЗ», парень решительно втиснулся вместе с футляром на заднее сиденье.

Машина резко сорвалась с места и помчалась в сторону центра Сочи.

– Как звать? – поинтересовался полковник.

– Андрей.

– Ответь-ка нам, Андрей: семья у тебя есть?

– Нет. Не обзавелся пока.

– Закатай рукава, – распорядился Скоробогатов.

– Это еще зачем? – удивился гитарист, но просьбу исполнил.

Тот включил салонное освещение и быстро осмотрел вены на локтевых сгибах рук.

– Годится. Документы с собой?

– Да, в кармане. А на черта вам сдались мои документы?

– Настоятельно рекомендуем сдернуть из этого городишки, пока не поздно, – вновь вмешался в разговор полковник.

– А-а… – догадался гитарист, – значит, вы были в «Кавказском дворике» и все видели.

– Были. И видели замечательное выступление. Сначала квинтета, потом соло.

– Да, некислое ты учинил побоище, – подтвердил майор.

– Так уж и побоище.

– Короче. Домой к тебе заезжать надо?

Музыкант повел плечами:

– Я снимаю комнату на Пионерской улице… Ничего ценного у меня там нет.

– Вот и славно. Поедешь с нами.

– Куда?! – обалдел парень.

– В Москву. Там пробьем тебя по базе и, если ничего плохого не найдем – будешь служить в элитном спецназе. Согласен?

Проглотив вставший в горле ком, гитарист неуверенно спросил:

– А можно подумать?

– Можно. Минут пять. Не согласишься – высадим, и гуляй до своей Пионерской. А ночью за тобой приедут.

– Ладно, – вздохнул тот. – Поехали…

В Москве парня действительно пробили по всем базам. Он оказался совершенно чистым. Отслужил в армии, демобилизовался в звании сержанта. В личном деле сплошные благодарности и поощрения. Мастер спорта по боксу. Несколько поясов по различным экзотическим единоборствам.

Тут же переподготовили, аттестовали, присвоили звание «прапорщик» и зачислили на испытательный срок в группу Скоробогатова. И ни разу об этом не пожалели. Андрей Шмуро был надежным бойцом, воевал как черт. А во время расслабухи на гулянках так играл на гитаре, что у прожженных спецов на глазах наворачивались слезы.

* * *

Вскоре в последнем подземном помещении основная часть группы воссоединилась с разведчиками.

Олейник подошел к командиру и негромко попросил:

– Мне хотелось бы тоже подняться наверх.

– Сумеете вскарабкаться по тросу?

– Попробую.

– Тогда не возражаю, – кивнул майор. И, осмотрев подчиненных, приказал: – В крепость Шарди пойдут Белов, Топалов, Рубасов, Алексеев и полковник. Старший – капитан Белов. Задача: осмотр объекта и поиск места для работы и отдыха основной группы.

Разведчики поочередно ушли наверх. Олейник, на удивление, довольно легко справился с подъемом по тросу.

«Недаром отдал разведке двадцать лет, – улыбнулся Скоробогатов. – Как ни крути – две войны прошел…»