– Мистер Корби говорил, что в нем есть прислуга. Нас вполне готовы были принять, – заметила тетушка Миллисент.

– Нет, здесь что-то не так, – не унималась Памела. – Это наш дом, скоро станет нашим. Мы открываем новую главу в книге нашей жизни, и у меня нет желания начинать первую ее страницу с колебаний и сомнений. Пришло время, милые леди, потребовать то, что нам принадлежит по праву.

Одна леди тихонько простонала, а другая лишь вздохнула. Памела не уловила, кто из них стонал, а кто вздыхал, да это уже не имело значения. Ее решимость придавала ей силы. Памела вдруг подумала, что это, видимо, свойственно всей ее семье, а значит, и ей тоже. И она смело повернула ручку двери.

– Подожди! – попыталась остановить ее тетушка Миллисент.

Памела обернулась.

– Я хочу кое в чем признаться; – неожиданно сказала тетушка.

Памела недовольно нахмурилась:

– Говорите же!

– Мне бы хотелось не сейчас, однако... – Тетушка тяжело вздохнула. – Думаю, вы были еще слишком малы, чтобы помнить это. Когда умер мой муж, я вскоре сблизилась с одним джентльменом.

– Как скоро? – в один голос спросили Памела и Кларисса.

– Примерно спустя два года, – ответила тетя, сурово посмотрев на Клариссу. – Уже прошло положенное время. Я хорошо знала... вернее, меня тогда больше всего беспокоили правила приличия. – Она повернулась к Памеле. – Мы были с ним помолвлены.

Памела удивленно спросила:

– Вы хотели пожениться?

– Помолвки часто заканчиваются браками, – резко ответила тетушка Миллисент и на мгновение умолкла. – Но не в тот раз.

Памела и Кларисса обменялись взглядами, но промолчали.

– Опять этот неприятный вопрос о перманентности, то есть о постоянстве, как видите. – Тетушка нахмурилась. – Я не могла обещать постоянство до конца дней моих и тому подобное, ибо такое обещание дают только один раз. Но тогда оно не помогло. Мой Чарли умер совсем молодым. Я поняла, что не могу дать обещание еще раз, поэтому покинула Лондон.

– И вы отправились путешествовать? – сочувственно кивнула Кларисса.

– Именно так. – Тетушка посмотрела на нее с благодарной улыбкой.

Памела смутно вспомнила юность и шепот за своей спиной.

– Когда вы уехали?

– Перед венчанием. – В улыбке тетушки Миллисент была сама невинность.

Прищурившись, Памела пристально посмотрела на нее:

– Задолго до венчания?

Тетушка отвернулась и стала безразлично что-то рассматривать, только бы не видеть Памелу.

– Кажется, за несколько мгновений до венчания, – наконец-то ответила она каким-то безразличным тоном.

– Несколько мгновений? – спросила Кларисса, чувствуя странное волнение.

Тетушка Миллисент явно избегала смотреть племянницам прямо в глаза.

– Он, возможно, ждал меня. О, где же это было?

– В церкви? – подсказала Памела.

– Спасибо, моя дорогая, – улыбнулась ей тетушка. – Он ждал меня в церкви. Нас должны были обвенчать, но я вдруг подумала, что мне лучше отправиться в путешествие, чем выходить замуж. Это было нехорошо с моей стороны, и я написала ему письмо, которое послала через мою сестру, но... – Она смотрела на дверь.

– Неужели вы боитесь, что отвергнутый жених ждет вас за этой дверью? – спросила Памела, пристально глядя на тетку.

– Нет, конечно, нет! – поспешно ответила та. – Однако сколько странных вещей происходит в этом мире... – Тетушка оторвала взгляд от двери и посмотрела на племянницу: – Я просто думаю о том, что тебе надо бы узнать все, прежде чем мы примем окончательное решение.

– Боюсь, я чего-то не понимаю... – Кларисса смотрела то на Памелу, то на тетушку Миллисент. – И какое же это имеет отношение к нашему приезду сюда?

– По сути, никакого. Я только хотела сказать вам, почему я молчала, когда речь зашла о возвращении в Лондон. Кстати, о постоянстве. Выбор страны и дома, а тем более выбор мужчины, с которым намерена пойти под венец, требует серьезных размышлений, а не поспешного исполнения. Как только мы войдем в эту дверь и заявим, что этот дом наш, мы уже не сможем вернуться назад. – Тетушка Миллисент печально вздохнула. – Это все, что я хотела вам сказать.

– Ваше мнение вполне понятно. – Голос Памелы звучал уверенно, хотя она не совсем поняла, зачем тетушка все это сказала. Впрочем, сейчас это уже не имело значения. – Ну что ж, раз у нас нет выбора...

– О, подожди. Я думаю, что смогу кое-что потом добавить, – быстро протараторила тетушка и улыбнулась племяннице.

Но Памела уже взялась за ручку двери, открыла ее и вошла.

В дальнем конце комнаты она увидела дворецкого, взволнованно что-то говорившего двум джентльменам. Он даже не заметил, как вошла Памела.

– Мистер Грэм, не так ли? – Памела сама удивилась, каким строгим был ее голос. Сидевшие джентльмены тут же вскочили, но Памела проигнорировала их, уставившись на дворецкого. – Мистер Грэм, извольте сейчас же объяснить мне ваше поведение.

В глазах дворецкого она заметила испуг. Он открывал и тут же снова закрывал рот, явно не зная, что сказать. Глотнув воздух, дворецкий все же промолвил:

– Мисс Эффингтон, у нас возникла неприятная ситуация, которую надо обсудить.

– Что именно, мистер Грэм? – Она строго посмотрела на него.

– Этот дом сдан в аренду на весь сезон, мисс Эффингтон, – неохотно объяснил Грэм. – Так было и в прошлом году, и во все годы до этого. С тех пор, как леди Горем перестала приезжать в Лондон.

– Какой абсурд! – Памела нахмурилась. – Адвокат моей тетушки ничего об этом нам не сказал.

– Я не уверен, но мне кажется, что адвокату леди Горем все это хорошо известно, – тихо произнес дворецкий.

– Я ничего не понимаю! – Памела внимательно посмотрела на него. Ей показалось, что он что-то недоговаривает. – Леди Горем была осведомлена о том, что вы делали с ее особняком?

– Так точно! – В голосе дворецкого было негодование, и немалое. – Леди Горем уже давно позволила мне сдавать этот дом в аренду на сезон. Однажды выяснилось, что она уже не в состоянии содержать в Лондоне дом и прислугу.

– Ну что поделать, раз это так. – Памела по привычке сложила руки на груди. – Леди Горем умерла. По сути, она умерла уже шесть месяцев назад. А теперь этот особняк принадлежит леди Овертон, леди Смайт-Уиндом и мне. И мы решительно намерены поселиться в нем.

– Прежде чем вы начнете распаковывать багаж, мисс Эффингтон, позвольте представиться. Я – граф Роман Стефанович. – Вперед вышел и поклонился один из джентльменов. Он был высок ростом, аристократической внешности и говорил по-английски с легким акцентом. – В настоящий момент и на все следующие шесть месяцев этот дом арендован нами. Заверяю, вполне законным образом!