Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я мычала, пытаясь вытолкнуть языком кляп. От толпы отделился бармен.
— Ты спрашивала, знал ли я твою бабку…
Он подошел ближе, и я увидела острые копытца, выглядывающие из-под его штанов. В дорожной пыли осталась дорожка полукруглых следов.
— Пришла она как-то, потребовала телячьих отбивных, съела все до крошки, тарелку чуть не вылизала языком своим змеиным, а потом сказала, что мясо жесткое, как у старого лося. И вот я уже который год копытами цокаю.
Мне удалось выплюнуть кляп.
— Зато на обуви небось экономишь, — заметила я.
— Огня! — взревел бармен, схватил протянутый факел и, подойдя вплотную, поднял с веток кляп и заткнул мне им рот. — Не дергайся, ведьма. Все твое оружие — пакостные слова да колдовские взмахи, но руки мы тебе связали, а поганый рот заткнули. Знать бы, как тебя звать, чтоб потом на могилке написать…
— Ее зовут Василиса, — ответил вместо меня низкий мужской голос. — Отойди прочь, Парнас.
Широкие плечи в полотняной рубашке заслонили меня от мужиков, я всхлипнула от облегчения — воевода!
— Не лез бы ты, Ярополк Всеволодович, — недовольно протянул седой старик. — Парнаска дело молвит. Пока ведьма силу не набрала, лучше ее того-этого… Нет ведьмы — нет проблем.
— Проблемы начнутся, когда я царю доложу о вашем самоуправстве, — негромко сказал воевода. Он вынул из кожаных ножен меч, взмахнул им, описав блестящую дугу, и факел упал у его ног, рассыпавшись угольками. — Ведьма под моей защитой.
Народ поскучнел и стал потихоньку расходиться. Ярополк вытащил кляп, перерезал веревки, и я упала ему на руки.
— Василиса, я же сказал, спросишь воеводу, когда в деревню пойдешь, ну куда ты сама полезла! — Он журил меня, неся, как маленькую, а я уткнулась носом ему в шею и глотала слезы. Мне до сих пор не верилось, что меня могли сжечь. Меня собирались сжечь!
Опомнившись, я вывернулась из объятий воеводы, обернулась к селянам и громко выкрикнула, выпростав к небу кулак:
— Вы об этом сильно пожалеете!
Как будто в подтверждение моих слов ветер подхватил пыль на площади, завертел ее маленьким смерчем, вдали горестно взвыла собака. Воевода сердито схватил меня в охапку и потащил к дому.
Дома меня встретила Юля, она встревоженно выслушала краткий пересказ событий из уст воеводы и побелела как мел. Потом обняла меня так сильно, что ребра затрещали.
— Пусти, — прохрипела я, но она только мотнула головой. Кто бы мог подумать, что у такой нежной девушки железные бицепсы. — Мне бы чайку сейчас горячего, нервы успокоить.
— Я сейчас! — купилась на мою уловку Юлька и унеслась на кухню.
Воевода наблюдал за нами с интересом, потом прошелся по комнате, присел перед оскаленной мордой волка.
— Лютый все еще здесь, — тихо сказал он. — Бедняга.
— Лютый? У него была кличка? — удивилась я.
— Не кличка, он ведь не собака. Имя. Как и у всякого оборотня.
— Ого! То есть это не просто волк?
Воевода бросил на меня быстрый взгляд, обошел волка с другой стороны.
— Он неплохой был парень, Лютый. Людей не трогал, а что пары овец бывало недосчитывались, так то, может, и не его вина. Он на дичь больше охотился.
— Вася! — Юля появилась в дверях кухни. — Ты должна его расколдовать!
— Ну вот, — застонала я, — теперь она от меня точно не отвяжется. Знала бы как…
— Василиса! — Воевода произносил мое имя нараспев, гласные тянулись, как мед. — Ты на самом деле ни черта не умеешь?
— Не-а, — мотнула я головой. — Я переводами занимаюсь с английского и еще мыло варю. А колдовать и не пробовала.
Ярополк присел на стул, запустил пальцы в русую гриву. Концы волос были слегка влажные, на левом виске виднелся шрам — три параллельные полоски, будто от когтей. Когда он нес меня домой, легко, как пушинку, я по большей части размазывала сопли по его мускулистой груди, но все же успела заметить, какие сильные у него руки и широкие плечи. И пахло от него приятно — мылом и травой, а пшеничные ресницы, подсвеченные солнышком, оказались длинными, как у девчонки…
— Неспокойные сейчас времена, Василиса, — прервал мои мысли Ярополк. — И в твоих интересах обрести хоть какую-то силу. Иначе проглотят тебя и не поморщатся.
— Угу, а перед этим зажарят, чтоб вкуснее глоталось, — добавила я.
— Вась, а может, брось ты это все? — предложила Юля. Она принесла мне дымящуюся чашку чая, обняла за плечи.
— Верно подруга говорит. Ведьмина дорожка скользкая.
— Нет, — упрямо тряхнула я головой. — Это мой дом.
Я обвела взглядом темные стены, закапанный воском пол.
— Воевода, мне ждать какого-нибудь нападения? Ночью с факелами к дому не придут?
— Василиса, твой дом — крепость, в самом настоящем смысле слова. Ведьма такие чары на него наложила — сто лет не развеются. Во-первых, в этот дом никто не может войти без разрешения хозяйки, — начал загибать он пальцы. — И ты уж думай, Василиса, прежде чем кого-то впускать. Во-вторых, дом не подвержен непогоде. Сколько было ураганов, деревья с корнем выворачивало, а этот дом стоит как вкопанный. В-третьих, ты думаешь, его никогда не пытались сжечь?
— Пытались?
— На моей памяти раз пять. Последний — Парнас, когда копытами обзавелся. Не горит.
— Вот пироман хренов, — выругалась я. — Ладно, с селянами разберемся потом, а сейчас — за уборку.
— Подожди, Василиса, давай решим еще один вопрос. — Ярослав схватил меня за руку, усадил назад на стул. Руки у него были горячие и чуть шершавые. — Ты должна присягнуть на верность царю. Чем раньше, тем лучше. Да и мне спокойнее будет. Так что давай завтра поутру рванем в столицу.
— Это было бы интересно, — задумалась я. — Юльку можно взять? Ты как?
Юлька взвизгнула, подпрыгнула от радости:
— Ради такого я даже универ прогуляю!
— У ведьмы есть подруга, — покачал головой воевода. — Как такое вообще может быть? Ладно, возьмем. Только, девушки, — он чуть смутился, — нарядитесь уж поскромнее.
— Нужны сарафаны? — деловито осведомилась я.
— Только не штаны, — взмолился Ярополк. — А то вас прямо во дворце и сожгут.
— Ладно, сиди тут, сейчас оценишь мой наряд.
Мы с Юлькой метнулись на второй этаж; чемоданы лежали в комнате открытые, но не разобранные. Сначала следовало повытряхивать ведьмино шмотье из массивного дубового шкафа. Интересно, как она его затащила вверх по узкой винтовой лестнице? Я вынула стопку джинсов, швырнула на кровать.
— Я надену синее, которое на выпускной купила, — решила Юля, перебирая вещи во втором чемодане. — И туфли красные. Слушай, Вася, как думаешь, можно в этом мире фотки сделать? Все обалдеют!