— Госпожа фон Кёнигзедлер, вам придется немного обождать здесь, в приемной. Я жду мою секретаршу, она что-то опаздывает.

— Неправда! — хрипловатым резким голосом заявила странная дама. — Ваша секретарша никогда не опаздывает!

Бросив эти странные слова, она обошла стоявшего в ошеломлении инспектора и направилась прямо в раскрытую дверь его кабинета.

— Э, позвольте! — начал инспектор. — Я попросил бы вас… Почему вы так бесцеремонно?

— Терпеть не могу церемоний! — бросила на ходу таинственная дама. — Входите и закрывайте дверь, инспектор! Я очень торопилась, но не предусмотрела, что эти каблучища меня подведут! Ох, как я рада, что Ада фон Кёнигзедлер меня не опередила! Теперь хоть разуться можно, — сказала Апраксина уже своим голосом и, сбросив туфли на высоченных каблуках, затолкала их под компьютерный столик, а потом уселась за него, со вздохом наслаждения вытягивая ноги. — И как только молодые носят эту травматическую обувь?

Шляпу она тоже сняла и повесила на спинку стула, а наводящую трепет сумку поставила перед собой на стол — мордой к двери.

Инспектор захохотал, но тут же спохватился и прикрыл рот рукой, оглянувшись на дверь.

— Ваши превращения всегда потрясают меня, графиня, — заявил он, идя к своему столу и все еще посмеиваясь. — Хотите кофе?

— С удовольствием. Я бы приготовила его сама, как положено секретарше, но, честное слово, я даже лишнего шага сделать в этих туфлях не могу.

— Сидите, сидите! Дежурный позвонит, когда явится посетительница.

— Ах да, верно! В таком случае я могу приготовить кофе босиком — я ведь ваша секретарша как-никак! — Апраксина подошла к столику с маленькой кофеваркой и принялась хозяйничать возле нее: в кабинете Миллера она чувствовала себя как дома. — А маскарад этот я затеяла по двум причинам: во-первых, я не хочу, чтобы при следующей нашей встрече Ада фон Кёнигзедлер меня узнала, а во-вторых, я вовсе не желаю, чтобы в будущем она разговаривала со мной как с вашей секретаршей. У старых женщин, знаете ли, своя гордость!

— Ах, так! — усмехнулся Миллер. — Между прочим, вы сегодня выглядите как минимум лет на двадцать пять моложе, чем обычно. То есть, я не хотел сказать, что вы вообще выглядите старой, но…

— Не смущайтесь, инспектор! Вы же знаете, я своих лет не скрываю: только дурочки не умеют наслаждаться всеми преимуществами каждого своего возраста. Ваш кофе, инспектор! — Она подала ему чашку и стала наливать другую для себя. — Здоровая и беззаботная молодость отнюдь не редкость, а вот здоровая и радостная старость — это дар Божий и награда за вольные или невольные ограничения юности.

— Журнал для домохозяек заплатил бы за этот афоризм хорошие деньги…

— Инспектор!

— Да нет, я не хотел вас обидеть, дорогая графиня. Просто мне вспомнился афоризм, который Роза Блюменталь, хозяйка отеля «У Розы», вычитала в таком журнале.

— И что же она там вычитала?

— «Мертвые уходят своим путем, а жизнь продолжает идти своим».

— Фу, гадость какая!

— Скверный кофе?

— Нет, не кофе — афоризм вашей Розы Блюменталь.

— Нашей с вами Розы Блюменталь: я уверен, что вам уже не терпится с нею познакомиться.

— Не горю желанием, однако придется.

Апраксина стоя допила кофе, поставила пустую чашу возле кофеварки и прошла за свой столик. И как раз вовремя — раздался звонок внутреннего телефона и дежурный сообщил, что в кабинет Миллера направляется Ада фон Кёнигзедлер.

Посетительница вошла, представилась и спокойно уселась в предложенное Миллером кресло. Апраксина отметила строгую элегантность ее синего костюма и серых туфель, сумочки и перчаток — все было явно куплено в ансамбле и стоило недешево. Выглядела она не столько молодо, сколько моложаво. Косметика, прическа — все было в полном порядке, вот только лицо самую чуточку напряжено, что от графини не укрылось.

— Ну вот, госпожа фон Кёнигзедлер, — сказал инспектор, добродушно улыбаясь, — могу вас обрадовать: мы нашли вашу машину.

— О, в самом деле? Я вам так благодарна, инспектор Миллер! И где же она была? Машина в порядке, я надеюсь? А похитителей вы тоже нашли?

— К сожалению, похитители скрылись, бросив вашу «ауди» неподалеку от австрийской границы. Видимо, они не рискнули пересекать границу в машине с чужим номером, опасаясь, что вы уже успели сообщить в полицию. Машина в полном порядке, и вы скоро сможете ее забрать.

— Великолепно! — с искренним облегчением сказала Ада фон Кёнигзедлер.

— Но прежде небольшая формальность. Я должен задать вам несколько вопросов.

— О, пожалуйста!

— Фрау Бауман, зафиксируйте нашу беседу, пожалуйста!

— Слушаюсь, инспектор! — Апраксина положила руки на клавиатуру компьютера.

Миллер задал сначала несколько приличествующих ситуации вопросов: где и когда была куплена машина, есть ли у госпожи фон Кёнигзедлер место в гараже или она всегда оставляет свой автомобиль на улице перед домом? Часто ли она забывает ключ в машине и всегда ли запирает дверцу? Не видела ли она в день угона подозрительных лиц неподалеку от машины?

Ада фон Кёнигзедлер на все вопросы ответила обстоятельно и толково, а на последний заявила:

— В доме, где я живу, абсолютно все жильцы — подозрительные личности.

— Как такое может быть? — удивился инспектор.

— Видите ли, я временно проживаю в однокомнатной меблированной квартирке в доме, где около тысячи таких же квартир и больше тысячи временных жильцов. Почти все они иностранцы-эмигранты.

— Простите, но вы…?

— Да, я не немка, я — русская. Но я не эмигрантка, поскольку, еще живя в СССР, вышла замуж за германского подданного. У меня немецкое гражданство.

— Могу я поинтересоваться, госпожа фон Кёнигзедлер, кто у вас муж? Он живет вместе с вами?

— Мой бывший муж архитектор Клаус фон Кёнигзедлер, и он, конечно же, живет не в меблирашках, а в собственном доме. Но сейчас мы с ним находимся в процессе развода. Потому-то я и вынуждена жить в этом ужасном доме на улице Эйнштейна.

— Муж выделяет вам достаточные средства на жизнь? Простите, что я задаю этот вопрос, но похитители могли интересоваться не только машиной: вполне возможно, что они рассчитывали найти в салоне машины какие-то дорогие вещи, вызнав, что вы человек состоятельный.

— Состоятельный человек — это мой муж. У меня нет ничего, кроме огромного минуса в банке, и на жизнь я зарабатываю собственным трудом — работаю машинисткой. — При этих словах Ада фон Кёнигзедлер покосилась на сидевшую в углу Апраксину, но, наткнувшись взглядом на жуткую голову пантеры, тотчас отсела глаза. — Навряд ли моя скромная особа могла заинтересовать настоящих грабителей. Я уверена, инспектор, что угонщики — это мальчишки из нашего же дома, турки или итальянцы, которым просто захотелось покатать своих девчонок. Не стоит за ними гоняться! Конечно, если моя машина действительно в порядке.