Все это вкупе очень сильно нервировало, заставляя придумывать совершенно безумные версии происходящего.

Наверху же происходили очень любопытные события, вызывавшие не меньше вопросов. Почти все высшее руководство корпорации — исполнительные, финансовые и технические директора, начальник службы безопасности — в нетерпении застыло у большой двухстворчатой двери из морёного дуба. В полной тишине они внимательно смотрели на бархатную поверхность двери, ожидая, когда из кабинета выйдет генеральный директор. Только ожидание затягивалось. Специальный финансовый инспектор уже давно покинул кабинет генерального директора, а тот все еще хранил молчание. Это настораживало и пугало. Кто-то уже запивал вторую таблетку, пытаясь успокоиться. А кто-то тайком отхлебывало чего-то крепкого.

— Олег Михайлович, может быть вы посмотрите? — в какой-то момент к начальнику службы безопасности обратился финансовый директор, пожилой дядька с багровым лицом. Голос у него был дрожащий и чуть визгливый. Словом, довольно нервический тип, склонный к впадению в панику, что, видимо, сейчас и происходило. — Хоть одним глазком посмотрите. Может быть господин Киржа просто забыл о нас? Поглядите, вы же…

Что он хотел добавить уже было неважно, так как створки дверей распахнулись и на пороге показался сам генеральный директор. Молодой человек был в расхристанном виде: без пиджака и галстука, на рубахе не хватал двух верхних пуговиц. Настораживало и искаженное гримасами лицо, заставлявшее гадать о причинах гнева Киржы.

— Сидите, б…ь, тут на задницах! Живо ко мне! Ты и ты! — его пробирающий до ужаса взгляд остановился сначала на финансовом директоре, а затем на начальнике службы безопасности. — Остальные пошли к черту!

Прохрипев это, он исчез в кабинет. Выбранные лица с тревожным видом последовали за ним. Те же, кому посчастливилось, еще немного потоптались в приемной, опасаясь уходить сразу. Вдруг, они еще понадобятся генеральному директору.

— Финансист! — молодой мужчина, развалившись в кресле руководителя остановил свой взгляд на финансовом директоре, который тут же непроизвольно съежился. Видно, пытался стать ниже и как можно более незаметным. — Финансист! — вновь повторил Киржа, частенько называвший своего подчиненного именно так. — Сейчас же свяжешься с нашим судебным департаментом и отзовешь все наши иски к госпоже Соколовой. Все, без исключения! У нас к ней нет никаких претензий! Понял меня?

Финансовый директор уже побледнел. От багровой красноты на лице не осталось и следа. Золотая ручка в его руках порхала, словно птица, записывая сказанное.

— Потом поднимешь свой зад и лично… Я сказал, лично пойдешь к госпоже Соколовой с извинениями! Купишь цветы, много цветов, море цветов, если нужно! Предложишь ей денег! — Киржа продолжал говорить такие вещи, которые у его подчиненных вызывали, мягко говоря, удивление. Ведь, еще пару недель назад генеральный директор лично отдавал распоряжение «похоронить» Соколову, их бывшую работницу, судебными исками. — Сколько нужно, столько и предложишь! Понял меня! Она должна обязательно подписать документ, что не имеет к нашей корпорации ни каких претензий… Вернешься без этой бумаги, готовь себе место на кладбище. Пошел!

Ручка выпала из ослабевших пальцев финансового директора, когда он вставал на ноги. Вновь побагровевший, он медленно — медленно поковылял к двери.

— Нас, Олежа, взяли за яйца, — с отчаянной ухмылкой пробормотал Киржа, когда они остались наедине с начальником службы безопасности. — Эта имперская задница, что только что приходила, посоветовала мне отозвать все иски против Соколовой. Ха, что там посоветовала. Приказала! Тварь! Я же почти разобрался с этой сучкой и с ее сынком… Все это очень дурно пахнет, Олежа. Понимаешь меня?

Начальник службы безопасности молча кивнул. Еще бы ему не понимать. Они вдвоем натворили таких дел, что никто с ними и разговаривать не будет. Безы их просто к стенке поставят, если все всплывет.

— Три дня назад ты сказал, что разберешься с Соколовой, а точнее с ее ублюдком, — голос Киржи опустился до шепота. — Давай отбой, иначе нам с тобой крышка…

Его собеседник лишь развел руками в ответ.

— Все уже заряжено, босс. В таких вопросах повернуть нельзя. Там так не работают. Если исполнитель взял деньги, то обязательно отработает заказ…

-//-//-

Уже был поздний вечер, и в доме, как обычно, стояла полная тишина. Сам хозяин еще не вернулся с работы, где в последние дни засиживался до самой ночи. Молодой господин был в клубе, откуда вряд ли вернется раньше. Его сестра скорее всего засиделась у очередной подруги. Словом нарушать тишину особо было и некому.

Слуги, заканчивая дневные дела, могли себе позволить немного расслабиться, пока хозяев не было дома. На кухне раздавался добродушный басок повара-итальянца, уже вконец обрусевшего и ничем кроме смешного акцента не отличавшегося от самого обычного русака. Судя по то и дело доносившемуся оттуда манерному хихиканью он нашел себе благодарного слушателя в лице домоправительницы или мадам Татьяны, как любила представляться она сама.

Горничная Мария в этот час тоже себя особо ничем не утруждала. Развалившись в гостиной в одном из кресел, она закинула ноги на боковую спинку и шатала ими в такт веселой музыке, звучавшей в ее наушниках. Рядом на полу лежали ее туфельки на высоких каблуках. Сильно натирали ей ноги, оттого и были брошены как попало. Рядом кучей валялась стопка белья, которое ей нужно было отнести в прачечную.

— Посмотри на меня, малыш..., — довольно приятным голосом тонко выводил она, снова и снова ставя на гаджете одну из своих любимых песен. — Свою малышку..., — с разными интонациями она повторяла одни и те же фразы.

Лишь прокрутив запавшую ей в душу песня, раз десять не меньше, она вытащила наушники из ушей и недовольно посмотрела на часы. Время уже подходило к двенадцати, а, значит, вскоре мог вернуться кто-то из хозяев. Не дай Бог, кто-то увидит ее, развалившуюся здесь в такой позе. Тут такое начнется, что только держись. Ладно, если это будет молодая госпожа, которая лишь фыркнет на это зрелище и помчится в свою комнату. Гораздо хуже, если застукает ее братец. Из клуба он обычно приходит «на бровях» и ему всякий раз хочется чего-нибудь эдакого. Снова начнет приставать...

— Отнесу, пока все тихо, — решила Мария, со вздохом обувая проклятые туфли. Ножки вновь попали в капкан неудобной обуви, заставляя ее то и дело морщится от боли. — Как же они мне надоели, — прошипела она, пристукивая ножкой по полу.

Встала, тщательно поправила белоснежный передник и юбку, «надела» на лицо привычную маску доброжелательной беспристрастности, и быстро «поцокала» каблучками по паркету в сторону коридора. Ей нужно было пройти до самого его конца, затем спуститься по лестнице в цокольный этаж, где и находилась автоматическая прачечная.

— Интересно, этот... дома, — ее мысль, витавшая в облаках, почему-то остановилась на том парне, которого несколько дней усыновил хозяин. Все произошло так быстро и таинственно, что она даже еще решила для себя, как его будет называть. Молодым господином, наверное, нельзя, так как именно так Мария называла старшего сына боярина. Можно попробовать по имени отчеству называть, а вдруг ему что-то не понравиться. Скорее всего, придется обойтись нейтральным «господин». — Странный какой-то... Смотрит на все как-то не так... Хотя это неудивительно, он ведь из обычных...