Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда король Беорхтрик взял в жены дочь короля Оффы. И в его дни впервые приплыли три корабля, и герефа [должностное лицо короля] поскакал к ним и хотел отвести корабельщиков в королевский город, поскольку он не знал, кто они такие; и его убили. Так впервые корабли данов приплыли в землю англов{79}.
Ошибку не заподозрившего опасности магистрата — королевского герефы Беадухерда, который принял пиратов за честных торговцев, можно понять, так как в ту эпоху «купцов не всегда можно было отличить от разбойников»: довольно часто это были одни и те же люди, которые решали, заниматься им торговлей или грабежом, в зависимости от обстоятельств{80}. Но ошибка оказалась смертельной. Первоначальное замешательство по поводу мотивов «гостей» уступило место настоящему потрясению, когда в 793 году викинги разграбили знаменитый монастырь Линдисфарн.
1. Драккар (ладья викингов). Корабли этого типа использовались в пиратских набегах, таких как нападение на Линдисфарн
То нападение было словно гром среди ясного неба: в тот день с утра ни у кого из монахов не было ни малейшего предчувствия беды. Так как никто не ждал опасности с моря, дозорных на посту не было, и некому было предупредить о грядущем. Вероятно, стремительно приближавшиеся ладьи вызвали любопытство, а потом страх — но к тому времени уже поздно было что-то делать, кроме как бежать. Английский хронист и монах Симеон Даремский сообщает:
…в церкви Линдисфарна, проникнутой духом тоски и запустения, царили кровь и разруха, не осталось камня на камне. [Они] попрали святыни своими нечистыми ногами, распотрошили жертвенники и похитили все сокровища церкви. Кого-то из братии они умертвили, кого-то забрали с собой в цепях, а большую часть раздели догола, надругались и изгнали из врат, иных же утопили в море{81}.
Ужасающее нападение на Линдисфарн стало переломным моментом истории, после которого мир, казалось, стал другим, — это было начало «эпохи викингов».
Неудивительно, что нападение на церковь воспринималось как проявление религиозной ненависти, «жажды христианской крови», по образному выражению исландского писателя Магнуса Магнуссона{82}. Но сами викинги рассматривали церкви и монастыри как места, где рассчитывали найти немало добра, которое можно унести, и это делало их набеги прибыльными и выгодными{83}. В религиозных центрах вроде Линдисфарна происходили не только церковные службы, там находились производственные мастерские и проживали высококлассные ремесленники, в том числе золотых и серебряных дел мастера. Они создавали изящные художественные произведения для украшения алтарей, реликвариев и молитвенников; на фоне средневекового ландшафта — с крестьянскими дворами, маленькими деревушками и относительно небольшими городами — монастыри были самым подходящим местом для хранения всего, что имело экономическое или культурное значение{84}. И наконец по иронии судьбы, поскольку монастыри строили на островах или вдоль береговой линии, чтобы обезопасить святые места от постоянных войн на суше, они оказывались не только богатой, но и легкой добычей для морских разбойников. Так что не вера (религия), а жадность (мародерство) заставляла викингов нападать на беззащитных монахов и священников.
Непрерывные династические распри и сопутствующие им гражданские войны во Франции и Германии были на руку викингам, создавая условия для все более дерзких нападений в самом центре континента без опасений встретить скоординированную оборону. Ученый монах Эрментарий Нуармутьеский в 860 году описывал ужасающую картину: «Число кораблей растет; бесконечный поток викингов не прекращается. Повсюду христиане становятся жертвами резни, пожаров и грабежей. Викинги покоряют все на своем пути, не встречая сопротивления»{85}. В 885 году крупные силы порядка 30 000 человек на 700 кораблях под предводительством Сигфреда, вождя данов, взяли в осаду сам Париж. Это был третий раз, когда викинги отважились на подобное предприятие, впрочем в данном случае не добившись привычного успеха. Немногочисленные, но решительные защитники под умелым руководством графа Эда Парижского — двести профессиональных бойцов и городское ополчение — смогли вопреки всем ожиданиям отбить нападение грозных воинов.
Пираты восточных морей тоже устраивали грабительские налеты в духе викингов, правда в более поздний период. Когда в XV веке японские разбойники высадились на китайском побережье, «Хроники империи Мин» свидетельствовали: «Японцы коварны от природы. Они часто перевозят на своих кораблях японские товары и оружие. Они снуют вдоль побережья, то появляясь, то исчезая. При первой возможности они достают оружие и предаются безудержному грабежу. В ином же случае они предлагают купить у них товары в знак уважения»{86}. Опять же отличить торговцев от разбойников было трудно, потому что часто это были одни и те же люди. Как и в случае с викингами, поначалу довольно спонтанные налеты вскоре переросли в крупномасштабные прибрежные рейды с участием десятков или даже сотен кораблей. Кроме того, пираты заходили в судоходные реки, чтобы грабить города, расположенные на удалении от морского берега и не предпринимавшие антипиратских мер. Если набеги не встречали решительного отпора, они быстро превращались в сухопутные войны, которые даже давали начало империям. К примеру, у буддийского монаха Сюй Хая было больше общего с вождем викингов, чем с обычным пиратским капитаном: весной 1556 года он отправил в порты и селения на обеих сторонах реки Янцзы два отряда вокоу численностью в несколько тысяч человек, которые безжалостно разоряли, насиловали и убивали местных жителей. Сопротивление им оказывалось слабое и сводилось оно к неэффективным действиям местных ополченцев. К несчастью для жертв, хорошо обученные регулярные войска правительства были заняты боевыми действиями с грозными монголами на севере Китайской империи{87}. После налетов, однако, пираты постоянно ссорились друг с другом из-за дележа добычи{88}. Это их и погубило. После года успехов пираты были истреблены вернувшимися регулярными правительственными силами под умелым командованием генералов Ху Цунсяня и Юань О. Чтобы сократить число пиратов прежде чем вступить с ними в бой, генералы прибегли к хитроумной тактике:
Ху, сочтя, что в данных обстоятельствах брать нужно хитростью, а не силой, заманил разбойников на лодку, груженную более чем сотней кувшинов с отравленным вином, на борту которой под видом поставщиков провианта находились два надежных солдата. Едва завидев неприятельский авангард, те бежали. Разбойники же, захватив отравленное вино, сделали привал и устроили попойку. Некоторые умерли{89}.
И все же, когда дело доходило до тактики сражения, викинги и вокоу имели перед оборонявшимися преимущество, поскольку могли выбирать, куда нанести удар. Они проводили прибрежные разведывательные операции, высаживали десант для защиты плацдарма, а затем продвигались вглубь территории и в ходе флангового маневра нейтрализовали обороняющиеся силы. Там,