Уже за полночь все наконец-то начали расходиться… то есть, правильнее сказать, расползаться. Пьяные гости практически осыпались на мраморный пол, как лепестки. Эх, надо сказать Антохе, чтобы он проверил, не уронили эти господа какую-нибудь из наших изысканных ваз или не прихватили столового серебра, выложенного по торжественному случаю. Но Антон не отходил от московской гостьи, а Марго не спускала глаз с них обоих.

– Спасибо, Антон, не надо такси. Я без проблем доберусь до гостиницы на метро, – отказывалась Полина.

Смешная женщина! Метро в такой час не работает. Я видел, что Антон очень хочет проводить ее, но, поскольку он изрядно выпил, он не хотел рисковать и садиться за руль собственного новенького «Bentley». На помощь ему пришла Марго.

– Полина, спасибо за ваше выступление, нам с Антоном очень приятно, что вы согласились принять участие в нашем мероприятии, – проворковала она, беря Антона под руку, – правда, дорогой?

Антон был раздосадован ее появлением, но был вынужден не подавать вида.

– Конечно, Марго права. Спасибо вам большое.

– Я сейчас попрошу Веню, чтобы он отвез Полину до гостиницы, – проявила инициативу Марго.

Но тут уже Антон не сдержался.

– Марго, проводи остальных гостей, а Полину я отвезу сам, – твердо сказал он, снимая с себя руку своего дизайнера.

– Но ты же нетрезв, – парировала Игуанская.

– Встретимся дома, – сказал Антон тоном, не терпящим возражений.

Антон и Полина стояли у дверей ресторана. Малов раздумывал, как поступить: ехать самому за рулем обычного разъездного «мерса», а уж тем более ехать с водителем ему не хотелось. Но, похоже, выбора не было.

– Антон, пожалуйста, поезжайте домой, я все-таки на метро, – снова предложила Полина.

– Метро уже давно не ходит, потому что очень поздно.

– Тогда я поеду на автобусе, – упрямилась журналистка.

– Нет, Полина, ты не поедешь ни на метро, ни на автобусе просто потому, что я этого не хочу, – с улыбкой, но в то же время очень жестко ответил Малов.

Полина немного оторопела и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. До сих пор они вежливо общались на «вы». Антон внимательно посмотрел на нее. Казалось, ему понравился произведенный его фразой эффект.

– Пойдем, – он легонько подтолкнул ее к выходу из ресторана, положив руку на талию.

Она шагнула вперед и, оглянувшись, улыбнулась. Вот в этот момент она должна была признаться себе, что Антон ей понравился. Такой галантный, предупредительный, а главное – бесконечно уверенный в себе мужчина. «Интересно, будет ли у нас с ним секс?» – почему-то она задала сама себе неожиданный вопрос. Будущее покажет, напрашивался естественный ответ, только не торопи события. В этот момент она увидела подъезжающий к входу ресторана «Мерседес». Антон, открыв дверцу, предложил ей сесть сзади, а сам сел впереди, рядом с водителем. По уже совсем сонному городу они очень быстро доехали до самой фешенебельной гостиницы, где Малов забронировал ей номер.

Они уже подъехали к гостинице. Антон вышел и проводил ее до дверей, где стоял одетый в ливрею швейцар.

– Полина, спасибо за твою работу, ты молодец, – сказал Антон уже у дверей гостиницы.

– И вам спасибо, что пригласили, – продолжая выкать, ответила Полина. В конце концов, она не столько выпила, чтобы забыть, что она в Питере по делу. – Я буду очень стараться. Обещаю вам, что в четверг на следующей неделе у меня будет блестящая передача о вашем ресторане, и, думаю, что пару статей я обязательно дам в ближайшие две недели в отраслевые СМИ. Думаю, мы сможем с вами завтра еще раз обсудить, где бы вы хотели увидеть рассказ о вашем заведении. Может быть, вы приедете в четверг в Москву на передачу?…

– Я постараюсь, но не могу обещать. У меня много дел здесь.

– До завтра, Антон, – улыбнулась она.

– Пока-пока, завтра увидимся, – он убедился, что она вошла в холл, потом развернулся и направился к машине.

Придя в свой номер, Полина, не раздеваясь, легла на кровать. Она лежала и смотрела в потолок. От перелета и выпитых в ресторане почти без закуски многочисленных коктейлей кружилась голова, и потолок тоже кружился. Ей было хорошо, несмотря на то, что мысли путались. Она улыбалась сама себе и Антону, очень сдержанному и дипломатичному. Сейчас Антона рядом не было, но ей это не мешало каким-то шестым-седьмым-стодесятым чувством ощущать его тепло, представлять, что он рядом, что он касается ее. Ей казалось, что он прижимает ее к себе, положив руку на талию. «Антон», – она посмотрела на подушку рядом с собой и, обняв ее, заснула.

Антон в этот поздний час тоже лежал дома на кровати рядом со спящей Марго. Он без звука смотрел телевизор, потому что никак не мог заснуть, и вспоминал, как всего несколько месяцев назад он сидел с этой женщиной в купленной для них и их совместной будущей жизни четырехкомнатной квартире. Они рассматривали эскизы интерьера нового ресторана Антона Малова, сделанные Марго. Антон загорелся ее идеями.

– Отлично, – он был доволен оригинальными предложениями молодого дизайнера Марго Игуанской. – А ты уверена, что игуаны будут уместны в нашем интерьере?

– Представь, Антон: игуаны – это не отвратительные рептилии, – она брезгливо поморщилась, – а такие маленькие симпатичные дракончики.

– Маленькие? – засомневался Антон.

– Нет, конечно, мы купим взрослых двух-трехлетних игуан, – весело ответила Марго. – В таком возрасте эти зверушки уже размером чуть больше метра. И, кстати, только в возрасте двух лет можно определить, это мальчик-игуана или девочка.

Марго двусмысленно положила руку на его бедро и незаметно погладила его. Не замечая ее жеста, Антон спросил:

– Марго, скажи, а почему тебе хочется поселить в ресторане игуан? Только потому, что твоя фамилия – Игуанская?

Поперхнувшись от неожиданности, Марго чуть было не ответила Антону, что Игуанской она стала после оформления развода с Лехой Кузнецовым, ее мужем, которого посадили за торговлю наркотиками. Спустя почти год безоблачной совместной жизни с Лехой в кабинете следователя Марго узнала, что ее благоверный Кузнецов был не простым фотографом, каким он ей представлялся, а работал с киллерами. Эти ребята называют фотографом того, кто свидетельствует выполнение заказного убийства, делая снимки уже бездыханной жертвы. Тогда же, придя на свидание к нему в изолятор временного содержания, от самого Лехи Марго узнала, что работа фотографа была непыльной, и денег особенно не приносила, но он занимался этим для души – так сказать, для творческой самореализации. А в свободное от креатива время он крышевал вещевой рынок, и иногда приторговывал наркотиками. И на эти денежки-то она и шиковала.

Приговор был предсказуем. Леху на пять лет отправили в колонию, а Марго, подписывая бумаги в суде, а потом – бумаги о разводе и в загсе, не захотела ни оставлять простецкую фамилию своего экс-супруга, которая теперь вызывала у нее только отвращение, ни возвращать свою девичью фамилию и снова становиться Змеевой.