– Тебе надо спросить об этом у девочки. – Но тут подумал о маме, о том, как я ее люблю, и добавил: – Для человека, которого любишь, ты готов на все. – Потом долго смотрел на него и наконец-то все понял. – Ты любишь Аню.

– Будь уверен, не люблю.

– Любишь. – Я рассмеялся. – Ты в нее втюрился.

Я ощущал огромное удовольствие, получив возможность поквитаться с ним за то, что он безжалостно дразнил меня, твердя, будто я втюрился в Кейти Макинерни, а я всего лишь позволил ей класть свои вещи в мой шкафчик.

Руэн разозлился, исчез так быстро, что раздался хлопок, а я смеялся, пока не заснул.

Когда проснулся, уже стемнело. Крыши домов на противоположной стороне улицы на фоне неба выглядели зигзагообразной спиной динозавра. Я знал, что Руэн в палате, потому что очень замерз, прямо-таки превратился в мороженую сосиску, хотя на дворе май, а он иногда такое устраивает. Все волосики на руках стояли дыбом. Я спросил:

– Что теперь, придурок?

Он вышел из тени у окна.

– Я хочу, чтобы ты рассказал Ане обо мне все.

Я резко сел.

– Так я прав? Ты действительно втюрился в эту даму, Руэн?

И неожиданно вспомнил о своем отце. Мысленным взором увидел его лицо, расплывчатое, с синими, как у меня, глазами. Так говорила мама. Потом увидел полисмена, он медленно поворачивался ко мне, на его лице одновременно читались злость и испуг.

Руэн хмуро смотрел на меня. Я вырвался из грезы и встретился с ним взглядом.

– Хорошо, Руэн. Я расскажу ей о тебе. Тебя это осчастливит?

Он едва заметно кивнул, словно не хотел шевельнуть головой, и исчез, а я подумал: «Ну и псих».

Эту ночь я провел в клинике, а утром пришла Аня и сообщила, что я могу повидаться с мамой. Сегодня она улыбалась еще чаще, хотя глаза наполняла грусть, и она надела черные квадратные очки. Я не сообщил ей, чего хотел от меня Руэн, потому что мне не терпелось увидеть маму.

– Как ты сегодня, Алекс? – спросила она, когда мы вышли из палаты.

– Я придумал новый анекдот. Как заставить ленивого стоять?

Аня пожала плечами.

– Украсть его стул.

Она рассмеялась, хотя анекдот, похоже, не показался ей смешным.

– Готова спорить, тебе не терпится увидеть маму, – произнесла она, и я кивнул. – Возможно, сегодня она будет выглядеть не так, как всегда. Это ничего?

Я мог только порадоваться, поэтому широко улыбнулся, и мы двинулись дальше. Шли и шли, сворачивая из одного длинного коридора в другой. Я уже думал, что у меня отвалятся ноги, но мы наконец-то добрались до маленькой комнаты, в которой на белой кровати лежала мама.

Когда я вошел, она даже не посмотрела на меня. Просто лежала с белыми повязками на запястьях и трубочкой, которая втыкалась ей в предплечье. Лицо было таким, будто кто-то взял ластик и стер с него маму. Потом она повернула голову и улыбнулась мне. Лицо сразу же осветилось, и волосы стали желтыми с черными корнями, и глаза сменили цвет с серого на небесно-голубой, и даже татуировки на руках и шее прибавили яркости. Кто-то вытащил кольцо из ее носа, и я это одобрил, потому что с этим кольцом она выглядела, как бык. Я хотел спросить, убрали ли заодно и другое кольцо, с языка, но не стал.

– Привет, любовь моя, – произнесла мама, когда я подошел к кровати. Голос у нее сел. Я немного нервничал из-за возможного появления Руэна. – Наклонись ко мне, Алекс.

Я наклонился, и она протянула руки и обняла меня. Я почувствовал, какие они холодные и худые.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Бывали дни и получше, – ответила она после долгой, долгой паузы и улыбнулась, но глаза оставались влажными и маленькими. – Как ты?

– Здесь нет телика.

– Безобразие! Ты посмотришь телик, когда вернешься домой.

– Да, но я столько пропущу. – И я, загибая пальцы, стал перечислять программы.

Мама молча смотрела на меня.

– Как лающая подставка для ног?

– Вуф в порядке, – ответил я. – Хотя, кто его кормит, мама? Он не голоден?

На лице мамы отразилась тревога. Тут Аня подошла к кровати и коснулась пальцами руки мамы.

– Я Аня Молокова, – произнесла она, голос вдруг стал успокаивающим и добрым. – Консультант из Макнайс-Хауса. Я здесь, чтобы заботиться об Алексе.

Я хотел сказать, что это ложь, потому что Аня не готовила мне пиццу или лук на гренке. Мама кивнула. Я пододвинул стул к ее кровати, сел, она подняла руку и взъерошила мне волосы.

– Синди, я знаю, что вас продержат здесь еще несколько недель.

– Правда?

– Я бы хотела, чтобы Алекс какое-то время провел в моей клинике, я могла бы обследовать его.

Мамино лицо напряглось.

– Обследовать на предмет чего?

Аня посмотрела на меня.

– Может, нам лучше обсудить это наедине?

– Нет! – возразила мама. – Речь о нем, поэтому он должен присутствовать.

Аня тоже села рядом с кроватью, сняла черные очки, протерла их подолом белой рубашки.

– В свете последних событий я думаю, у Алекса, вероятно, заболевание, которое требует продолжительного и всестороннего обследования. Полагаю, пребывание в Макнайс-Хаусе в его интересах.

– Там же лечат чокнутых, – произнесла мама.

Аня улыбнулась. Совершенно искренне.

– Отнюдь. Там ведется очень важная работа на благо семей и региона.

Мама насупилась.

– В последний раз какая-то женщина в костюме пыталась отобрать у меня Алекса.

Мама и я посмотрели на Аню. Я обратил внимание, что и она в брючном костюме. Аня сглотнула.

– Если бы мы собирались это сделать, мне бы потребовалось ваше согласие…

– Что ж, вы его не получите! – Голос мамы задрожал, и я сжал ей руку. Она посмотрела на меня и улыбнулась. – Я скоро выберусь отсюда, обещаю.

– Из Корка приехала ваша сестра, Бев, – мягко добавила Аня. – Она позаботится об Алексе. Если вы разрешите Алексу побыть в Макнайс-Хаусе, на субботу и воскресенье Бев сможет забирать его…

У мамы округлились глаза.

– Бев здесь?

Аня кивнула.

Мама закрыла лицо рукой и заплакала.

– Я не хочу, чтобы она увидела меня в таком виде. – И начала приглаживать волосы, торчавшие в разные стороны, словно через них пропустили электрический ток.

– Она придет к вам, когда вы будете к этому готовы, – успокоила Аня. – Все понимают, что вам нужно время. Днем я отвезу Алекса домой, но если вы не хотите, чтобы он побыл в Макнайс-Хаусе, позвольте мне приезжать к нему каждый день на следующей неделе, чтобы мы могли пообщаться.