Кому нужна Турция как страна самостоятельная и тем более, ведущая независимую внешнюю политику? По одним только курдам видно, в Сирии…

Иван Стародубцев: Американцы, пребывая пусть и в малость пошатнувшемся, но всё же амплуа единственной сверхдержавы, пытаются строить свою политику по отношению к Турции не на основе принципа «кнута и пряника», как можно было бы ожидать от «образцовых партнёров», а на базе формулы «кнута и кнута». Ничего интересного для самой Турции у них не припасено, и такая недооценка с каждым годом начинает американцам аукаться всё громче.

Если конкретизировать: как мы могли наблюдать все эти годы, у американцев для Турции есть в рамках «партнёрской программы» исключение из международного проекта создания истребителя пятого поколения F‐35, санкции за покупку у России систем ПВО С‐400, есть Фетхуллах Гюлен, который проживает в Пенсильвании по «green card» и оттуда пытается рулить своей турецкой паствой, выражаясь мягко, не совсем дружественно настроенной по отношению к нынешней власти в Анкаре.

Наконец, Джо Байден, сразу после своей инаугурации в 2021 году произнёс то самое страшное слово, которое среди американских президентов произносить до сих пор было нельзя по отношению к событиям 1915 года. И аж четыре раза употребил это слово в своей речи в 2022 году.

Евгений Сатановский: То есть назвал эти события «геноцидом»?

Иван Стародубцев: Да, он использовал это слово, невзирая на отчаянные предупреждения, поступавшие к нему со стороны турецкого руководства. Впрочем, эти предупреждения от турок звучат ежегодно, но до сих пор они срабатывали. Но только не в этот и последующие разы. «Демарш» Джо Байдена знаменует новую веху ужесточения политики Вашингтона по отношению к турецкому руководству.

На этом фоне, невзирая на турецкие протесты, продолжается поддержка американцами сирийских курдов, сильно пахнущая идеей сколачивания так называемого Великого Курдистана – причём прямо по американским картам из четырех кусков: турецкого, сирийского, иранского и иракского.

Всё это нужно помножить на упомянутые мной обещания Джо Байдена «вдохновить» турецкую оппозицию на «последний и решительный бой» против президента Эрдогана и его Партии справедливости и развития. Чтобы «свергнуть» их, но, разумеется, «строго демократическим путём».

Тут, правда, в 2022 году задули, со шквальными порывами, ветры перемен: после начала российской спецоперации на Украине 24 февраля 2022 года, Запад начал демонстрировать к Турции несколько иной, смягчившийся подход. Но об этом – чуть позже.

Главное, что этот «смягчившийся» подход при некоторых признаках потепления отношений всё равно основан на том, что Эрдоган – это «хромая утка» до выборов 2023 года. Ну а после выборов 2023 года в Турции будет другая власть. Следовательно, любые принципиальные договорённости с Анкарой, на взгляд Вашингтона, надо сейчас отложить в сторону до «неизбежной» победы на выборах турецкой оппозиции в июне 2023 года.

Евгений Сатановский: Кроме США, есть ещё и Евросоюз, с которым у Турции – игра на десятилетия. И сложнейшие отношения – и с отдельными странами, и с самим Евросоюзом как таковым. А как с ним всё происходит?

Иван Стародубцев: С Евросоюзом получается почти как с турецким призывом «Мир – больше пяти!» в сторону Организации Объединённых Наций.

Из года в год Турция подтверждает свою приверженность курсу на евроинтеграцию, объявляя вступление в ЕС своей стратегической целью. Допустим, в той брошюре-целеполагании турецкого МИДа на 2022 год, о которой я сказал уже ранее, произнесены все приличествующие евроинтеграционные слова.

При всём при этом турки – весьма умные и искушённые политики. И не могут, по прошествии десятилетий разговоров-переговоров, не прийти к простой мысли: в Европейский Союз им дорога заказана.

Турок слишком много, и с учётом положительной демографии их становится только больше, они слишком норовистые, и к тому же – мусульмане. Какие там Копенгагенские критерии, о чём вы вообще? Быстрее Украину «в огне» примут, чем быстро развивающуюся и продвинутую Турцию.

Хотя, когда в 2005 году были официально начаты переговоры с Турцией о вступлении в ЕС, что это было, по сути, в сторону лично Реджепа Тайипа Эрдогана? Нечто вроде Нобелевской премии мира Бараку Обаме – исходя из того, что он – первый афроамериканец-президент США, да ещё и Хусейн.

В 2005 году то была своего рода «золотая пайцза» Реджепу Тайипу Эрдогану со стороны Запада. Вы помните, тогда на Западе возникла мода на политический ислам, и казалось, что Реджеп Тайип Эрдоган станет идеальным партнёром для Европы в деле «демократизации» не только Турции, но и всего исламского мира.

Оттого и такая знаковая поддержка, которая не могла быть проигнорирована турецкой светской оппозицией, включая военных и судейских. Они из этого поняли однозначно: Запад благоволит Эрдогану и его партии, а, следовательно, на западную поддержку рассчитывать не приходится. Разительная перемена с тем, как на Западе относятся к Эрдогану и Партии справедливости и развития сейчас и как смотрят в сторону отвергнутой два десятка лет назад турецкой оппозиции.

По сути дела, Европейский Союз, вольно или невольно, но внёс свою немалую лепту в то, что Реджеп Тайип Эрдоган, «приструнив» светскую оппозицию, построил совершенно другую, вертикально интегрированную, президентскую Турецкую Республику с имперским прицелом. Это была явная поддержка со стороны США и ЕС Реджепу Тайипу Эрдогану. Хотя что они со временем по этому поводу начали думать – отдельный вопрос.

После «медового месяца» первого десятилетия XXI века все 2010-е годы прошли под совершенно другим знаком – знаком нарастающего взаимного скептицизма между Западом и турецким руководством, вплоть до нынешней ситуации, когда в западных столицах ухода Реджепа Тайипа Эрдогана уже откровенно, не стесняясь и не скрываясь, дожидаются.

Но заметьте, как Реджеп Тайип Эрдоган умело использовал интеллектуальную слабость США и ЕС к политическому исламу в своих целях. Ни разу не став, от слова «совсем», их марионеткой, на что, похоже, рассчитывали на Западе, а напротив, превратившись в одного из самых влиятельных мировых политиков.

В этом весь Эрдоган, который умеет, отсекая всё лишнее, строить ситуативные союзы, позволяющие ему достигать своих, а не чужих, политических целей.

Евгений Сатановский: Заметьте при этом, ведь ничто никуда не делось. С политическим исламом и Вашингтон, и Брюссель, и отдельно взятые Париж, Лондон или Берлин играют и играют. Поддержка «арабской весны», а это как раз 2010-е годы, – это игра со ставкой западных политиков и чиновников как раз на политический ислам.

Речь Обамы в Каире – это откровенно реверанс политическому исламу, «Братьям-мусульманам». Попытки играть в Ираке, в Сирии, в Афганистане в так называемый «мягкий ислам»…

Это ведь при американской оккупации с участием всех союзников США, в том числе европейцев, Афганистан стал исламской республикой. Не так уж много в мире существует исламских республик. Собственно говоря, талибам ничего не потребовалось и менять: Исламская Республика превращается в Исламский Эмират Афганистан. А так-то разница в чём? Да ни в чём.

Идея о том, что «Братья-мусульмане» – это круто и надо