Эсмей чуть не поперхнулась. Барин поднял голову:

— Привет, сера Мигер…

— Брюн. Никто не называет меня сера или мисс Мигер, если только не хочет чего-то вытянуть из меня. Не возражаете, если я присоединюсь к вам? Обещаю, что мои сторожевые псы останутся на почтительном расстоянии.

— Конечно, — ответил Барин. Он поднялся из-за стола, пока Брюн не села, как раз напротив Эсмей.

— Как прошел экзамен? — спросила она у Эсмей с искренним интересом. — «Административные процедуры», не так ли? Смертельная скука. Заполнение всяких бланков и прочая ерунда, да?

— Кое-что еще, — словно со стороны услышала себя Эсмей. Голос был какой-то чужой и резкий. Она откашлялась.

— Конечно, и бланки тоже. Но нужно еще уметь выбрать, какой бланк заполнять в той или иной ситуации, и знать, куда его потом посылать. Если ты правильно заполнил бланк, но отправил его не туда, или заполнил не тот бланк, работа будет сделана впустую.

— Ужас. Я бы умерла от скуки. Надеюсь, тебе не помешала подготовиться моя утренняя болтовня.

— Нет, — ответила Эсмей. — Я все сдала нормально.

— И как всегда, лучше всех в классе. Не прячьте свои таланты, лейтенант, — вставил Барин.

— Молодчина, — сказала Брюн. — Хотя мне трудно представить тебя за бумажной работой. Но, видимо, без этого тоже не обойтись.

Эсмей не могла долго сердиться, особенно когда человек так искреннее проявлял интерес к ее делам.

— Мне тоже все казалось ужасно скучным, — ответила она. — Но необходимо было сдать этот курс.

— И ты сдала его на отлично. Ничего другого я от тебя не ожидала. Может, пойдем в городок, все вместе, и отпразднуем это событие?

— Я не могу, — ответила Эсмей. — Через два дня у меня экзамен по тактике, а сегодня вечером и завтра утром последние два занятия.

— Ну, энсин, а как насчет вас, тоже экзамен?

— Нет, но…

— Тогда пойдем? Раз вы не в одном классе по тактике с лейтенантом Суизой, значит, будете меньше видеться друг с другом. Правда, она не относится к тому типу женщин, которые уводят кавалеров.

— Но и я не кавалер, Брюн. — Барин ответил так быстро, что Эсмей не успела ничего сказать. — Хорошо, я составлю тебе компанию, с нами ведь пойдут твои сторожевые псы, они-то и последят за тем, чтобы я вел себя прилично.

Эсмей смотрела им вслед со странным ощущением. Да, скоро начнется занятие по тактике, но она надеялась, что они с Барином еще поболтают, она как раз собиралась спросить его, что он думает по поводу правил, регулирующих личные взаимоотношения между выше— и нижестоящими офицерами Флота. Он вырос во флотской среде и должен знать такие вещи лучше. Если он считает, что все в порядке, значит, так оно и есть.

По дороге к воротам Барин разглядывал дочь Спикера. Небезопасно. Профессиональные офицеры не заводят романов с отпрысками Династий. Однако по правилам вежливости он обязан сопровождать гостью Флота и ее эскорт.

Сам он с большим удовольствием остался бы с Эсмей. Им много о чем надо было поговорить, и вообще вид у нее был усталый, ему хотелось помочь ей развеяться. Она так долго и так усердно работала. Теперь она занимается своим делом, но… У него даже пальцы свело, когда он вспомнил ее мягкие волосы, шею… Как ей нравилось, когда он гладил ее по голове.

— Значит, вы познакомились с лейтенантом Суизой на «Коскиуско»? — спросила Брюн.

— Да, — ответил Барин. Голос девушки прервал его мечты.

— Она всегда такая… чопорная?

— Чопорная? Она много работает, она профессионал…

— И скучная, — продолжала Брюн, но уголки рта у нее невольно приподнялись в улыбке.

— Вряд ли вы так думаете на самом деле, — ответил Барин.

Брюн улыбнулась:

— Нет, конечно. Но мне так хотелось с ней познакомиться, поболтать, а она все время такая сдержанная, такая официальная. И, кроме того, все время занимается. Она и так лучше всех учится по всем предметам, что еще ей нужно?

— То же, что и всем нам, — ответил Барин. — Быть лучше всех. Он почувствовал какое-то внутреннее напряжение, хотя не мог еще понять его причину.

— Здесь все так по-другому, — продолжала Брюн. — Я много общалась с офицерами Королевской Космической службы, они совсем не похожи на вас.

Потому что они на самом деле не военные, но не будет же он говорить это вслух, когда их сопровождают шестеро молодцов из отборного отряда Королевской безопасности.

— Я не совсем понимаю, зачем все это нужно, — опять начала Брюн. — С профессиональной компетентностью понятно, но зачем все эти правила и ограничения.

Барин чуть не фыркнул в ответ.

— О каких правилах вы говорите?

— Ну, все эти формальности в классе. Обязательно нужно вставать, когда входит инструктор, все время отдавать кому-то честь и все время помнить, какое у тебя звание и что ты должен в этом звании делать, а что нет.

— На то есть много причин, — туманно ответил Барин. Ему совсем не хотелось разъяснять этой девушке из влиятельного семейства все тонкости военных взаимоотношений. — Но раз тебе это не нравится, зачем ты сюда приехала?

— По совету адмирала Серрано. Кстати, мой отец возражал, а она сказала, что мне пойдет на пользу возможность развить способности в контролируемой обстановке.

— Звучит, как цитата, — заметил Барин.

— Ты ведь знаешь адмирала, ты и сам Серрано. Значит, ты знаешь и Херис, так?

— Адмирал Серрано моя бабушка, капитан Серрано одна из моих кузин, — лаконично ответил Барин.

— Тогда мы будем друзьями, — заявила Брюн и взяла его за руку, а он от этого почувствовал себя совершенно не в своей тарелке. — Теперь пошли повеселимся.

Барин с тоской подумал об Эсмей, она сейчас потеет над учебниками.

Брюн завела привычку почти каждый день заходить в комнату к Эсмей «поболтать», как она говорила. Эсмей изо всех сил старалась соблюдать правила вежливости, хотя ей жалко было тратить время на эту болтовню. К тому же ей совсем не нравилось, что Брюн, не стесняясь, обсуждала все ее проблемы.

— У тебя такие волосы, — сказала она во время одного из очередных визитов. — Ты никогда не думала укоренить новые?

Волосы всегда доставляли Эсмей немало хлопот с самого детства. Вот и сейчас она инстинктивно пригладила их и ответила:

— Нет.

— По-моему, это поможет, — сказала Брюн, склонив голову набок. — У тебя красивая голова…

— А еще у меня много работы, — ответила Эсмей. — Извини.

Неизвестно, что было хуже, ее грубый тон или то, как спокойно Брюн его восприняла. Она вышла из комнаты без тени обиды.