системы координат, создавая объяснение многим событиям последних дней и выстраивая идеальную прямую до необходимого действа в условиях абсолютной победы — найти естественного врага и уничтожить! И вновь он не заметил, как сначала появилась вера, а уже потом стоящая за ней мысль, что воспринимается чем-то действительно верным именно из-за наличия такого шага в сторону некогда чуждого свойства мышления в данный, непредсказуемый, кризис. Он искренне хочет испытать эту веру на прочность, боясь ошибиться и поддаться пресловутым эмоциям, ощущая борьбу идеологий, но находит вполне укладывающуюся в логику причину отложить этот процесс — время уходит слишком быстро, решения нужны сейчас, лишнее промедление приближает к поражению. Раз в Тиши спокойно, то может ли быть так, что появление хищников сразу же после усмирения беспорядков — это новый этап революции, заранее спланированный и предусмотренный шаг добиться своего, несмотря ни на что?

Так, отставить излишние выводы — сейчас надо сосредоточиться на новом плане сдерживания ради скорого уничтожения основного количества противника, что требует настоящего микроконтроля. Козырев четко понимает: садами можно пожертвовать, главное, что как минимум вода у них будет, ведь Сток-1 в порядке, а запасов еды хватит на несколько месяцев, чем блоки укомплектованы до предела. Так что при успешности применения «Стрелы» останется спокойно устранить остатки и начать восстановление в ближайшие месяцы, это вполне приемлемые сроки.

— Сэр! Бэккер, Петр и Юст только что были в Стоке-1. Они уничтожили все насосы, фильтры и систему перегона воды. Забрали научные костюмы биозащиты и отправились вглубь Топи.

8

Природа разрушения не так трагична в разрезе времени, где жизнь и смерть являются гарантом друг друга, балансируя в масштабах Вселенной. Природа сотворения имеет свойство большей ценности в глазах смотрящего и руках берущего. Вроде бы все просто, думал Петр много лет своей жизни, пока сам не стал природой разрушения. Теперь-то он познал всю трагичность этой столь же необходимой, сколь и естественной в природе роли. Она состоит уже не в том, что ему приходится олицетворять разрушение с невозможностью объясниться перед важными в его жизни людьми, нет — в основе лежит совсем другое: не он выбрал эту роль — роль выбрала его. Природа разрушения лишена человеческих понятий добра и зла, она просто есть, как противоположность жизни во имя баланса. Он не должен злиться на то, что не имеет злого умысла в понимании. Но он злится. Понимает ценность этой роли, знает ставки и конечную цель, более того, ему хочется быть исполнителем, отплачивая свои долги перед жизнью. Да и роль эту он никому бы не передал, потому она — его, лишь он должен нести это бремя. Видит в этом не просто компенсацию — судьбу. Но он ненавидит ее. Ненавидит из-за того, для чего эта роль нужна, ибо не будь того самого свершения, возможно, а то и наверняка, расплатиться за свои ошибки он бы смог еще многими способами. Хотелось бы другой сценарий… но Петя уже не свернет с пути, теперь это его и только его, иному отдать эту суть он не согласится — ведь у каждого своя ноша, свое бремя, своя расплата.

Все началось с даты, которую он, к счастью, не помнит. Это было год назад, но точный день выветрился из его головы с отсутствием присущей вины. Тогда погибла его маленькая дочь, спасение которой не было в планах Вселенной, — теперь он это понимает. Как и то, что привело к ее смерти. Большая научная работа с его женой — Ингрид, желавшей всеми силами понять природу малого зачатия женщин и устранить причину частых потерь ребенка во время сокращающихся с годами беременностей. Что-то мешало на этой планете зачатию, так что Техгруппа к тому моменту собрала достаточный анамнез, чтобы начать серьезный проект. Проект, который по ужасной Петиной неосмотрительности забрал жизни десяти женщин и пяти нерождённых детей. Монолит взбунтовался, его дочь пала жертвой необузданной, полной горя и праведной ненависти толпы. Ингрид на правах коренной жительницы отрезала всю связь с Техгруппой и Петей в частности, уйдя в бесконечную работу, спрятав горе вдовы. Андрей Дикисян договорился с Козыревым — и гениального инженера и доктора наук по энергетике увезли на Аврору, где вместе с Клотом они по приказу Опуса начали раскопки первого города Комы, маленькой колонии, в недрах которой нашелся Осколок. А Катарину шустро отправили на Тишь. Столько горя и разрушений на изначально добрых намерениях было пережито Петром с несгибаемой волей перед чем-то большим, должным быть за кулисами этих чудовищных спектаклей. Возмещение нанесенного им ущерба стало целью существования, смыслом жизни, большей, чем любое прощение. Его взгляд чистого техника видел все очень просто: раз его руки что-то забрали, то они же и должны вернуть. Так он и видел этот Осколок — новый источник энергии, поддающийся лишь его пониманию, который он подарит людям. Величественная цель питала его силой, придавала упругости и внушала веру в лучшее будущее, ибо именно он был тем, кто нашел Осколок — артефакт неизвестного происхождения и возраста.

Теперь он в броне разрушителя. Броне, которую создал, чтобы обуздать энергию Осколка и принести этот дар людям. Она прячет жизнь от смерти, разрушителя от разрушений. Но еще есть шлем, защищающий не только голову, но и образ. Шлем закрывает человечность. Маленькое зернышко сомнений, ведь раз прячется, то может ли он тогда быть ведомым силами природы, взявшими его судьбу в свои руки? Вопрос неправильный. Тот факт, что он думает об этом, ставит под сомнение и углубляется в осмысление своей роли сквозь чудовищную ненависть в свой же адрес и бесконечную скорбь от своих же действий, — все это и делает его большим чем человек и меньшим чем слепой исполнитель судьбы. Точки координат соединяет Бэккер, пришедший с Опуса проводник, складывающий разрозненные фрагменты Петиной жизни в общую картину прошлого, настоящего и будущего. Сейчас они идут в Топи, забрали необходимое, вновь оставили вынужденные жертвы. Но так надо. Спасение людям намечено, остальное укладывается в их волю к жизни. Вновь окропив свое существование страданием других, Петр все глубже осваивает иную роль — ту, что в глазах жителей Монолита… в глазах Техгруппы… в глазах его жены. Единственная женщина, которую он не просто любил — любит до сих пор. Ее ум, воспитание и доброта стали ему чем-то большим, на что хочется равняться. Нельзя думать о ней! Он не заслужил! Вновь ругает себя за слабость. Обрек ее на гибель, как и остальных… С заслуженной болью он говорит себе,