Думать об этом было невыносимо, и Элен твердо решила гнать эти мысли прочь. Переключив внимание на собак, учуявших пирог, она разломила свою нетронутую порцию на кусочки и честно разделила ее между всеми желающими.

Люси была права. Элен подвела этот безрадостный итог, выруливая на автомобиле на широкую, мощенную плитами подъездную аллею в полдень следующего дня. «Мажестик» действительно оказался тем самым домом, покупку которого оформлял сейчас Эдуард. Особняк, и правда, великолепно подходил для большой семьи. В нем хватило бы места для полдюжины детей. Кроме того, по крайней мере, с фасада, выглядел он чрезвычайно привлекательно. В то же время для гостиницы дом не был достаточно вместительным.

Сердце Элен упало. Вот еще одно доказательство истинных намерений Эдуарда. Но ей и не нужны никакие доказательства. Она поняла все сразу же, как только увидела ту фотографию в газете. Тогда перед ней словно приоткрылось окно в ее будущее…

Едва передвигая словно налитые свинцом ноги, женщина вышла из машины, и сразу же неистовый порыв ледяного ветра заставил ее содрогнуться и повыше поднять воротник теплого пальто. С серого элегантного фасада на нее с молчаливым ожиданием смотрели длинные ряды окон. Она распрямила плечи и решительно подошла к двери.

Сейчас она на работе, напомнила она себе, и скорее всего служебные обязанности, которые ей предстоит сегодня выполнить, станут последними. Эдуард неплохо платил ей за то, чтобы она устраняла с его пути мелкие неудобства. То, что она станет ждать в доме, избавит его от необходимости делать крюк, самому заезжая за ключами. Он не любит понапрасну тратить время. Вот почему он вызвал ее сюда.

Чувствуя, как ее охватывает непонятная слабость, Элен вставила ключ в замок. Она отчаянно желала, чтобы каждая деталь интерьера вызвала у нее только отвращение. Ей не может понравиться будущий семейный дом Эдуарда, где он поселится со своей новой, настоящей женой!

Но какая ирония судьбы, мрачно подумала Элен, распахивая дверь, ведь сегодня вторая годовщина нашей свадьбы.

Элен втайне желала, чтобы пустые помещения встретили ее холодом и сыростью, паутиной в углах, пылью, пятнами плесени на стенах. Но ничего подобного она не увидела. Дом был полностью обновлен. Паркет просторного холла сверкал, покрытый свежим лаком, матово блестели резные темные перила элегантно изогнутой лестницы, которая вела на второй этаж. А стены — и не только в холле, но и в комнате направо, куда мимоходом заглянула Элен, — были недавно выкрашены красками изысканных тонов и превосходно гармонировали с ослепительно белыми декоративными панелями.

— Боже мой! — невольно воскликнула Элен.

В доме было тепло! Она расстегнула пуговицы тяжелого зимнего пальто. Должно быть, прежние хозяева установили здесь батареи центрального отопления. И видимо, дом поступил в продажу совсем недавно — в нем не чувствовалось тоски запустения, как в зданиях, покинутых владельцами, захватившими с собой всю обстановку. Он казался живым, дышал уютом и покоем.

И прежние хозяева вывезли не всю мебель: в комнате стояли два изящных старинных шкафчика, словно созданных специально для этого дома.

Озадаченная, Элен медленно вернулась в холл. Сколько же времени «Мажестик» был ничьим? Последние месяцы они с Эдуардом провели за границей, как он мог узнать о доме? И если бы он вел переговоры о покупке, Элен была бы в курсе. За последние два года он ни одной сделки не заключил без ее ведома.

Приобрел ли он этот особняк после встречи с графиней? Специально ли держал в тайне все приготовления? И сегодня попросил приехать сюда Элен, так как намерен сообщить, что расторгает их формальный брак и почему именно?..

Я не вынесу, тоскливо подумала Элен. В желудке противно засосало. Но она понимала, что ничего другого ей не остается. Однако когда она услышала шум подъезжающего автомобиля и последовавшую затем глубокую тишину, то поняла, что совсем не готова к тому, что ей предстоит. Отчаянным жестом она плотнее закуталась в пальто, пытаясь спастись от бившей ее дрожи.

Потом раздался звук захлопнувшейся автомобильной дверцы, послышались быстрые твердые шаги на каменных плитах и ведущих к двери ступеньках, и усилием воли она взяла себя в руки.

Все будет как надо, строго сказала она себе. Не о чем беспокоиться. Она легко найдет другую работу, пусть и не такую интересную, как эта. Сотрудничая с Эдуардом, Элен приобрела достаточно высокую квалификацию и опыт, и другие секретари-референты могли бы ей только позавидовать.

Но в тот миг, когда входная дверь распахнулась, Элен поняла, что работа тут совершенно ни при чем.

На Эдуарде было черное короткое пальто европейского покроя, которое она сама выбрала для него, когда в прошлом году они жили на Сицилии. Его темные волосы растрепались, на них блестели капли дождя, потому что на улице только что пошел сильнейший дождь.

На его красивом лице застыло спокойное, беззаботное выражение. И тут Элен поняла, что Эдуард стал частью ее самой, и когда они расстанутся, что-то внутри нее неизбежно умрет.

В то время как на протяжении долгих секунд они молча смотрели друг на друга, Элен, почувствовала, что, несмотря на кажущееся спокойствие, его переполняет сильное внутреннее возбуждение. Оно угадывалось в легком трепете ноздрей тонкого орлиного носа, в тревожном блеске серых глаз. Он напряженно всматривался в Элен, она физически, каждой клеточкой тела чувствовала этот взгляд.

У нее перехватило дыхание, ее снова начала бить дрожь. Беспомощно глядя в эти бездонные гипнотические глубины, она думала только об одном — когда же она успела полюбить его, в какой миг любовь стала необратимой? И ради всего святого, почему до сего момента она не впускала этот факт в свое сознание? Истина оглушила ее, застигла врасплох, лишила способности рассуждать. Почему она поняла это только сейчас? Когда, судя по всему, он решил жениться на женщине, которую по-настоящему полюбил?

Но острая необходимость скрыть свои мучительные переживания заставила Элен придать лицу каменное выражение. Она отвела взгляд от его лица, чтобы не видеть горевшего в этих пронзительных глазах скрытого огня, когда он спросил:

— Нравится?

— Я видела только одну комнату, но, по-моему, покупка неплохая.

Если он и заметил отчуждение, намеренно прозвучавшее в ее ответе, то никак не показал этого. Наверное, он слишком погружен в свои личные переживания, чтобы замечать ее настроение, мельком подумала Элен. Эдуард затворил за собой дверь, снял пальто и небрежно, по-хозяйски бросил его на лестничные перила.

— Хорошо, — произнес он несколько невпопад, как решила Элен.

Она жалела теперь, что не настояла, чтобы агент сопровождал ее. Она не хотела оставаться с ним наедине. Только не сейчас. Ей было слишком тяжело. Она попробовала было заикнуться об этом агенту, но пожилой мужчина, передавший ключи, посмотрел на нее с таким изумлением, словно никогда не слышал ничего глупее.