– Ты рисовала Варвару?

– Конечно. Я давно ее рисую. И только сейчас поняла… секунду, – Варвара выскочила из кресла, схватила со столика альбом, нашла нужный разворот и положила альбом Сере на колени, – Смотри, какие они все разные.

На развороте были наклеены вырезанные ножницами лица. Их было много. Штук 100. Сера догадался, что все это изображения святой Варвары.

– У нее везде разное лицо. Даже цвет глаз разный. Вот это Рафаэль. Знаешь, что у «Сикстинской Мадонны» по левую руку именно Варвара?

– Не знал.

– Знай. Они все такие разные и я не могла понять, кто из них она. А теперь я знаю.

– Показывай уже, – сказал Сера, закрывая альбом.

– Хорошо, – согласилась девушка, подошла к столу, открыла большую папку и быстро нашла нужный лист.

– Вот, – сказала она, не пытаясь скрыть свое смущение. Она протянула лист Сере и отвернулась. Это был автопортрет. Сделан он был карандашом и акварелью. Варвара была с распущенный волосами, голыми плечами, взгляд устремлён вверх, губы застыли в полуулыбке. Теоретически Варвара была обнаженной, но на рисунке были видны только плечи.

– Слишком профессионально, – высказал, наконец, свое мнение Сера. На фоне переживаний девушки фраза звучала оскорбительно. Варвара выхватила свой портрет, лихо порвала его на 4 части, подбросила обрывки под потолок, после чего медленно погрузилась в свое кресло.

– Но тебе же понравилось? – спросила она Серу и улыбнулась. Похоже, она не обиделась на замечание.

– Конечно. Ты очень красивая.

– Я знаю. Красивая, как ангел.

– Не как ангел. Такими красивыми только люди бывают, – ответил Сера.

– А ангелы страшные что ли?

– Не страшные. Они более безликие.

– Ты видел ангелов? – спросила Варвара, не очень удивившись.

– Да.

– Знаешь, а я тебе верю. Расскажи мне про них. Читала, что у них нет свободы – их послали, они побежали.

– Свобода есть даже у булыжника на дне морском. Просто ангелы очень целеустремленные. Им мучение валяться, задрав ноги в потолок и переключать каналы на телевизоре. Они любят достигать цели, и они ее достигают.

– Слушай, раз ты хорошо знаешь ангелов, то может, скажешь, что такое любить, как ангелы? Христос говорил, что люди после воскресения не будут жениться, а будут, как ангелы на небесах. У них та же любовь, но только более сильная и без секса?

– Что значит та же любовь? Любовь одна, но это не значит что она та же. Любовь разлита всюду, как кисель. Ангелы используют любовь по ее прямому предназначению – они живут ею. А человек – сложная конструкция. Человек не может жить любовью. Любовь может отражаться в нем, разрушать ему мозг, наполнять паруса, сбивать с ног, очищать душу, пачкать душу – она даже может утопить его, но человек не способен ей жить. Нет у него такого носа, что б ей дышать.

– Ангелы любят носом? – уточнила Варвара.

Сера засмеялся.

– Ну, если представить себе абстрактный нос, расположенный чуть ниже пупка.

– Ниже пупка? А это красиво?

– Это удобно и практично.

– Забавно. То есть этим абстрактным носом можно заниматься любовью?

– Любовью нельзя заниматься, а куда-нибудь засунуть этот нос можно запросто.

– То есть у ангелов все-таки есть секс? – пыталась разобраться девушка.

– Зачем тебе секс? – спросил в ответ Сера.

Варвара засмеялась.

– Звучит, как тема для школьного сочинения, – сказала она. – А у меня каникулы. Лучше скажи, а как же падшие ангелы. Они тоже живут любовью?

– Нет. Падшие ангелы – это мертвые ангелы. Ангелы не могут, как люди, жевать на диване чебурек и одновременно бежать во все стороны. Ангелы или живы или мертвы. Ну, еще бывает, что в больнице лежат, точнее в морге, но это уже не про любовь.

– А тебе кто больше нравится – ангелы или люди?

– Странный вопрос. Наверное, мне все равно. Но за людьми конечно интересней наблюдать. Их так мощно кувыркает. Даже самая последняя прачка, казалось бы, навсегда сгинувшая в Бермудском треугольнике – телевизор, пиво, сожитель – может в любое мгновенье стать Наполеоном. Пусть запрут потом в психушке, но сам факт. И не факт, что запрут. И не факт, что Александр Благословенный в этот раз победит. У человека внутри то ли черная дыра, то ли белая, но законы физики, даже самой сумасшедшей, там не действуют, то есть действуют, но по своим законам, которые и не законы вовсе. Просчитать невозможно. Понять тоже. Если монету бросить в колодец, она утонет, если монету бросить в человека, она тоже может утонуть навсегда, но может подпрыгнуть, а может лет через 50 вынырнуть в виде атомной бомбы и взорвать человеку и всем окружающим мозг.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Варвара, с интересом слушая гостя.

– А я не знаю. Я просто развлекаю тебя болтовней.

– Думаешь 16-летней девушке это интересно?

Сера почесал затылок.

– Ну, давай тогда обсудим, кто сексуальней – смешарики или лалалупсики, – предложил он.

– Нет. Давай лучше про любовь. Значит, ангелы живут любовью.

– Ага, – кивнул Сера.

– И любят они не так как люди, а как Отец Небесный возлюбил нас?

– Как Отец Небесный возлюбил нас, – согласился Сера.

Варвара и Сера проболтали еще с полчаса, пока у Серы не зазвонил телефон. Варвара умоляющим жестом показала ему, что не надо брать трубку, но он ее взял.

– Да… Я понял… Как договаривались…. Сейчас, – Сера положил трубку. – Мне пора, – сказал он Варваре.

– Нет, никуда тебе не пора, – нахмурилась девушка.

– Мы договорились, что как только они позвонят, я ухожу.

– Ты же супергерой. Зачем тебе слушаться козлиного блеянья?

– Мне надо идти. Ты же кончила детсад с отличием. Должна понимать. Отвезешь меня?

Варвара, взмахнула руками и сделала несколько быстрых кругов по комнате.

– Отвезу, – сказала она успокоившись.

Девушка открыла дверь, зашла Сере за спину и взялась за хромированные ручки кресла…

– Зачем ты приходил? – шёпотом спросила она, остановившись в одной из гостиных. – Ты – мой ангел?

– Если бы я был твоим ангелом, я бы не стал отвечать на этот вопрос.

«Субару» влетела во двор и, скрипнув тормозами, резко сбавила скорость. Во дворе, несмотря на поздний час, играли дети. Медленно пробираясь между плотно стоящими машинами «Субару» нашла местечко и идеально припарковалась.

– Сколько? – спросил Сера, отстегивая ремень.