– Погодите-ка, – начало доходить до Тура. – Так ведь сопровождающие без хозяина не живут…

– О чём и речь, – хмыкнул Венельд. – Думай, хозяйка! Нанимал, может, муж твой кого…

Герта вскочила, заходила туда-сюда:

– Да где ж тут упомнишь… Он ведь все хозяйство в свои руки взял, как жить вместе стали. Работников сам подбирал всегда – я и не касалась. Ох, дела наши тяжкие!.. Уж такой работящий был, Гелерт-то – раньше всех подымался, ещё до свету, я только диву давалась…

– Вот! – щёлкнул пальцами Венельд. – Это зацепка. Там, на поляне, покуда Тур спал, остальные наёмники деревяшками были. Лея, стало быть, тоже…

– Да как же за столько-то лет не заметил никто?! – поразился Тур.

Герта присела на постель, сгорбила плечи:

– Не любила она страшно, когда к ней в комнату входят. Гелерт говорил, это оттого, что напали на них. Дом их, сказывал, на отшибе стоял, ну, и вышли на них как-то в ночь люди лихие. Только они с Леей в живых и остались: он – оттого, что в мастерской задержался, а она, потому что крики отец услыхал да в дом возвратился, – женщина горько вздохнула, подперла щеку ладонью. – С тех пор комнату на ночь Лея всегда запирала. Как я её жалела, бедняжку!

Тур похлопал её по руке:

– Ну-ну. Этого и не было вовсе, помнишь? А запиралась она, чтобы свой секрет сохранить.

– Осталось вычислить, кто теперь раньше всех поднимается и позже всех спать ложится, – подвёл итог Венельд. – А Тур на него посмотрит да скажет, не ошиблись ли мы – раз уж порабощённые все друг друга в лицо знают. Можно, конечно, просто работников вывести, чтобы он на них поглядел, но тогда колдуну ясно станет, что догадались мы обо всём.

– Что ж ему в Талсбурге-то понадобилось? – пробормотала Герта. – Неприметный крохотный городишко…

– Выясним! – уверенно сказал Тур. Венельд взглянул на него. – Всё выясним. А пока нужно нашего порабощённого отыскать.

– Рассвет, никак, – выглянула в окно Герта. – Небо зарозовело… Ну, как раз поглядим, кому, кроме нас, не спится.

– Поглядим, – откликнулся Венельд задумчиво. – Поглядим…

Вечерело. С болот поднимался туман, стелился между кустами, завивался под копытами лошадей, гасил и причудливо искажал звуки. Промозглая сырость забиралась под одежду, заставляя путников зябко передёргивать плечами.

Венельд и Тур ехали уже несколько дней. Вороной гордо выступал точёными ногами, игриво вскидывал голову, фыркал. Вихорёк вёл себя поспокойнее. Неугомонный Дарвел нахохлился на плече у хозяина – холод и сырость его совершенно не радовали.

Венельд хмурился, лицо его под капюшоном плаща казалось задумчивым и угрюмым. Туру тоже было неуютно – оба устали, замёрзли и проголодались. Запасливая Герта положила им в дорогу лепёшек, вяленого мяса и сушеных фруктов, но они расходовали их экономно, предпочитая по возможности охотиться.

– Ночлег обустраивать пора, а, Венельд? – не выдержал, наконец, Тур. Он уже знал: когда его спутник напряжённо о чём-то думает, вот как сейчас, ему всё нипочём. Этак он и целую ночь может ехать, с него станется!

– А? – поднял голову Венельд и принялся озираться. – Ты гляди-ка, вечереет…

– О чём думаешь, друг? Поделился бы.

– Так, – отмахнулся парень. – История эта из головы не идёт… Вон вроде подходящее местечко! – указал он рукой. Тур приподнялся на стременах, глянул. – Там остановимся.

Место действительно было неплохое. Несколько валунов – некоторые выше Тура! – надёжно защищали от ветра маленькую полянку. Неподалёку звенел ручей, а за ним, приминая высокую траву, лежало дерево, очевидно, упавшее уже довольно давно. Тут тебе и дрова, и вода – даже ходить никуда не надо!

Венельд и Тур спешились, расседлали коней, вычистили их и обтёрли. Согнанный с плеча Дарвел, недовольно крича, покружил над поляной и устроился на одном из валунов, зорко поглядывая вокруг. Позаботившись о лошадях, путники принялись обустраиваться сами: развели костёр, растянули над головой непромокаемый полог. Вооружившись топориком, Тур нарубил с упавшего дерева веток про запас. Венельд ободрал и выпотрошил пойманного по пути зайца, пристроил над огнём тушку. Вскоре над поляной разнёсся аромат жарящегося на костре мяса.

– Я тут всё думаю, – обронил Венельд, когда они, наконец, уселись у костра и принялись за еду, – как, Герта сказала, мужа её звали?

– Гелерт, – тут же припомнил Тур. – У деда моего такое же имя, вот и запомнилось.

– Точно! Я ещё тогда внимание обратил…

Тур нахмурился. И что за привычка вот так недоговаривать! Скажет полслова и сидит довольный, вопросов ждёт. Эх!

Молчание затягивалось. Венельд сосредоточенно обгладывал косточку, словно и не было никакого разговора. Кони мирно щипали траву, сокол на камне раздирал мощным клювом добычу – какого-то мелкого грызуна, только что пойманного в лесу. Тур вздохнул, сдаваясь:

– Имя как имя, ничего особенного!

– Думаешь? – усмехнулся Венельд. Бывшему наёмнику немедленно захотелось запустить в него чем-нибудь тяжёлым, хотя вспыльчивостью он, в общем-то, не отличался. «Не стану спрашивать!» – твёрдо решил Тур, но парень продолжил сам:

– Ты ведь из Норавии, так? Вооот. И деда твоего, говоришь, Гелертом звали? А ещё была среди порабощенных одна девчонка, Вельда. Тоже ведь норавийское имечко, а, Тур?

А ведь и впрямь! Да и парнишку-работника, которого они всё-таки вычислили, тоже по-норавийски звали – Морх. Был он из всех, нанятых мужем Герты, самым молоденьким и неприметным: это подай, то принеси, однако подскакивал с утра раньше всех и ложился, когда весь дом затихал. Герта сказала – будто вообще не спит. Ну, Тур и решил на него поглядеть, а лицо-то как раз оказалось знакомое… Как его от чужой воли избавить, они не придумали, но и так оставлять было нельзя: кто его знает, какое приказание отдаст ему проклятый колдун? В общем, Гурт его покамест к себе забрал – запер в подсобке, куда отправлял порой буйных постояльцев, перебравших медовухи. Тоже не жизнь, взаперти-то сидеть, но хоть, по крайней мере, не навредит ни себе, ни другим. А было парнишке от силы пятнадцать лет…

– Стало быть, в Норавию ехать нужно, – задумчиво протянул Тур и поскрёб короткую светлую бороду. Венельд кивнул – нужно. Тайное имя узнать – это тебе не на базаре познакомиться! Жить рядом надо, наблюдать за человеком, подслушивать, подглядывать, выяснять, с кем дружен, с кем нет, кому доверяет да чего боится… Дядьям да теткам родным подчас имя это неведомо, а тут – чужой человек прознал, да не одно, не два… Дела!

Лес понемногу наполнялся ночными звуками. Взошедшая луна облила причудливые силуэты деревьев зловещим призрачным светом, тени сгустились за каждым кустом. Крохотный костерок на поляне потрескивал, силясь разогнать тьму.

– Ты в наших краях бывал когда-нибудь, Венельд?