новым сёгуном будет назначен его сын Хидэтада. Десять лет спустя, в конце 1614 — начале 1615 г., Иэясу и Хидэтада повели свои войска в последний поход против Хидэёри, который еще имел в своем распоряжении около 100 000 приверженцев Тоётоми. Все они находились в замке Осака. В кровопролитнейшем сражении, выходящем за рамки даже той разнузданной жестокости, которая была присуща данной эпохе, отряды Токугава испепелили и огромную крепость, и торговый посад, ее окружавший. Защитники замка, носившие фамилию Тоётоми, были истреблены. Хидэёри, находясь в безвыходном положении, был вынужден совершить самоубийство. В следующем году сошел в могилу и Иэясу. В отличие от своего врага, он умер своей смертью, удовлетворенный сознанием того, что ему удалось заложить прочный фундамент существования нового режима.

Укреплению власти линии Токугава способствовало и накопление этим домом в своих руках огромных богатств. Победа на поле боя позволила дому Токугава конфисковать земли многих своих противников. Ко времени третьего сёгуна, Иэмицу, в собственности клана находилось около четверти всех обрабатываемых земель Японии. Ежегодное производство риса на землях сёгуната достигало приблизительно 6,8 млн коку (коку — мера сыпучих тел, равная приблизительно 5 бушелям, теоретически 1 коку хватало на то, чтобы прокормить одного взрослого мужчину на протяжении одного года). Собираемые налоги сёгунат также использовал для финансирования своих предприятий и выплату жалования своим непосредственным вассалам (которых насчитывалось около двадцати двух тысяч), пяти тысячам самураев «под знаменем»[5] и более чем семидесяти тысячам офицеров, которые осуществляли контроль за тысячами и тысячами воинов более низких рангов. Вдобавок сёгунские чиновники непосредственно управляли такими важными портами и зарождающимися городами, как Нагасаки и Осака. Они также контролировали золотые, серебряные и медные рудники, продукция которых использовалась в монетной системе Японии.

Необходимым условием для выживания нового режима было сотрудничество с другими влиятельными и авторитетными институтами общества. Лишь хорошие отношения с представителями других японских элит — императором и придворными, буддийским духовенством, даймё — могли гарантировать господствующее положение дому Токугава. Несмотря на то что киотская знать испытывала страдания на протяжении долгих десятилетий, когда Япония была воюющей страной, полу-божественный Небесный Владыка продолжал оставаться единственным источником легитимизации политической власти. Соответственно, сёгуны Токугава понимали, что они могут упрочить свою собственную репутацию путем восстановления престижа трона и окружающей его аристократии. С этой целью сёгунат восстановил дворцы и особняки, давно находившиеся в запустении, и выделил императорской семье и придворным земли, необходимые для обеспечения их существования.

Но если Иэясу давал средства к существованию, то он мог позволить себе и ограничивать самостоятельность облагодетельствованных им аристократов. В Седьмом месяце 1615 г., едва только нанеся поражение сторонникам Тоётоми в замке Осака, Иэясу издал Правила, касающиеся императорского двора и знати. Семнадцать статей этого документа представляли собой дерзкую попытку правящего военного сословия определить правила поведения Небесного Владыки и его двора и отделить их от остальных элит. В сущности, эти статьи предлагали придворным модель приличествующего им этикета. Стиль их жизни был регламентирован и сводился к проведению большого количества церемоний, и аристократы, таким образом, должны были превратиться в величавых хранителей традиционной культуры. Первая статья заходила так далеко, что указывала монарху, как ему следует проводить свое время: «Небесный Владыка должен заниматься искусствами, первым из которых является ученость»{4}. Чтобы не возникало никаких недоразумений по поводу подчиненного положения двора по отношению к военным правителям, в Киото всегда находился представитель военного правительства, а в центре города, в мощном, недавно построенном замке Нидзё, располагался самурайский гарнизон.

Тот же оттенок покровительства и превосходства характеризовал отношение сёгуната Токугава к буддийской элите. Буддийское вероучение проникло на Японский архипелаг в VI в., проделав большой путь из Индии через Китай и Корею. В VII в. японские посольства, направляемые в танский Китай, могли воочию наблюдать физическое воплощение буддийской религии: сеть великолепных храмов и монастырей, покрывающая всю страну, тысячи рукописных томов, указывающих путь к спасению, и великолепные образцы живописи и иконографии. Кроме того, авторы реформы Тайка понимали, что китайские императоры использовали влияние буддийских священников, выстраивая свои отношения с правительством. С этой целью они оказывали покровительство различным сектам, а те, в свою очередь, своими молитвами и пышными ритуалами должны были способствовать укреплению императорской власти и росту ее могущества. Неудивительно, что когда в начале VIII столетия японские императоры обосновались в Нара, они активно способствовали строительству в этом городе пышных храмов, превращая тем самым новую столицу в главный центр мирового буддизма.

После того, как двор переместился в Киото, масштабы покровительства, оказываемые императорами буддизму, начали неуклонно уменьшаться. Тем не менее две секты, основанные в начале IX в., превратились в центры религиозной и научной подготовки. Одной из них была секта Тэндай. Ее главным центром был монастырь Энрякудзи, расположенный к северо-востоку от Киото, на горе Хией. Центром другой секты, носившей название Сингон, был храм, находившийся в провинции Кии на горе Коя. Позднее сёгуны Камакура помогли обосноваться в Японии сектам дзэн. В XIII столетии из Киото в различные районы Японии направились проповедники, связанные с такими сектами дзэн, как Чистая Земля и Истинная Чистая Земля[6]. Обладая способностью воздействия на слушателей, эти проповедники вербовали новых приверженцев своего учения в деревнях и на сельских ярмарках. Приверженцами дзэн стали и многие воины. На них, как и на простых людей, огромное воздействие оказывал рассказ о милостях Амиды — Будды Западного рая, который принесет людям спасение.

Со временем некоторые буддийские секты приобрели значительную политическую силу. Еще до того, как Минамото Ёритомо основал сёгунат Камакура, наставники секты Тэндай использовали свое влияние на двор для того, чтобы установить контроль над значительным количеством наделов-сёэяоя. Чтобы защитить свои экономические интересы, они организовывали милицейские отряды, состоявшие из «буйных монахов». В конце XV — начале XVI столетия приверженцы Хонгандзи — одного из ответвлений секты Истинной Чистой Земли — взяли под свой контроль несколько провинций, расположенных в центральной Японии и вдоль побережья Японского моря. Из своего огромного храма-крепости Исияма Хонгандзи, находящегося неподалеку от центра современного города Осака, верхушка секты управляла обширной религиозной конфедерацией, такой же мощной, как и владения наиболее могущественных даймё.

Ода Нобунага видел в буддийских сектах значительное препятствие на пути к объединению Японии. Когда буддийские деятели из Энрякудзи выступили против его прибытия в Киото, этот полководец в 1571 г. отправил своих самураев в поход против монастыря секты Тэндай на горе Хией. В результате этой акции было сожжено около трех тысяч построек, в резне погибли тысячи монахов. Затем он повернул свои войска против Хонгандзи.