— Я переехала в ваш дом, этого, считаю, вполне достаточно, — я старалась сохранить подобие достоинства, понимая, что моя игра ни к черту, я ужасно фальшивлю.

— Если ты думаешь, я только и мечтаю, как тебя натянуть? Крупно ошибаешься, — он смерил меня презрительным взглядом, словно я была ничто, таракан на его пути. — Ритуал у алтаря завершается сексом, и тогда договор вступит в полноценную силу.

— А если мы не сделаем… — нет, я все еще не верила. Беречь себя для любимого, чтобы теперь оказаться в его хищной и беспощадной власти?!

— Магия заставит. Только последствия потом никому из нас не понравятся, — я действительно ощущала неведомую силу, постороннюю, чужую, толкающую меня подойти к краю, сплестись телами. Странное ощущение, не хочу, не принимаю, и где до в глубине живет стойкое убеждение — должна.

— Немыслимо! — мотаю головой, встаю и начинаю нервно ходить из угла в угол.

— Чего панику разводишь, от одного раза с тебя не убудет, — его похоже забавляет мое состояние. Нельзя показывать эмоции, нельзя быть слабой! Волк не сводит с меня глаз, губы искривляет усмешка.

— Как вы хотите это сделать? Тут? Сейчас? — даже сейчас слабо верится, что у сегодняшнего вечера будет такой исход.

— Пошли, покажу тебе твою комнату. Освоишься… перекусишь, — издевательский смешок, — А я чуть позже подтянусь.

Отрешенно киваю головой и следую за ним по дому, скорее напоминавшему лабиринт минотавра. Даже не пробую запомнить дорогу, не до этого сейчас.

Дом кажется пустым, обычный человек даже и не усомнился бы. А я отдаленно слышу шум, разговоры, крики, ощущаю человеческую энергию. Мои способности сейчас максимально притупились, абсолютно все заслонил животный страх и жажда крови. Неужели все попрятались из-за моего приезда? Впрочем, мне нет дела до этого.

Мы спустились по ступенькам вниз, прошли еще несколько коридоров, и оборотень открыл дверь:

— Прошу женушка, твои апартаменты, — замечаю свои вещи у стены, оглядываюсь по сторонам и делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить.

— Это что? Вы, правда считаете, если я вампир мне по нраву жить в черно-красно-синей комнате? — если дом оборотня был просто мрачный, но там определенно чувствовался вкус. То моя комната напоминала взрыв апокалипсиса цвета вырви глаз. Безвкусица, с ярко синими стенами в черных геометрических фигурах, ало-красная мебель. У меня поплыли круги перед глазами.

— Мда… — волк огляделся по сторонам, похоже, сие буйство красок он тоже видел в первый раз. — Это так черновой вариант. Потом переделаем. Обустроишься, учтем все твои пожелания, — сказал как-то слишком миролюбиво.

— Надеюсь, вы исправите это недоразумение быстро, тут жить невозможно! — складываю руки на груди, и стараюсь смотреть на него максимально холодно.

— Исправим, — бормочет себе под нос. — Тут ванная комната, а за той дверью спальня, — показывает рукой.

Подхожу к ванной, открываю дверь — просторно. На этом плюсы заканчиваются, все тот же синий, только теперь еще с розовыми цветочками. Умывальник вообще какого-то грязно желтого цвета. Подхожу к спальне — там к буйству красок примешивается еще и ядовито-зеленый. Вот кто в здравом уме такое сотворил? Я была бы рада обычным стенам, неприметной обстановке. Но это?

— Зеленый потолок и синие в черные ромбики стены, это вы так желаете мне спокойной ночи, или сразу решили с ума свести? — захлопываю с грохотом дверь и поворачиваюсь к волку.

— Я же сказал исправим, чего воду в ступе толчешь? — практически рычит. Вижу, сам щурится, у самого глаза режет. — Ты тут пока располагайся, готовься. Скоро приду.

— Нет! Не останусь я тут!

— Другие комнаты не подходят, — бросает быстро, разворачивается и уходит.

А на меня накатывает безысходность. В доме у дяди я тоже жила в уединении, но там я все же была в окружении своих. А как выживу с врагом на его территории, даже не представляла. Подошла к своим вещам, достала контейнер с кровью. Жадно сделала несколько глотков. Ощутила, как чужая жизнь бежит по венам, наделяет силой, успокаивает сознание. Допила все.

Сняла медальон с шеи, открыла и посмотрела на выцветшую фотографию. Молодое, улыбчивое любимое лицо. Интересно как он выглядит сейчас? Пощадили ли его годы? Неужели после стольких лет, сегодня ночью я окончательно предам нашу любовь?

Мои мысли прервал шум, точнее спор. Не знаю, что заставило меня прислушаться сильнее. Только что выпитая кровь обострила способности. Отчетливо слышала голос волка:

— Какого хрена ты устроила в ее берлоге? Ты представляешь, что я наслушался! Мне по-твоему проблем мало?! — он орал на кого-то. Женский голос был тише, виноватый, мелодичный. Расслышать удалось мало, вначале она извинялась, а потом голос сорвался на крик.

— Пусть благодарит, что в дом впустили! Она еще выбирает! Надо было ее в гробу поселить и серебряными гвоздями крышку заколотить! — последнюю фразу я уже расслышала четко, уловив отчаяние в голосе.

Разговор меня заинтересовал. Возможно, удастся почерпнуть из него важную информацию, которая поможет в будущем. Я встала бесшумно, покинула свою уродливою комнату, в коридоре звуки их голосов различались намного четче.

— Твои слова были, дать ей что хочет? Так какого ты сразу обстановку накаляешь?! Сама себе противоречишь? Из-за фигни! Ты не могла сделать нормальный ремонт?! — я различала даже его злое сопение.

— Ты прав. Прости. Я как подумала, что ты женишься на другой, ревность все заслонила. Решила, она тихоня, значит, все проглотит. Вардан, обещаю, впредь буду рассудительной! — голосок девушки стал лелейно-приторным.

— Милана, хоть ты не усложняй ситуацию! Ревнует она?! К кому? К упырихе? — сколько же презрения было в его голосе.

— А как она тебе? Я даже краешком глаза не смогла увидеть! — я даже представила, как это особа надула губки.

— Странная, мутная, расслабляться нельзя. Чую, она гораздо опасней, чем мы предполагали, — волк говорил задумчиво.

— Что в ней опасного?

— Пока рано говорить. Мало инфы, только косвенные предположения. Уверен, главный упырь подсунул нам трупешник с сюрпризами. Потому и прошу тебя, нефиг на рожон лезть без дела. Пусть расслабиться, живет себе тихо и сосет донорскую кровь. Так у нас с тобой будет больше маневров. Придерживаемся наших планов, и больше не делай необдуманной херни, — я слышала его тяжелые шаги, как в стакан полилась жидкость, а потом судорожные глотки.

— Даю слово, милый. Смогу, ради тебя, все вытерплю! — хоть девушка и вызывала стойкое отвращения, не могла не признать — к оборотню она относилась искренне. Фальши в ее голосе не улавливала.

— Надеюсь, Лана. Мне еще идти на потрахушки с ней. Б…я сейчас кишки наизнанку вылезут, — он говорил обо мне, как о самом мерзком ничтожестве. И пусть я испытывала схожие эмоции в отношении волка, но подобные слова оголяли правду — я больше не человек. Вампир, отвращение, недоразумение — так будет всегда, никто иначе не станет меня воспринимать. Боль налетела вихрем окутывая сознании. И я продолжала слушать, мазохистка, что еще сказать.