— Они не хотят есть вашу еду! Все очень просто.

Лора от удивления лишилась дара речи. Он, наверно, шутит, хотя его вид доказывал обратное. Ему явно было не до шуток.

— Я каждое меню составляла сама, — осторожно заговорила она, — они идеально сбалансированы и…

— К черту ваш баланс! Рабочие хотят набить как следует желудок той едой, которая им по душе. Чтобы они могли вонзить зубы в нечто существенное, отличное от листиков салата и розового бланманже!

— Я никогда не вписывала в меню розовое…

— Вы понимаете, о чем я, — устало произнес он, — не цепляйтесь к словам. Вас наняли накормить взрослых мужчин, которые заняты весь день тяжелой работой, а не богатых старушек в престижном доме престарелых! Здесь люди любят мясо, десерт посытнее на сладкое, чтобы восстановить силы.

— По-вашему, выходит, что я не имею достаточной квалификации для этой работы? В таком случае я увольняюсь. Впрочем, если хотите, останусь, пока вы не найдете замену.

— Хватит болтать ерунду! Вы чертовски хорошо знаете, что достаточно квалифицированны, к тому же неутомимый работник. Все, о чем я прошу, — вернитесь к здравому смыслу. Перестаньте быть диетологом, работайте на рабочий класс.

— Чтобы давать людям жирную, тяжелую, вредную пищу — никогда! — Она встала и направилась к двери.

— Да сядьте вы, ради всех святых!

Лора остановилась, вздрогнув от крика, в котором сквозила плохо сдерживаемая ярость. Помолчав, шеф уже спокойнее продолжал:

— Не понимаю, почему вы так решительно настроены против меня. Что бы я ни сказал, вы обязательно перевернете мои слова. Разумеется, я не хочу, чтобы вы кормили людей вредной жирной пищей. Но прекратите подавать одни салатные листочки. Пусть ваши клиенты сами решают, что для них лучше.

— Но дополнительное меню увеличит расходы, превысит бюджет.

— Посчитайте, насколько надо будет его повысить, и я подпишу.

— Отлично. Вы хотите просматривать меню на каждую неделю?

— Нет, благодарю. Я уверен, что вы все сделаете как договорились.

— Спасибо за доверие.

Она уже была у двери, когда он сказал:

— Больше я не буду обедать у себя в офисе. Никаких подносов в кабинет. Буду есть в обеденном зале вместе со всеми.

Она вспыхнула:

— Не проще ли проверять меню, как я предложила?

Он непонимающе посмотрел на нее, потом нахмурился:

— Я не собираюсь вас проверять. Думаю, что делу поможет, если люди увидят, что начальник ест то же самое, что и они.

— Жду вас сегодня, мистер Эндрюс. Постараюсь, чтобы вы получили свой пудинг с нутряным салом.

— Но и салат тоже! — крикнул он ей вдогонку.

Лора в ответ хлопнула дверью, но вынуждена была признать, что последнее слово, как всегда, осталось за этим человеком.

И он действительно стал теперь обедать в столовой, за исключением тех дней, когда ему не позволяли неотложные дела. Тогда обед приносили в офис.

Две недели миновали, расходы выросли. И это несмотря на ее старания: в меню были включены пирог с почками, а также пудинги и рулеты с нутряным салом.

К середине четвертой недели Лора получила вызов к генеральному. Помня свою поспешность в прошлый раз, она теперь явилась к нему лишь во второй половине дня.

Джейк Эндрюс, как всегда, сидел за столом, заваленным рулонами чертежей, документами, графиками. Он молча указал ей на стул и продолжал что-то писать.

И она получила редкий шанс рассматривать его без помех, да еще в безжалостном свете флюоресцентных ламп. Стали заметны белые нити в густой шевелюре темных прямых волос. Рановато для седин, решила Лора и отметила голубые тени под глазами. Он любил заставлять работать других, но и сам был трудоголиком. Да, человек работает на износ и быстро состарится при таком темпе.

— Все. — Шеф с удовлетворением вздохнул и, отодвигая бумаги в сторону, поднял голову от стола. Лора почувствовала на себе пристальный взгляд.

Теперь ей стали видны легкие морщинки в уголках серых глаз, складки поглубже бежали от крыльев носа к уголкам рта, ироничного и жесткого. Она быстро отвела глаза в сторону, избегая его взгляда.

— Вы хотели меня видеть, конечно, по поводу столовой?

— Да. Выручка пошла вверх. Вам, вероятно, будет приятно это узнать.

— Я предлагаю работникам меню, которое они хотели, — заговорила она равнодушно. — А если я уберу из меню салаты и десерт, вам придется тратить еще меньше.

— Ничего не надо убирать, — ответил шеф, — вы, как всегда, пытаетесь заставить меня говорить вещи, о которых я и не думал.

— Какие вещи?

— Не надо притворяться удивленной. Вы хотели заставить меня убрать салаты и фрукты из меню. Желаете утвердиться в своем мнении, которое составили обо мне. Что я, обжора и деревенщина, пытаюсь притвориться, будто понимаю толк в диете.

В его замечании была доля правды. Надо быть с ним осторожнее. Этот грубиян просто читает ее мысли.

— Мы с вами не любим друг друга, — медленно заговорила Лора, — поэтому оба непрерывно обороняемся. Я жду, когда вы сделаете замечание о снобах-лондонцах в мой адрес, а вы — что я назову вас неотесанным деревенщиной.

Шеф хохотнул:

— Вы попали в точку. Кажется, мы оба ошибаемся.

Эндрюс резко поднялся, обошел стол и остановился в нескольких шагах от собеседницы.

— Как насчет того, чтобы начать все сначала? — вдруг услышала она. — Представим, что мы встретились сегодня впервые?

— Не думаю, что это необходимо. — От смущения она заговорила отрывисто. — Но будет лучше, если мы перестанем считать друг друга врагами.

— Но мы никогда ими не были! — И тут же пояснил: — Я не мог бы подумать о женщине как о враге! Потому… потому что не могу. Не знаю почему.

— Потому что вы не считаете женщину равной себе. Вот причина! И рассматриваете ее как человека второго сорта, которого можно легко подмять под себя.

— Ну, это уж слишком!

— Простите, — извинилась она. — Я, кажется, вновь все испортила.

— Ничего, забудем. Но я заинтересовался вашими словами. Кажется, вы не делаете различия между полами. По-вашему, женщины так же сильны и могут во всем соперничать с мужчинами?

— Вот именно.

— Но это не так, — возразил он уверенно, — они более эмоциональны, и у них меньше логики. Женщины всегда ждут от мужчин безопасности, что понятно. Ведь они, чтобы выносить ребенка, должны быть защищены любимым.

Лора не удержалась от смеха. Несмотря на свой ум, представление о женщине этот человек почерпнул из далекого прошлого.

— Какая женщина должна быть вашим идеалом? Слабая, беззащитная дурочка?