Она слегка тряхнула гривой длинных, чуть вьющихся темных волос, отбрасывая их с лица, и улыбнулась своей фирменной чарующей улыбкой. А затем шагнула в слепящий свет софитов.

Показ коллекции начинался длинным, до пола, платьем черного шелка. Спереди оно доходило до самого горла, но полностью открывало спину, подставляя кожу ласковым прикосновениям воздуха. Единственным украшением наряда служил золотой пояс, обнимающий тонкую талию. Изготовленный из высокопробного золота в виде кусающей себя за хвост ящерицы, пояс был довольно тяжел, и окажись талия манекенщицы хоть чуточку толще, непременно свалился бы.

Софиты слепили ее, и потому она почти не видела расположившихся вокруг подиума зрителей, но чувствовала скользившие по ней взгляды. Восхищенные мужские и завистливые женские, они окутывали ее флером эмоций, подпитывали ее, давали ей силу.

Салия шла быстро, но чарующе плавно, словно выставка проходила на Луне. Хороший тонус мышц делал ее шаги легкими и упругими, такими, которые заставляют оборачиваться и долго провожать взглядом. И на нее смотрели!

Она дошла уже до середины подиума, когда проклятый пояс расстегнулся и скользнул вниз. Салия почувствовала неладное, но было уже поздно – ящерица достигла колен. Сделав очередной шаг, девушка запуталась в длинном подоле платья. Зал ахнул, а она, не удержав равновесия, рухнула, едва успев выставить перед собой руки.

– Госпожа президент, проснитесь!

Чтобы проснуться, аш-Шагури пришлось сделать над собой усилие. Сон не отпускал ее, да и ей самой хотелось остаться в нем подольше. В этом сне она чувствовала себя восхитительно молодой, какой была лет тридцать тому назад.

Она посмотрела на свое тело, все еще подтянутое, без грамма лишнего жира, но уже тронутое патиной прожитых лет. И, вздохнув, спросила у невидимого секретаря:

– Что случилось, Жак?

Секретарь вышел из темноты, деликатно отводя взгляд от одетой в прозрачный пеньюар аш-Шагури:

– У нас проблемы, госпожа президент.

– Не тяни! – потребовала, мгновенно сбросив сонливость, аш-Шагури. Вышколенный секретарь не стал бы прерывать ее сон без веской причины.

– Госпожа президент, в Солнечную систему вошли четыре ударных флота аспайров.

* * *

Салия ворвалась в зал совещаний быстрым энергичным шагом. За время, прошедшее с момента пробуждения, она успела только выпить воды и торопливо привести себя в порядок. Проспав лишь три часа, проснулась аш-Шагури с большим трудом, и первым делом проглотила таблетку стимулятора. Новость, принесенная секретарем, заставляла ее торопиться, хотя большинство нужных ей людей отсутствовали сейчас на территории правительственного комплекса. Ничего, опоздавшие к началу экстренного совещания смогут присутствовать на нем через сеть.

К ее удивлению, министр по делам колоний уже сидел на месте, нахохлившийся и похожий на тощего седого грифа. Фон Моргутену недавно стукнуло восемьдесят два года, но старик все еще славился ясным умом и потрясающими аналитическими способностями. На своем нынешнем посту он пережил уже четырех президентов, и Салия подозревала, что, несмотря на внешнюю дряхлость, министр продержится еще долгие годы. Его знания о колониях, которых теперь уже было двенадцать, не имели равных. В молодости фон Моргутен побывал на всех тринадцати мирах, включая потерянную два года назад колонию Франца Иосифа в системе Каштура. А двадцать три года назад даже умудрился попасть в руки сепаратистов на Большом Шраме, но и там сумел выпутаться благодаря уму и знанию местных обычаев.

– Доброе утро, госпожа президент, – приветствовал ее министр. В его тоне слышались покровительственные нотки. Иной раз Салии казалось, что старый министр относится к ней не слишком серьезно, словно к несмышленой девочке. Любому другому она не простила бы такого тона, но фон Моргутен чем-то импонировал ей. В их взаимной симпатии не было ни капли эротизма или отцовско-дочерних чувств – это была чисто человеческая симпатия.

– Не ожидала вас здесь увидеть, господин Моргутен. В четыре тридцать утра – на работе? – удивилась Салия.

Министр, преувеличенно охнув, развел руками.

– Старики в моем возрасте спят мало. Бессонница, знаете ли…

– Ну, господин Моргутен, вашему здоровью многие молодые позавидуют.

– Отнюдь, отнюдь! Это лишь маска, нельзя показывать слабость, молодежь тут же вцепится в загривок. И что за спешный вызов, госпожа президент? – министр неожиданно резко выпрямился и впился в нее испытующим взглядом. – Посреди ночи, без объяснения причин…

Аш-Шагури обошла стол, подойдя вплотную к министру, и, выдержав его взгляд, раздельно произнесла:

– В Солнечную систему вторгся флот аспайров.

Даже если старый политик испытал какие-то эмоции, на его обветренном, покрытом морщинами лице не дрогнул ни единый мускул.

– Вот как? Я не ожидал их появления так скоро.

– Никто не ожидал.

– После захвата колонии Франца Иосифа их прибытие оставалось лишь вопросом времени. Жаль, что этого времени оказалось так мало. Подробности известны? – снова резко сменил тему разговора фон Моргутен.

– Пока нет. С минуты на минуту я жду соединения с министром обороны и адмиралом флота Масори.

Салия вернулась обратно к своему месту и, усевшись в кресло, принялась растирать виски кончиками указательных пальцев. И с Оуэном, и с Масори она связалась еще из своих апартаментов в президентском дворце, но ни тот, ни другой все еще не ответили на вызов. Да что там у них происходит?!

Зал совещаний являлся частью большого подземного сооружения, располагавшегося под столичным городом Праймом. Здесь, на стометровой глубине, под слоями бетона и стали, вот уже два года проходили заседания Малого Совета – президента и шести министров, курирующих самые важные направления жизни Лиги. Экономика, финансы, оборона, промышленность и прочее. Обычная комната, десять на десять метров, стены и потолок которой, по сути, являлись большими экранами; большую часть помещения занимал круглый стол.

Сейчас на стену справа от Салии проецировались изображения с внешних камер дворца. Там стояла лунная ночь, и по мелкой океанской зыби вдаль уходила серебристая дорожка лунного света. Иллюзия открытых окон была полной, не хватало разве что запаха соленых морских брызг. Прайм стоял на берегу Атлантического океана.

В распахнувшуюся дверь торопливо проскользнул министр финансов Банч. Этот тучный лысеющий человечек двигался удивительно быстро для своей немалой комплекции. Салии он не очень нравился, но со своими обязанностями справлялся великолепно, и потому его приходилось терпеть.

– Здравствуйте, Герберт, вы добрались на удивление быстро. – Она улыбнулась своей знаменитой обворожительной улыбкой, и Банч довольно расплылся в ответ.

– Здравствуйте, госпожа аш-Шагури. – Он просеменил к своему креслу, вытирая вспотевший лоб. – Этот проклятый прибрежный климат… ненавижу влажность!