– Не сомневайтесь, мой юный друг, на каждый их ход у нас найдется свой.

Перед отлетом в Дробенланд Палваныч и Хельга прошлись по рынку. Торговля была куцей, но прапорщику и графине удалось купить в дорогу хорошего сыра, копченого мяса и доброго вина.

Дубовых подслушал интересный разговор. Зеленщик в красочных подробностях излагал симпатичной покупательнице историю возвращения «того самого Николаса Могучего» и то, как «славный барон чуть ли не смертельно ранил проклятого Дункельонкеля». Было там и про Барабан Власти, и про разоблачение гномьего воровства… Зеленщик поведал и о «восставшем из мертвых Повелителе Тьмы, ушедшем в услужение Николасу и готовом покарать Черное королевство самой страшной карой, вот увидите».

– Откуда он взял всю эту карикатуру? – недоуменно спросил Палваныч Хельгу.

Та не знала. Да и откуда ей было знать, что намедни Всезнайгель, сидя у начальника сыска Шпикунднюхеля, пересказал ему подвиги Лавочкина, прапорщика и самой Страхолюдлих. Вместе со Шпикунднюхелем колдун разработал байки, которые должны были травить агенты сыска. Уже наутро на рынках, в харчевнях и лавках гремела слава Николаса Могучего и прирученного им Повелителя Тьмы.

Может быть, Тилль Всезнайгель и не знал слова «пиар», но имел неоспоримый талант политтехнолога.

В арсенале Хельги не нашлось амулета, поддерживающего температуру, поэтому прапорщик и графиня оделись особенно тепло. Заворожив ковер и погрузившись на него, диверсанты взяли курс на северо-запад. Скорость была невелика, однако путники быстро замерзли.

– Эх, сюда бы спиртику! – размечтался Палваныч.

– Что такое спиртик? – спросила Страхолюдлих.

– Спиртик, Хельгуша, – это сила! – прокричал прапорщик. – Он греет. Эх, черт, зябко!

Рядом с Палванычем тут же появился черт. Рогатый, с копытами и хвостом. Клочки бурой шерсти трепетали на ветру. Маленькие злые глазки беспрерывно бегали, жиденькая бороденка тряслась, а розовый пятачок как-то брезгливо втягивал морозный воздух.

– Рядовой Аршкопф прибыл! – премерзко провизжал черт.

Прапорщик скривился. Он был зол на бесенка за то, что в прошлый раз тот поздно явился на зов. И как ни оправдывался потом Аршкопф, Дубовых был непреклонен – нарушение воинской дисциплины он потерпеть не мог. Ведь речь шла не о командирской прихоти, а о жизни и смерти: на Палваныча и его спутников надвигался злобный тролль. Впрочем, черт успел вовремя. Он перенес тролля за далекие восточные горы.

– Как не надо, так ты здрасьте, а как срочно, так обед, учет и санитарный день, – проворчал Дубовых.

– Ну, не обижайтесь, товарищ прапорщик! Я же объяснял – бабка задержала.

– Ладно, комик, сделаю вид, что верю. Проблема такая. Нам с Хельгой холодно. Надо как-то решить.

– Вон, внизу деревня, там корчма с очагом, – пропищал черт.

– Издеваешься, Хейердалов сын? – прорычал Палваныч.

– Никак нет!

– Нам нужно быстро лететь и не мерзнуть, адское отродье, – ледяным тоном сказала графиня Страхолюдлих.

– А, сразу бы и объяснили, – залебезил Аршкопф. – Это я мигом.

Он исчез и тут же вернулся, держа в мохнатых руках два драных одеяла.

Дубовых утробно зарычал:

– Ох, е! Держите меня семеро, задушу поганца!

– Не надо, товарищ прапорщик! Это волшебные одеяла! Они хранят в себе жар преисподней. Чем сильнее холод, тем они теплее. Вот попробуйте…

Палваныч потрогал краешек. Действительно, горячий.

– Ладно, давай сюда, – проворчал Дубовых. – Погреемся. Попутно пообвыкну к адскому пеклу. Чую, с таким помощничком туда мне и дорога…

Теперь Хельга ускорила полет. Часам к четырем дня путники достигли границ Драконьей долины. Она располагалась значительно ниже королевств, ее окружавших. Спуск в долину со стороны Вальденрайха был сравнительно пологим. Ковер скользил параллельно земле.

Снега резко закончились, теперь на земле зеленела трава. Графине и прапорщику стало жарко, они сняли одеяла и теплую одежду. Драконы умели управлять климатом, поэтому, несмотря на то что во всем мире царила зима, в долине было настоящее лето.

Вскоре уклон закончился, и летчики увидели древние исполинские деревья. Затем одиноких зеленых великанов сменил лес.

Страхолюдлих предложила сделать привал. Палваныч был за. Он не переносил воздушных путешествий, и если на морозном ветру его почти не укачивало, то в зное Драконьей долины он моментально почувствовал себя вывернутым наизнанку.

Прапорщик скатился с ковра на луг, пряча от подруги сизое лицо.

– Как же я забыла, что тебе бывает нехорошо при полетах? – всплеснула руками Хельга. – Прости, Пауль. Я знаю отличный способ справиться с воздушной болезнью. Перед следующим перелетом я тебя усыплю.

– Чтобы я свалился? – страдальчески протянул Палваныч.

– Ох, горе ты мое, – выдохнула графиня.

Они сели под деревом, и Страхолюдлих достала еду и питье. Прапорщик немного попил, но есть, разумеется, не хотел.

– Я прогуляюсь, – сказал он и пошел в глубь леса.

Самочувствие Дубовых постепенно улучшилось. Прохладный воздух, твердая почва под ногами, свежий ветерок в лицо. Палваныч даже принялся мычать себе под нос какой-то фальшивый мотивчик. Лес, как обычно, звучал: переговаривались птицы, скрипели ветви, шелестела листва. И тут в привычный фон ворвался новый необычный шум. Прапорщику почудилось: где-то выше и сзади летит вертолет.

Дубовых резко обернулся. Прямо на него пикировал комар. Комар был размером с кавказскую овчарку. Большие прозрачные крылья стучали, как вертолетные лопасти. Но больше всего Палваныча поразил хоботок. Он был раза в два толще соломинки для коктейлей.

– Ектыш! – воскликнул прапорщик и упал наземь.

Комар протарахтел мимо и заложил крутой вираж.

«Как же я забыл? – мысленно возопил Дубовых. – В этой дурацкой долине все здоровенное!» Палваныч быстро поднялся на ноги.

– Ну, лети сюда, кровопийца, – хмуро сказал он. – Сейчас я тебе хобот оторву.

Переросток снова приближался к жертве. Прапорщик понимал: встречать такую тушу «лоб в лоб» не стоит. Он отскочил влево и обеими руками вцепился в хоботок. Хищник набрал достаточную скорость, чтобы Палваныча дернуло, сшибло с ног. Комариный ротовой аппарат не выдержал веса толстого мужчины и с громким «чвак!» оторвался от головы. Дубовых рухнул на траву, со всего маха вонзая добытое жало в кочку. Комар, качаясь, пролетел дальше и врезался в ствол дерева.

Раздался громкий хруст. Насекомое кверху лапками упало наземь.

Прапорщик встал, опасливо приблизился к поверженному врагу.