— Клод неделю не спал, выковывая это чудо. Как хороши вы будете в этой кирасе на День Сокровищницы, ах! — Он на минуту задумался и добавил уже шёпотом: — Пятьдесят золотых.

— Пятьдесят! — Сигборд отпрянул, серьги в ушах зазвенели, как колокольчики. — Целых… Нет.

Он прикусил губу. Кираса и правда была великолепна, а капитан так хотел затмить всех в День Сокронищницы. В этот день отмечалось свержение власти землеведов небоведами при поддержке отряда плоскоголовых гоблинов. Теперь потомки этих гоблинов стоят на страже Сокровищницы, а командует ими он, Сигборд.

— У меня нет такой суммы, — выдавил гоблин.

— Тогда, может быть, мы договоримся по-другому? — Спидиус сладко улыбнулся.

— Каким образом? — нахмурился Сигборд, снова потянув руки к блестящей вожделенной кирасе.

— Совершить обмен, — вставил Клод.

— Совершенно верно, — поддакнул Спидиус. — У вас, мой дорогой капитан, хранятся ключи от Сокровищницы.

— И мы готовы обменять несколько осколков грозофракса, — вкрадчиво произнёс Клод.

— На эту великолепную кирасу, — закончил за него Спидиус.

— Об этом не может быть и речи! — Сигборд в негодовании отбросил кирасу в сторону.

— И ещё пять таких же, — Добавил Спидиус.

Капитан застыл.

Грозофракс считался священным и никто — за исключением профессоров Света и Тьмы — не смел даже взглянуть на него. Сияющие кристаллы возникали в Сумеречных Лесах от ударов молнии Великой Бури, и Рыцари-Академики, рискуя жизнью, приносили их в Санктафракс. И, конечно, было кощунством подумать, что какой-то кузнец может заполучить осколки грозофракса. Сигборд знал, что многие академики в парящем городе мечтают обрести хотя бы частичку грозофракса и попробовать раскрыть его магические свойства.

— Несколько осколков? — тихо повторил он.

— Крошечных осколков, — закивал Спидиус. — Никто не узнает, Сигборд. Это будет наш секрет. Только представь, как лихо будут смотреться твои ребята в этих кирасах!..

— Стоуп!.. Стоуп!..

Маленький, щуплый гоблин торопливо выполз из берлоги, которую соорудил из тряпья и соломы в дальнем углу кузницы.

— Стоуп! — от голоса Клода Грязикада дрожали трубы и насосы.

— Бегу, хозяин, бегу! — отозвался Стоуп, протирая на ходу слипшиеся ото сна глаза.

— Вот ты где! — рявкнул стоящий у огромной печи кузнец.

Схватив гоблина за воротник старой туники, Клод притянул его к себе. Стоуп не на шутку струхнул, глаза хозяина метали молнии.

— Послушай, лодырь, — прорычал Клод. — Помнишь кирасу, которую ты выковал по моему приказу?

— Да. — проблеял перепуганный бедолага.

— Ты должен сделать ещё пять таких до Дня Сокровищницы.

— Но. Но осталась всего неделя. — попробовал возразить Стоуп. — Мне не хватит времени.

— Тогда начинай работу прямо сейчас, мой дорогой подмастерье, — раздался елейный голос Спидиуса. — Иначе в следующий Сливной День окажешься в Нижнем Городе.

Стоуп задрожал. Однажды в поисках лучшей жизни он покинул опасные и тёмные Дремучие Леса. Но в Нижнем Городе его ждало разочарование, та же нищета и грязь, что и в лесу. Один добрый корзиночник тайком переправил замерзающего гоблина в воздушный город, где тот по его наущению постучался в первую дверь со словами: «Прошу убежища в Санктафраксе».

Согласно древним законам любой, кто поднимется на скалу и попросит убежища, получит его, но взамен будет служить своему хозяину, получая в награду лишь пищу и кров. Если слуга пришёлся благодетелю не по нраву, тот может выкинуть его через год в так называемый Сливной День. Стоуп попал на факультет Кучевых Облаков и показал себя талантливым мастером и прилежным учеником. Несмотря на все свои добродетели, несчастный гоблин знал, что Клод и Спидиус могут выгнать его без всякой на то причины в любой из Сливных Дней.

— Я всё сделаю, — пропищал он.

Клод разжал пальцы, и Стоуп осел на пол.

— Вот и хорошо, дружок, — улыбнулся Спидиус, поворачиваясь к слуге спиной. — И, да, Стоуп. — Улыбка застыла на остроносом лице Кучевала. — Никому об этом не говори, понял?

Тяжёлая маска из тильдячьей кожи не защищала лицо Стоупа от обжигающего жара печи. Гоблин проверил вентиляцию и температурный столбик. Тёмное железо в печи побелело, теперь его можно было переложить на наковальню. Натянув перчатки, Стоуп схватил щипцы и вытащил горячий бесформенный сплав из огня.

Было около полудня, но Стоуп не обращал внимания на время. День и ночь работал он в кузнице, упрямо борясь со сном. Две кирасы уже были готовы, каждую украшало изображение дуба-кровососа. Оставалось выковать ещё три, а минуты бежали неумолимо. Стоуп взмахнул молотом, металл задрожал.

Блямс!

Яркие искры полетели во все стороны.

Блямс! Блямс! Блямс!

Металлический сплав стал принимать форму, белый цвет сменился рыжим, рыжий перешёл в красный.

— Как приятно видеть мастера за работой, — раздался дребезжащий старческий голос.

Вздрогнув, Стоуп замер.

Перед ним стоял облачённый в доспехи престарелый академик. Белоснежные волосы окружали его морщинистое лицо, как ореол, а пронзительно голубые глаза сияли ярче огня.

— Декан! — воскликнул Стоуп, стягивая маску и опуская молот.

— Пожалуйста, — перебил его Филиус Эмбертин, взмахивая рукой, затянутой в латную рукавицу. — Продолжай. Ты наверняка тот чудо-кузнец, о котором мне рассказывал Спидиус.

Серое лицо гоблина залила краска.

— Меня зовут Стоуп, господин. И я счастлив служить факультету Кучевых Облаков.

— Не сомневаюсь, мой друг. — Филиус весело подмигнул гоблину. — И выковывая эти прекрасные кирасы, ты оказываешь нам услугу, о важности которой не подозреваешь.

— Я… я… — Стоуп замялся, не зная, что сказать.

О, к нам пожаловал сам декан! — раздался голос Спидиуса, который, как всегда, как будто вырастал из-под земли. — Сигборд согласился выполнить вашу маленькую просьбу, и сделка состоится, как только мы с Клодом закончим последнюю кирасу. Конечно, с помощью молодого Стоупа.

Подоспевший Клод глупо осклабился.

Филиус повернулся к Стоупу, на лице гоблина отпечаталось недоумение.

— Хорошо, хорошо. Вы очень порадуете старого декана. — пробормотал Филиус. — Ладно. Я в общем-то заскочил на минутку. Шёл к воспитанникам. На лекцию.