— Также мы не можем доказать, что это ты выманивал золото, а потом, желая прикрыть свои преступления, задумал убить Квинта и Марис.

— Что же тогда вы можете? — выплюнул Вилникс, с яростью глядя на профессоров.

— А знаешь, ты ведь помог нам, Вилникс, — заметил профессор Света. — Без тебя Квинт никогда бы не заподозрил, что Феруль Глит по просьбе Хефта и Дачии Веспиус подделал завещание Линиуса Паллитакса. За это преступление Хефту придётся поплатиться всем своим грязным золотом.

— Зачем мне это знать? — вскинулся Вилникс, избегая взглядов Квинта и Марис.

— Действительно, зачем? — усмехнулся профессор. — Да затем, Вилникс, что, допросив Феруля Глита, мы выяснили кое-что интересное.

Профессор сделал художнику знак и тот заговорил.

— Я и раньше видел молодого господина, — вкрадчиво произнёс он. — Только тогда он не был закутан в шарф. Нет, я видел его без всякой маскировки, выходящим из Школы Зелий и Ядов, расположенной прямо напротив моей скромной башни. Я видел, как этот юноша положил в карман бутылочку с яйцами дремучих ос.

У Вилникса отвисла челюсть. С минуту стояла тишина, потом профессор Света снова заговорил:

— Но мы не можем доказать, что именно эти яйца убили бедного Хакса Востилликса.

Вилникс криво улыбнулся. И это всё? Они ничего не могут ему предъявить? Неужели всё сошло ему с рук? Конечно, он-то уж всегда выйдет сухим из воды. Как он умен! Перехитрил их всех!

— Что ж, если это всё, — ухмыльнулся он, — то я побегу?

— Боюсь, что не всё, — возразил профессор Тьмы. — Ты подавал такие надежды, Вилникс, и так подвёл меня, да и себя. К сожалению, мы с профессором Света вынуждены исключить тебя из Рыцарской Академии.

— На каком основании? — взвизгнул Вилникс. — Профессор Света сказал, что у вас нет никаких доказательств.

— Ты был замечен в Школе Зелий и Ядов.

— И что? — вскинулся Вилникс.

Профессор Тьмы склонился над юношей и заговорил тихо и рассудительно, как с маленьким ребёнком:

— По понятным причинам никому, даже взрослым академикам, недозволенно переступать порог этой школы. Все в Санктафраксе это знают.

— Все, кто родился и воспитывался в Санктафраксе, — добавил профессор Света.

— Для воспитанника такой проступок просто недопустим и ведёт к отчислению.

— Но… но…. — проблеял Вилникс.

— Вот теперь ты можешь идти, — профессор Тьмы распахнул пред Вилниксом дверь. — Я оставил для тебя место в Колледже Дождя на факультете дождеведения. Конечно, это не Рыцарская Академия, но всё же лучше, чем быть точильщиком ножей. Прощай, Вилникс. Мне очень, очень жаль.

Профессор Тьмы грустно покачал головой и захлопнул за ошеломлённым юношей дверь.

Вилникс Подлиниус сжал кулаки.

— Вы ещё пожалеете, что отчислили меня, — прошипел он. — Я разделаюсь с тобой, Квинтиниус Верджиникс, и с вами, мерзкие Высочайшие Академики. Даже если это будет стоить мне жизни.

Квинт и Марис выбежали из Школы Света и Тьмы и остановились, глядя на небо.

— Профессор Тьмы был прав! — воскликнул Квинт. — Это «Укротитель Вихрей»!

— Он настоящий небовед, — рассмеялась Марис. — И мухи не пропустит, если смотрит в телескоп, зато не видит того, что творится под носом. Вилникс Подлиниус — лучшее тому подтверждение.

Огромный небесный корабль скользил над башнями Санктафракса, зависнув над Школой Света и Тьмы, он бросил якорь. На капитанский мостик вышел Шакал Ветров.

— Квинт, сынок! — крикнул он, скинув вниз верёвочную лестницу. — Я как раз плыл в Санктафракс, когда летучая крыса принесла твоё письмо. Поднимайся на борт, мы улетаем!

— Но отец, как же Рыцарская Академия, моя учёба, Марис? — Квинт нерешительно поставил ногу на первую ступеньку.

— Обещаю, мы обо всём поговорим, поднимайся, — поторопил сына пират.

— Без Марис я никуда не полечу, — твёрдо сказал Квинт, взяв девушку за руку.

— Неужели ты думаешь, что я брошу дочь своего старого друга? — возмутился Шакал Ветров. — Поднимайтесь оба!

Как только Квинт и Марис оказались на палубе, небесный корабль отчалил и стремительно полетел в темнеющие небеса. Марис крепко сжала руку Квинта.

— Я больше никогда с тобой не расстанусь, — горячо выдохнула она. — Слышишь, никогда!

Далеко в Топях лежал в жидкой грязи потерпевший крушение небесный корабль, полная луна тускло освещала его страшные обломки. Мачта согнулась, корма треснула, летучий камень раскололся надвое. Одна половина всё ещё валялась на палубе, вторая утонула в грязи.

На перевёрнутом бочонке сидел, сжимая в кулаке сырую рыбу, Рыцарь-Академик. Его доспехи были основательно помяты и перепачканы, разбитый шлем откатился в сторону.

Рыцарь-Академик меланхолично смотрел на чернеющие вдали Сумеречные Леса, укутанные рыжими облаками.

— Всё пропало, — пробормотал он бесцветным голосом. — Пропало.

Ветви зашелестели, и перед взором академика возникли четыре неясные фигуры.

Рыцарь поднялся на ноги и прищурился. Перед ним стояла семья крох-гоблинов, оставивших свой бедный дом в Сумеречных Лесах в робкой надежде найти приют в Нижнем Городе.

Завидев высокого, осанистого Рыцаря-Академика, они бросились к нему.

— Здравствуйте, добрый господин, — вымолвил самый старший из них. — Мы просим вас о помощи.

— О помощи, — рассеянно повторил Рыцарь-Академик.

— Мы ищем место для ночлега, — встряла дородная крох-гоблинша. — И проводника, способного вывести нас с этих проклятых болот.

— Место для ночлега, — прохрипел академик. — Проводника.

Казалось, он не понимает, о чём говорит крохгоблинша, вместо этого он смотрел на крошечные блестящие кристаллики, запутавшиеся у неё в волосах и забившиеся вместе с грязью под ногти.

Рыцарь-Академик опустил глаза, как будто о чем-то напряжённо размышлял.

— Может быть, ещё не всё потеряно, — прошептал он, сжимая рукоятку меча. — Следуйте за мной.