Света накрыла его руку и, повернув подбородок Эда в свою сторону, засмеялась. Он жмурился. Закрывал глаза, чтобы не видеть. На ощупь раздевал ее и включал воду.

— Э-э-эд, что не так? Почему ты боишься?

Он замотал головой и отстранился.

— Не нужно, — басистый голос сорвался на шелест. — Тебе силы понадобятся.

— Чтобы умереть от лап Стражей сил много не надо, — заулыбалась Света и взяла его руку в свою.

Тени плясали по бокам, сгущались, танцевали на его губах. Эд смотрел жалобно и обреченно, будто она не ласки от него добивается, а искушает согрешить. Взрослый мужик, а ломается. Неужели она так ему противна?

— Я же не прошу много, но спинку ты потереть можешь? — слабо улыбнулась и едва не упала: пришлось вцепиться в крепкие и надежные плечи.

Было плохо. Не хотелось это признавать, но Света едва держалась, и, когда Эд помог ей ополоснуться, завернул в полотенце и унес назад на диван, она уже не была против. Больше ничего не говорила, решив, что все и так понятно. Насильно мил не будешь.

Света легла в холодную постель и уставилась в темноту. Промолчала, когда шаги Эда удалились в ванную, и, накрывшись с головой одеялом, заплакала от обиды и наполняющего ее страха темноты.

Пламя свечи, что осталась в ванной, колыхнулось от его шагов. Эд скрипнул зубами. Да чего это он? Будто девушка заставляет его пойти на убийство, а не… Столько лет старался вычеркнуть наслаждение и любые эмоции ради спасения своей шкуры, что сейчас, кажется, перегнул с этим палку. Почему не взять то, что предлагают, ведь теперь бессмысленно хранить целибат? Стражи выкурят их. И разделят. И призовут к ответственности.

От мысли, что девушку задушит грубая магическая рука тролля, стало не по себе. Но что можно сделать, если Эд сам в ловушке?

Умывшись, долго смотрел на дно ванной и следил за убегающими в сток дорожками воды. Как их жизнь — утекающая бессмысленно и навечно.

Хотелось сдаться, но в голове звучал голос друга: «Не потрать его в пустую». Вальвенсо дал ему шанс. Дал шанс им обоим.

Значит, они будут пытаться выжить. Нужно только дождаться помощи.

Эд выключил воду, стер полотенцем влагу с лица и, прихватив свечу, быстро вернулся в холл.

Из-за болезни Светы прибрать в комнате не получилось, потому приходилось спать на полу. Спину выкручивало от усталости, а в пояснице давно застыла ноющая боль. Главное, чтобы девушке было удобно. Лечь с ней рядом, хотя место позволяло, у Эда даже мысли не возникло. Напряжение в штанах и так сводило с ума, достаточно того, что ему вынужденно приходилось прикасаться к женскому телу. Его мучили запахи, бархатистость кожи, пухлые губы…

Отряхнулся, прогоняя грязные мысли, расправил свое «ложе» и собрался лечь…

Тишина была звенящей. Стражи перестали ворчать, будто насторожились. Хотелось верить, что Кейран успеет вытащить их из заточения. Да только, даже если удастся сбежать от троллей, теперь придется перемещаться по миру бесконечно. Много лет. Всю жизнь. О судьбе Ялмеза не хотелось задумываться.

Света не спала. Эденгар слышал, как она сопела и дрожала, накрывшись с головой одеялом. Огонь в камине давно погас, и мерзкий осенний холод стал пробираться сквозь окна и стены.

Эд подошел ближе и прислушался. Свистит носом. Плачет. И утешить ее нечем. Разве что согреть…

— Свет, не нужно, — прилег рядом и, не совладав с порывом, прижался к девушке со спины. Открыл ее лицо и зарылся пальцами в волосы. — Не плач.

Она повернулась и озарила его мир блестящим и ясным взглядом.

— Слушай, отстань! Нет, не так, отвянь! Ты — правильный дракон, ПрЫнц, или как там тебя, иди на свой коврик и наслаждайся одиночеством. Меня не нужно жалеть. Не нужна мне твоя забота.

— Чего ты злишься? — улыбнулся Эд, стараясь держать эмоции на цепи.

— Я злюсь? — Света приподнялась и повернулась. Мягкий кремовый свет очертил ее фигуру и налитую грудь. Пришлось сразу отвернуться и сжать губы. — Во-о-от! — отрубила девушка. — Именно это меня и злит! Ты что голубой, что тебя от одного моего вида воротит?

— Что ты несешь? У тебя жар, — Эд попытался ее обнять сильнее, чтобы успокоить. Укрыл одеялом, скрывая обнаженную кожу. — Тебе силы нужны, — добавил, словно пытаясь оправдаться. — Есть хочешь?

— Не ври. Дело не в моей болезни, а в тебе! Я оказалась виновата в смерти друга, значит, тот поцелуй в больнице оказался решающим. Вот почему ты и в прошлые разы, мягко сказать, отшил меня.

— Ты не понимаешь, — попытался вставить слово Эд.

— Понимаю, что просто тебе не нужна. Не нравлюсь. Противна. Да только почему не сказал мне об этом пару месяцев назад и продолжал общаться? Или не ты мне звонил по ночам? Или кто-то другой зажимал меня на кушетке и снимал чертовы штаны, чтобы…

Эд стушевался и сдавил сильнее руки, отчего девушка завертелась и укусила его за предплечье.

— Пусти!

— Не мог отказать, — проговорил тихо и ослабил хватку.

Света вывернулась и ударила его в плечо. Откуда силы взялись?

— Ах ты! Использовал меня! А потом «не мог отказать»?! Я тебя сейчас сама задушу, мерзкая рептилия!

Придержал ее руки и отодвинулся. Худые коленки угодили в пах, заставив выстрелить «ох» и согнуться.

— Вот дурная, — перевернул ее на спину, собрал руки над головой и прижал всем своим телом к дивану. — Что ты бесишься? — наклонился и ненароком вдохнул ее запах. Жаркий, манящий. Заноза вредная!

— Еще скажи, что просто дружил! Дружи со своей правой рукой! — выплюнула Света и сдалась. Отвернулась и заскулила: — Легче всего найти виноватого, а самому притвориться, что ты — невинная овечка и тебя заставили. Искусили-и-и-и. От одной мысли тошно.

— Я не говорил так, — Эду хотелось смеяться, но было не до смеха. Жар за трое суток выжал ее, а она все равно, думает о том, как затащить его в постель. Вот же коварная женщина попалась. Неисправимая. — Свет, что тебе нужно от меня? Зачем добивалась и добиваешься? Да, должен был признать, что я — дохлый номер и оттолкнуть тебя сразу. Великая прародительница драконов! Не мог я. Тянуло к тебе невыносимо и сейчас тянет.

Замолчал.

Света злобно прищурилась.

— То есть ты знал, что наши отношения заведомо провальные, и все равно заманивал? Будто паучок муху. Ты действительно настолько бессовестный?

Эд отпустил ее и быстро сполз с дивана. Кто прав, кто виноват. Разве теперь важно? Достаточно слов, потому лучше он закроет рот и будет ждать или спасения или расправы.

Молчание затянулось на долгие минуты. Света отвернулась к стене лицом и замоталась в одеяло. Она уже не плакала, но зубами скрипела. Пусть лучше злится, чем пристает.