Старшина поднял пистолет, для надёжности обхватил его второй рукой, прицелился в мотоциклиста. Тот сделал перегазовку, трубный звук пулемётным грохотом всадился в стволы деревьев, заставил задрожать листву, хлопок выстрела увяз в нём, растворился, за первым выстрелом Охворостов сделал второй, для надёжности — мотоциклист оторвал руки от руля, вскинул их над собой, задрал голову, будто высматривал прореху в небе, куда можно было унестись, и полетел головой в дорожную пыль.

Мотоцикл, лишённый управления, резко вильнул, проехал задним колесом по своему хозяину и скатился вниз, в канаву.

Седок, видя, какой неприятный оборот принимает рядовое, как ему казалось, путешествие из одного воинского городка в другой, выпучил по-филиньи глаза и заорал что было силы.

— Вперёд! — подал команду Горшков.

Из-под деревьев выскочили трое разведчиков, следом, немного замешкавшись, — четвертый.

Орущего немца выдернули из люльки, в рот ему, чтобы не верещал, сунули заранее свёрнутый кляп, мотоцикл затащили в кусты, чтобы он не был виден с проезжей части, валявшегося в пыли длинноносого мотоциклиста также заволокли в заросли. Был мотоцикл с двумя седоками и не стало его.

Офицер-колясочник оказался тучным мужчиной с объёмистым животом и тройным подбородком. Он пугливо пучил глаза, обильно потел и мычал что-то невнятное.

— Выдерните у него изо рта затычку, — приказал Горшков.

Кляп выдернули. Немец икнул обречённо, затем дрожащим голосом выдавил из себя несколько смятых слов.

— Что он говорит? — спросил старший лейтенант у Довгялло.

Тот поправил на носу очки.

— Просит его не убивать.

Старший лейтенант с сомнением оглядел рыхлого, истекающего потом немца.

— Это что ж получается, — проговорил он недоумённо, — мы эту тушу поволокём на себе за линию фронта? Сам он не дойдёт.

— А что, если это очень ценный «язык», товарищ командир? А? Игра может стоить свечек.

— Посмотрим, Игорь, посмотрим… Пока спроси, из какой он части, где конкретно служит и кем, как его фамилия и имя? В общем, ты сам знаешь, что нам надо.

— Допрос в кустах, — ухмыльнулся Игорь и перешёл на беглый немецкий, обращаясь к пленному.

— Давай-давай…

— Фамилия его Хорст, — через минуту сообщил Довгялло старшему лейтенанту, — зовут Дитер-Мария…

«Имя какое-то бабское, — отметил Мустафа, — разве можно мужику давать бабское имя? Впрочем, у фрицев всё можно. Даже войну раскочегарить несмотря на то, что обещали этого не делать. И бумажки вроде бы какие-то подписали на сей счёт с товарищем Сталиным…»

Какие именно бумажки Гитлер подписал со Сталиным, Мустафа не знал — в это время сидел в лагере.

Гауптман Дитер-Мария Хорст был начальником снабжения артиллерийского полка.

— Коллега, — не удержался от подначки старший лейтенант, — едри тебя в корень!

Но, главное, Хорст поддерживал добрые отношения со снабженцами из других полков и имел родственника в штабе группы армий «Центр». Довгялло изложил всё это старшему лейтенанту и, окинув оценивающим взором фигуру гауптмана, прицыкнул языком — ведь точно на полтора центнера потянет. Хорст засёк этот взгляд и, незамедлительно взвыв, вскинул руки в молящем движении — он всё понял правильно.

— Чего это он? — насупился Горшков.

— Просит его не убивать.

— Но и тащить эту тушу через окопы — вещь почти невыполнимая…

Довгялло развёл руки в стороны — не ему, мол, решать этот вопрос, — прикрикнул грозно на гауптмана, тот мгновенно стих словно бы поперхнулся своим воем, плечи у него обречённо опустились.

— Пощупай его, Игорь, потщательнее — что он знает… Чтобы нам быть уверенными — маяться и потеть будем по делу, а не ради какой-то пустышки.

Довгялло бодрым тоном заговорил с гауптманом, язык он знал отменно, лопотал, как заправской немец, бегло и весело. Гауптман на вопросы Игоря отвечал быстро, почти не задумываясь, старший лейтенант внимательно следил за ним, старался понять: пленный просто-напросто вымаливает себе жизнь или действительно много знает. Если он и вправду много знает, то всё-таки придётся тащить через линию фронта на своих плечах…

— Он готов на карте показать, где какая часть располагается, товарищ старший лейтенант, — сказал Довгялло, — готов очертить минные поля, а также обозначить часть проходов в них.

— А это он откуда знает? Он же снабженец.

Довгялло переадресовал вопрос гауптману, тот в очередной раз стёр со лба, стряхнул с ладони горстку мутных капель и, давясь словами, заговорил — он опережал в речи самого себя, выплёвывал слова изо рта, будто подсолнуховую кожуру.

— Говорит, что до снабжения был командиром сапёрной роты, — сказал Довгялло.

— Спроси, куда он отправлялся на мотоцикле?

— В соседний городок на совещание к заместителю командира дивизии.

— Значит, его могут хватиться и начать поиск, — озадаченно произнёс Горшков.

— Да кому он нужен, товарищ старший лейтенант? — Довгялло улыбнулся. — Кадр ценный, но не настолько, чтобы на большом совещании хватились его.

— Ладно, продолжай допрос, Игорь.

Пока шёл допрос, разведчики продолжали наблюдать за дорогой. Дневной воздух сгустился, дышать сделалось нечем. Даже птицы, которые привыкли кормиться около людей, и те не выдержали, переместились в глубину леса — ни одной птахи не стало слышно. Лишь голоса машин да мотоциклов. Да вонь моторная висела в воздухе, щекотала ноздри, щипалась, забивала глотку.

Старшина Охворостов фиксировал и машины, и мотоциклы, пару раз выпускал на дорогу Соломина и тот, прикрытый пылью, будто маскировочным саваном, проверял кузова грузовиков — важно было знать, что там лежит. Ничего не боялся Соломин, да и везло ему здорово — немцы не засекли сержанта ни разу.

Старший же лейтенант был занят гауптманом, допросом, в конце концов он пришёл к выводу, что пленного надо тащить к себе — второй такой «язык» может уже не попасться. Горшков дал команду отходить от военного городка. Хорсту хотели заткнуть в рот кляп, но он замотал головой просящее: не надо!

— Ну, смотри, мужик, если заорёшь, я тебя перепилю пополам, — пообещал Горшков, приподнял ствол автомата. — Понял?

— Понял, — неожиданно коряво, по-вороньи, но вполне внятно, по-русски произнёс гауптман.

— Тогда пошли, — Горшков перепрыгнул через гряду кустов, повесил автомат на правое плечо, стволом вперёд, держа его наизготовку — в любую секунду готов был выстрелить, бросил, не оглядываясь: — Мустафа, помоги Игорю конвоировать пленного.

Мустафа послушно пристроился к гауптману, прикинул, как лучше будет брать его, если он вздумает тикануть по дороге — очень удобно хватать Хорста одной рукой за плотный нагулянный загривок, подпёртый воротником, второй — за пояс.