– Ты говорил с Гумуштагином? – резко спросила она, понизив голос.

Юсуф побледнел. Если кто-то слышал их разговор шепотом на лестнице, его можно считать мертвецом.

– Как ты узнала? – спросил Юсуф.

– Это не имеет значения. Что он сказал? – спросила Азимат.

– Он просил, чтобы я держал его в курсе событий в Египте. И еще предупредил, что захочет от меня чего-то большего, когда наступит нужный момент. – Юсуф пожал плечами. – Я не понимаю, какую игру он затеял.

– Ну, разве это не очевидно? Он хочет убить Нур ад-Дина и посадить на трон моего сына, Аль-Салиха.

– А разве ты не желаешь того же? – с горечью спросил Юсуф. – Ты ведь готова на все, чтобы твой сын стал царем.

– Нет, далеко не на все, – возразила Азимат. – Я не хочу, чтобы Аль-Салих стал пешкой Гумуштагина. Евнух будет править царством Нур ад-Дина, пока мальчик не вырастет. Но у него много противников. Вот почему Гумуштагин в тебе нуждается. Он сделает тебя могущественным, чтобы ты его защищал.

Юсуф нахмурился.

– Я не намерен принимать участие в заговоре и не предам моего…

– Не будь глупцом, Юсуф! – прошипела Азимат. – Твоя честь ничего не будет стоить, если ты умрешь и умрет наш ребенок. – Ее темные глаза остановились на лице Юсуфа. – Пойдем, тебе следует его увидеть. – Она повела его в спальню.

Комната заметно изменилась с тех пор, как Юсуф побывал здесь в последний раз. Теперь тяжелые шторы закрывали окна, и стоявший на столике у двери канделябр давал лишь тусклый свет. Пол устилали толстые ковры и подушки. Среди них сидела девушка-служанка, которая держала на руках ребенка. Азимат взяла малыша и подошла с ним к Юсуфу, застывшему у дверей.

– Это Аль-Салих, – прошептала Азимат, протягивая ему спящего ребенка. – Осторожно. Не разбуди.

У ребенка было пухлое личико и немного каштановых волос, а гладкая, почти прозрачная кожа светлее, чем оливковая кожа Юсуфа, но не такая бледная, как у Азимат. Мальчик потянулся во сне и открыл глаза, глубоко посаженные и светло-карие, как у Юсуфа, но сходство не было очевидным. Аль-Салих вполне мог быть сыном другого мужчины.

Мальчик сонно прикрыл глаза, и Азимат забрала его у Юсуфа. Она посмотрела на служанку и заговорила шепотом:

– Он твой ребенок, Юсуф. Если Гумуштагин нас предаст, мы умрем, все трое. Ты должен этому помешать.

– Я не стану вечно выполнять его поручения, – ответил Юсуф. – В какой-то момент нам придется его остановить, или мы все станем пешками в его играх.

– Я разберусь с Гумуштагином, но время еще не пришло, – сказала Азимат. – А сейчас делай то, о чем он просит. От этого зависит жизнь нашего сына.

Март 1164 года: по дороге в Египет

Юсуф сидел на своей лошади, которая стояла на высоком холме из темно-коричневого камня, крошившегося под копытами. Внизу мамлюки – по четыре всадника в ряд – въезжали на затененное вади, высохшее русло реки, засыпанное песком и гравием, между скалистыми берегами. Длинная колонна вытянулась по всей песчаной равнине, до самых берегов Аль-Бахр аль-Майит, Мертвого моря, радужные воды которого сверкали под раскаленным утренним солнцем. Ближе к берегу море приобретало ржавый цвет из-за цветущих в соленой воде водорослей. Еще дальше красное мешалось с бледно-белым и ярким сине-зеленым. Армия двигалась вдоль восточного берега в течение двух дней, оставляя морскую воду между собой и Иерусалимским королевством. Прошло девять дней с тех пор, как они покинули Дамаск.

За спиной Юсуфа заржала лошадь, он повернулся и увидел, что к нему приближаются Ширкух и Шавар и их лошади осторожно выбирают дорогу на неровной земле.

– Я поговорил с нашими проводниками-бедуинами, – сказал Ширкух, останавливаясь рядом с Юсуфом. – Нам предстоит пересечь суровые земли. Бедуины называют их Аль-Накаб, «сухое место». Воды не будет до самой Беэр-Шевы. Нам необходимо двигаться вперед без остановок, если мы рассчитываем добраться до воды к вечеру.

Шавар посмотрел на солнце, оно уже успело подняться довольно высоко над горизонтом и теперь выжигало каменистую почву, от которой исходил такой жар, что возникало ощущение, будто его можно потрогать руками. Он стер пот со лба.

– А менее трудного пути не существует? – спросил Шавар.

– Нет, – ответил Ширкух. – Во всяком случае, если мы хотим держаться подальше от франков в Аскалоне.

– Ладно. – Шавар выпрямился и сверкнул белозубой улыбкой. – Ради царства стоит немного пострадать. – Он ударил пятками по бокам своей лошади, и она начала спускаться с холма. Юсуф и Ширкух последовали за ним.

Они ехали во главе армии вдоль высохшего русла реки. Временами лощина становилась такой узкой, что им приходилось перестраиваться по два всадника в ряду – с обеих сторон круто вверх уходили скалы. Временами они оказывались в широких каньонах, где могла поместиться вся армия из семи тысяч воинов. Тропа, по которой они двигались, разветвлялась снова и снова, но всякий раз бедуины без колебаний делали выбор. Как они ориентировались в этом странном месте, где все дороги выглядели одинаково, Юсуф понять не мог.

Они молчали, отупев от жары, а тени в овраге становились все длиннее, принося долгожданное облегчение от обжигающего солнца. Наконец, когда оно уже садилось перед ними, они миновали горы и оказались на широкой равнине, засыпанной грубым песком, хрустевшим под копытами коней. Они преодолели еще несколько миль и увидели руины города Беэр-Шева. Кое-где стояли разрушенные стены, частично засыпанные песком, а рядом с ними несколько палаток бедуинов. Но при виде приближавшейся армии они быстро собрались и ушли еще до их появления.

В центре города они обнаружили колодец, и Ширкух поставил людей доставать воду, чтобы напоить лошадей. Юсуф отдал своего коня одному из солдат и поднялся на вершину песчаного холма. Там он опустился на колени, чтобы вознести молитву Аллаху. Воды у него не было, и Юсуф протер ноги, руки и лицо песком, потом разложил молитвенный коврик и начал ишу, ночную молитву. К тому моменту, когда он закончил, палатки уже стояли на равнине. Возвращаясь в лагерь, он увидел, что дюжина солдат роет отхожее место. Потом его позвал Шавар.

– Юсуф! Наконец я тебя нашел. Ты должен пообедать в моей палатке.

– Сначала я проверю своих людей, – ответил Юсуф, хотя на самом деле собирался написать первый отчет для Гумуштагина.

– Одну ночь твои люди обойдутся без тебя. А вот мне просто необходима хорошая компания. Пойдем, твой дядя уже в моей палатке. – Шавар видел, что Юсуф продолжает колебаться, и подмигнул ему: – Еда будет не единственным деликатесом.

Юсуф приподнял бровь.

– Хорошо. – Гумуштагин подождет, решил он.

Шатер Шавара поразил Юсуфа роскошью. Он удивился, когда Шавар сказал, что ему потребуется двенадцать верблюдов для личных вещей, но теперь понял причину. В низком просторном шатре могли разместиться сто человек. На шестах висели лампы, освещавшие толстые ковры и ширмы из мерцавшего шелка, которые разделяли его на части. В углу двое мужчин устанавливали полированный шкаф, разобранный для перевозки.