— А если бы и были, ничего не изменилось бы. Мы с Алексом все равно не умеем ездить верхом. Он удивленно поднял брови:

— Да? Это надо будет исправить, как только мы приедем в Англию.

— Я еще не сказала, что мы с вами поедем.

— Вы поедете! У тебя есть мужество, но одного мужества мало в такой трудной ситуации. Ты достаточно умна, чтобы понять: для тебя это самый лучший выход,

— Я пришла к такому же мнению, — с вызовом сказала Марианна, — и собираюсь воспользоваться вашим гостеприимством.

— Вот как! — В глазах Джордана мелькнул интерес. — Может быть, ты намерена брать, ничего не давая взамен?

— Вы угадали.

— Ты собираешься бросить работу, чтобы не совершенствовать свое умение? Думаю, у тебя это не получится. После вчерашней ночи я немного лучше узнал тебя. Ты любишь свое дело. Ты должна работать. Это страсть. — Он улыбнулся. — Страсть мне знакома.

— Но это не значит, что я сделаю Окно в Поднебесье даже тогда, когда смогу.

— А вот это мы еще досмотрим! — Он начал подниматься вверх по склону. — Мне кажется, что по какой-то причине тебе это Окно нужно не меньше, чем мне. Когда мы приедем в Камбарон, я предоставлю тебе все, что нужно для работы. Посмотрим, сможешь ли ты устоять перед соблазном.

— В Камбарон? Это ваш дом? Он кивнул:

— Иди поешь, а я пока оседлаю лошадь.

Камбарон. Марианна растерянно смотрела ему вслед. Она ничего не знает ни о нем, ни об этом месте, куда он собирается их везти, — а сама она прошлой ночью рассказала ему слишком много.

Надо найти способ изменить положение.

Обернувшись, он бросил через плечо:

— Идешь?

Когда она наконец поднялась к собравшимся на вершине холма, Алекс уже сидел верхом на лошади перед Грегором, обхватившим его обеими руками.

— Доброе утро, — сказал Грегор, протягивая ей небольшой сверток. — Хлеб с сыром. Я оставил тебе. Чтобы успеть немного поесть, надо вставать рано, иначе эти молодцы все расхватают.

— Я не голодна.

— Все равно поешь. Вчера вечером ты совсем ничего не ела. — И с этими словами Джордан прыгнул в седло. — Мы подождем.

Hу уж нет! Он решил, что может распоряжаться ею даже в таких пустяках?

— Я не голодна, — очень четко повторила она. К ее великому разочарованию, он не стал спорить. — — Как хочешь. — Он тронул поводья. — Но не жалуйся, если почувствуешь, что умираешь с голоду.

— Не буду.

— Да, ты будешь страдать молча. — Наклонившись, он посадил ее поперек седла перед собой. — Как и положено настоящим мученикам.

Она вся напряглась, почувствовав его близость и горячее дыхание.

— Ради Бога, сиди спокойно, — прошептал он ей на ухо. — Ты будешь вся в синяках, когда мы доберемся до Домаджо.

— Я вам говорила, что не привыкла ездить верхом.

Не привыкла она и находиться в таком опасном соседстве с мужчиной. Это было совсем непохоже на прошлую ночь, когда она ощущала только его дружеское участие. Сегодня она чувствовала каждый мускул, каждое прикосновение, каждый запах — его. Это тревожило ее.

— Мне неудобно.

— Мне тоже, — пробормотал он.

— Может… мне поменяться местами с Алексом. — Она быстро добавила: — У Грегора лошадь больше.

— И сам Грегор тоже больше. Придется тебе довольствоваться моим обществом, — мрачно рассмеялся он. — И я обещаю, что мы привыкнем друг к другу, прежде чем доберемся до Домаджо.

Потом он притянул ее к себе:

— Закрой глаза.

— Зачем?

— Сможешь представить, что ты едешь в роскошной карете, откинувшись на мягкие шелковые подушки, и думаешь о чем-то приятном.

Она закрыла глаза, но сразу же поняла, что так получается вовсе не лучше, а гораздо хуже. У нее опять появилось это странное и волнующее чувство, будто она с ним сливается.

Марианна снова открыла глаза:

— Я предпочитаю реальность вымыслу.

— Жаль, — пробормотал он. — Вымысел мог бы быть так прекрасен.

* * *

Влажный соленый ветер ударил ей в лицо. Голоса — громкие, грубые, но не угрожающие.

— Возьми ее на руки, Грегор. Она, наверное, не сможет идти.

Марианна медленно подняла голову и встретила взгляд светло-зеленых глаз, устремленных прямо на нее. Его лицо было совсем близко. Какие красивые губы. Как бы ей хотелось, чтобы он улыбнулся…

Огромные руки бережно подхватили ее. Грегор. Какое доброе у него лицо! Почему она думала, что Алекс может спросонья испугаться этих страшных шрамов? Он дружески улыбнулся ей… «А вот Джордан не стал», — с внезапной обидой подумала она.

— Мы приехали? Грегор кивнул.

— Переезд был трудный. Ты хорошо держалась. В сумерках мерцали серовато-белые паруса… Грегор шагал к кораблю.

— Алекс?

— Он держался еще лучше. Постреленок бегает по всему причалу.

— Он упадет в воду! — Она мгновенно проснувшись. — Я должна быть с ним. Отпустите меня!

— Когда придем в твою каюту. Джордан прав, ты очень устала. — Он зашагал по трапу. — Не тревожься за мальчика. Нико за ним присматривает.

Она и сама чувствовала себя беспомощным ребенком в его сильных руках.

— Я прекрасно могу идти сама. Оглянувшись через плечо, она увидела, как Алекс карабкается на огромный ящик, а Нико стоит чуть поотдаль и внимательно наблюдает за ним.

— У Нико есть дети. Он знает, как с ними обращаться, и не допустит, чтобы с малышом что-нибудь случилось.

Словно в подтверждение слов Грегора, Нико засмеялся, снял Алекса с ящика и осторожно поставил на причал.

— Я все равно хочу, чтобы ты меня отпустил, Грегор.

Грегор внимательно посмотрел ей в лицо, а потом поставил на ноги, удерживая за талию.

— Тебе тревожно, когда ты чувствуешь себя беспомощной. Почему ты мне не сказала? Большинству женщин нравится, когда их оберегают.

— Я к этому не привыкла. — Встав на ноги, она сразу почувствовала себя лучше, но была рада, что Грегор ее поддерживает. Ноги у нее онемели, спину мучительно ломило. — А где мистер Дрейкен?

— Джордан? — Грегор кивнул в сторону небольшого здания у причала. — Скоро придет. Ему надо поговорить с Янусом. Больше времени не будет. Он хочет отплыть с ночным отливом.

— Кто это — Янус?

— Янус Вижко, кузен Джордана. — Повернувшись, Грегор приветствовал подходившего к ним мужчину: — Капитан Брайтуэйт, как приятно видеть вашу улыбку. Вы думали, мы не вернемся?