Остановившийся рядом с ними невысокий человек не улыбался — казалось, его длинное, изборожденное глубокими морщинами лицо хранило вечно недовольное выражение. Он кинул на Грегора кислый взгляд:

— Вы не спешили. Я уже столько торчу в этом порту, что у меня полипы выросли по всему…

— Позвольте представить вам нашу пассажирку, — поспешно перебил его Грегор. — Капитан Джон Брайтуэйт — мисс Марианна Сэндерс.

Неприветливый взгляд капитана прошелся по ней с головы до ног, осуждающе отметив ее обшарпанную одежду.

— Я предупреждал его сиятельство, что не допущу на мое судно его потаскух. Взгляд Грегора помрачнел.

— Это корабль Джордана, и, по-моему, он был бы весьма недоволен, если бы услышал, как вы оскорбляете его… его… его подопечную! — осененный блестящей идеей, закончил он.

— Подопечную? — подозрительно переспросил Брайтуэйт.

Грегор кивнул:

— Она — дочь Юстина Сэндерса, близкого друга Джордана. Несколько дней тому назад его убили в этой ужасной стране. Бедное дитя. Чего только ей не пришлось пережить, спасаясь от смерти и позора. Когда мы узнали о смерти Юстина, мы неустанно искали, пока не нашли ее и ее маленького брата.

Марианна изумленно воззрилась на Грегора. У того на глазах стояли слезы.

— Знаете, как мы нашли их? Они были в церкви: молились об избавлении. Не могу передать вам… как тронут был Джордан, когда нашел эту бедняжку, как преисполнен боли.

Тронут. Боль. Она вспомнила, как Джордан сложился пополам, когда она ударила его промеж ног канделябром. Грегор искоса взглянул на нее, но его печальное лицо не изменилось.

— Что ему оставалось делать? — продолжал он свой рассказ. — Движимый христианским милосердием, решил привезти ее обратно в Англию, где она получит образование и будет иметь возможность выйти замуж за человека, который поможет ей забыть пережитую трагедию.

— Я не верю и сотой доле этой чепухи, — прямо сказал капитан. — Я и раньше уже слышал твои истории, Грегор. — Обратившись к Марианне, он спросил: — Как тебя зовут, девочка?

— Марианна Сэндерс. — Она смело посмотрела ему в глаза. — И отец мой действительно умер. И я не потаскуха.

Он всмотрелся в ее лицо, а потом медленно кивнул:

— Я тебе верю. — Повернувшись, капитан направился к трапу. — На будущее предоставь девочке самой рассказывать свою историю. Она знает, как важна краткость.

Грегор возмущенно ответил:

— Это была очень хорошая история. Одна из моих самых удачных. Достаточно близкая к истине, чтобы звучать убедительно. — Взяв Марианну под руку, он не спеша повел ее по палубе. — И к тому же без всякой подготовки.

— Разве была необходимость лгать? Он пожал плечами:

— Я не мог допустить, чтобы он тебя оскорблял. Ум у него такой же узкий, как и его тело, но он хороший моряк. Средиземное море принадлежит Англии, но, когда мы выйдем в Атлантику, нам понадобится хороший капитан, чтобы не встретиться с флотом Наполеона. Я решил, что лучше успокоить его сказочкой, чем размозжить ему башку.

К собственному изумлению, Марианна улыбнулась;

— Гораздо лучше.

— Но в следующий раз такая импровизация может не сойти с рук. Мне надо узнать о тебе побольше. Как звали твоего отца?

— Уж конечно, не Юстин. Его звали Лоренс.

— Пусть это будет его второе имя. Юстин Лоренс Сэндерс. Звучит неплохо. А чем он занимался?

— Он был поэтом.

— Джордан с литераторами не водится. — Грегор нахмурился. — Мы будем говорить, что они познакомились в Оксфорде.

Марианна озадаченно встряхнула головой.

— Зачем все это нужно?

— В Англии все не так, как здесь. Там многие думают так же, как наш капитан. Это будет для тебя… неприятно. — Он улыбнулся. — Так что мы должны заранее позаботиться о том, чтобы у них не было повода для сплетен и насмешек.

Марианна недовольно покачала головой, но в глубине души она испытывала благодарность к Грегору: давно уже никто не беспокоился о том, чтобы ей было хорошо.

— Меня не волнуют эти англичане и что они будут думать. Я собираюсь работать. Остальное для меня совершенно неважно.

— Тогда мы должны сделать все для того, чтобы ты могла работать спокойно, пока рядом идет обычная жизнь, — серьезно сказал он. — Но Алекса это будет касаться больше, чем тебя. Ты же не захочешь, чтобы его огорчали дурные прозвища.

— Он невинный ребенок, — запротестовала Марианна. — Какие прозвища ему могут дать?

— Если они вымажут тебя дегтем, то он прилипнет и к нему. Тебе же этого не хочется?

— Конечно. — Мысль об Англии с каждой минутой нравилась ей все меньше. Она нетерпеливо взмахнула рукой. — Хорошо, рассказывай, что хочешь.

Он улыбнулся:

— Обещаю тебе, рассказ получится необычайно увлекательным. У нас столько возможностей! Не хочешь стать дочерью принцессы?

— Единственное, чего я хочу, — это чтобы меня оставили в покое.

— К сожалению, Джордан занимает в обществе такое положение, что твое пребывание в замке не останется незамеченным. В Камбароне всегда кто-то гостит.

Положение в обществе. Она вдруг вспомнила, что капитан назвал Джордана «его сиятельство».

— И что же это за положение? — осторожно спросила она.

— Он тебе не говорил? — удивился Грегор. — Джордан — герцог Камбаронский.

Герцог! Одно это слово вызывало у нее дрожь Ужаса. Значит, у Джордана Дрейкена в его стране столько же власти, сколько у герцога Неброва в Монтавии. Мысль об этом заставила ее похолодеть от страха: может быть, Англия окажется для нее еще более опасной, чем она предполагала.

— Но никто из вас не называл его «ваше сиятельство»!

— Это потому, что в Кассане мы признаем только титулы, дарованные нашим воран.

— Воран?

— Да, нашим предводителем. Наш воран — все равно что ваш король Иозеф.

Ее не интересовали тонкости кассанской монархии.

— И что английский герцог делал в Кассане? Впервые Грегор замялся:

— Я не могу тебе этого сказать.

—Это имеет отношение к Окну в Поднебесье?

— Не совсем… — Он явно уклонялся от ответа. — Джордан не раз бывал у нас.

— Зачем Кассану…

Его огромная лапища мягко прикрыла ей рот:

— Не спрашивай меня. Я знаю, что тебе беспокойно и тревожно, но я не вправе сказать больше. Я не могу рассказывать о Кассане посторонним — таков неписаный закон нашей страны.

По его лицу было видно, что он ей сочувствует, но Марианна поняла, что больше не добьется от него ни слова. Нетерпеливым жестом она освободилась от его руки.