Николай налил себе вина и постарался угадать, куда клонит Марк.

– Ты не доверяешь Жересу?

– Нет, почему же! Полагаю, майор абсолютно честен с нами. После сеанса связи с таинственным профессором Торном только дурак продолжал бы сомневаться.

– Что же тогда?

– Я не согласен с нашей стратегией. – Грабовский наполнил свой бокал. – В настоящий момент достоверно известно, что Земле угрожает опасность. Об этом знаем только мы. И что же мы делаем? Оставляем наш мир в неведении, а сами отправляемся палить из пушек по воробьям? – Марк залпом выпил прохладный напиток и достал из кармана пачку сигарет. – Хорошо, если, как ты говоришь, удастся дать деру! А если нет? Если четвертую экспедицию постигнет участь трех предыдущих? Мне плевать на Галактический Союз, но Земля… Человечество даже не заметит, когда к его дому подкрадется смерть. Именно поэтому я не могу лететь.

Николай смотрел на аристократические черты своего друга, его нахмуренный высокий лоб, горящие решимостью серые глаза и поражался той простой, не по годам зрелой логике, которая всегда отличала Марка. Насколько Строгов понял, большинство участников дневного совещания восприняло эту экспедицию как крутое, традиционно победоносное приключение, за которое еще и неплохо заплатят. Последствия возможной неудачи не тревожили горячих парней, а зря!

Тем временем Грабовский продолжал:

– Не скажу, что мне приятно бросать своих товарищей перед лицом грозящей им опасности, но пока я не вижу другого выхода. Подумай сам, кому из парней поверят, рискни он объявить о пришельцах из космоса и конце света? Смельчаку в лучшем случае светит военный госпиталь или психушка. – Марк закурил, нервно перебирая в пальцах сигарету. – Наша семья владеет телеканалом FTV-6, отец лично знаком с рядом европейских министров и американских конгрессменов. Я использую эти связи. У меня есть шанс переполошить весь мир. Что ты об этом думаешь?

Голова Николая раскалывалась от противоречивых мыслей и сомнений. Конечно, нельзя оставлять человечество в опасности, но годится ли Марк для роли мессии? Искреннее ли это желание или он замыслил сделать карьеру на свеженькой сенсации? Строгов решил немного потянуть, выясняя, что на уме у приятеля.

– Тебе понадобятся серьезные доказательства. Без них не поможет даже протекция самого Господа Бога.

– Вот именно, и для сбора этих самых доказательств осталось всего два-три дня. Мне самому никак не справиться. Мне нужна твоя помощь, Ник!

– Марк, ты, конечно, сообразил, что я уже записался в команду Жереса. Кроме того, я, как и ты, дал слово молчать…

Грабовский вспылил, не позволяя Николаю закончить:

– Кому нужно будет твое или мое слово, когда Землю завалят грудами трупов! Пойми ты, сейчас речь идет не о нашей чести или даже не о нашей жизни, а о выживании человеческого вида. Вот эти люди за соседними столиками, старина Поль на кухне, Луиза, весь наш мир может превратиться в пепел…

На этот раз Николай прервал друга. Он положил свою ладонь поверх ладони Марка и крепко ее сжал.

– Дружище, я давно ждал этих слов. Ты честный человек, и мне стыдно, что я сомневался в тебе. Поэтому предлагаю сделать две вещи: первая – съесть то, что нам уже несет Луиза, и вторая – подумать о кандидатуре третьего участника нашего заговора – экс-майоре Жересе.

Николай остался последним посетителем ресторана. Ему некуда было спешить. Пустая квартира не особо привлекательное место для человека, готовящегося к расставанию с Землей, причем со смутными шансами на возвращение.

Грабовский испарился сразу же после окончания ужина. Сослался на необходимость технической подготовки к завтрашнему дню и был таков. Врет, конечно, что там подготавливать? Его квартира и так представляет собой музей шпионского искусства от микрокамер до детектора лжи. Бери да пользуйся. Скорее всего, опять погнался за очередной юбкой. Николаю стало еще тоскливее. В этот момент кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, Строгов увидел Луизу.

– Извините, мсье Николай, уже поздно, и мы закрываемся.

Лейтенанту жутко не хотелось оставаться наедине с самим собой.

– Луиза, вы не знаете, есть здесь поблизости заведение для полуночников?

Девушка пожала плечами.

– Мне очень жаль, но, наверное, нет. – И тут же переспросила: – У вас что-то случилось? Вам плохо?

– Что, у меня такая кислая физиономия?

– Человек, который уже целый час смотрит в пустоту и цедит один-единственный бокал вина, не производит впечатления очень счастливого.

От Луизы исходила такая материнская теплота и нежность, что Николай еле удержался от желания по-детски уткнуть голову ей в передник.

– Ничего особенного, просто мне предстоит одна непростая работенка, над которой стоит подумать.

Луиза почувствовала неладное.

– То же самое говорил мой отец перед каждым своим походом. Поэтому я, кажется, знаю, что вы имеете в виду.

Николаю показалось, что в глазах у девушки блеснули слезы. Но, справившись с секундной слабостью, она предложила:

– Знаете, вы можете посидеть здесь еще полчаса, пока я закончу уборку. А потом, если захотите, проводите меня… – Девушке стало неловко от своей смелости, и она поспешила объясниться: – Я хотела сказать, что прогулка по ночному городу и хорошая компания – лучшее средство от хандры, тем более что нам в одну сторону.

Они молча шли по вечерней улице. Николай знал Луизу уже более двух лет. Именно тогда в ресторанчике «Лезард» появилось это еще совсем юное создание. До сегодняшнего дня их взаимоотношения ограничивались рамками «служащий—клиент», а диалоги не продвигались дальше обсуждения меню. Но теперь все изменилось, и Луиза из едва знакомой официантки превратилась в романтическую спутницу.

По-новому взглянув на девушку, Николай с удивлением отметил, что она довольно симпатична, если даже не сказать красива. Большие голубые глаза и маленький слегка курносый носик делали Луизу похожей на героинь диснеевских сказок и придавали ее лицу невинное доброе выражение. Вдобавок к этому по девичьим плечам неожиданно заструились роскошные каштановые локоны, которые обычно скрывала простенькая косынка. А главное, в Луизе жила та природная чистота и ранимость, которую сейчас редко встретишь у представительниц прекрасного эмансипированного пола.

Чтобы прервать неловкое молчание, Строгов принялся рассказывать одну из тех бесчисленных баек, которые накопились за долгие годы службы. Луиза молча слушала, изредка улыбаясь. Но, увы, прогулки по маленьким городишкам столь скоротечны! Спустя четверть часа молодые люди остановились у порога старого двухэтажного дома на самой окраине Кольви.

– Вот мы и пришли. Это мой дом, – сказала Луиза.

Николай поднял глаза на стену с осыпавшейся штукатуркой.

– Не очень роскошное сооружение, – перехватив его взгляд, девушка вздохнула, – но это все, что у нас с сестрой осталось.