«Его нужно отвезти в больницу», – едва ворочая языком, проговорила Мама. Она была уже в стельку пьяная, но все равно потягивала вино прямо из бутылки и бестолково топталась рядом с изуродованным телом Сыщика.

«Никакой больницы, пока я не узнаю про нашу Девочку, – закричал Папа в ярости. – Убирайся отсюда, пьяная скотина!»

Мама расплакалась и ушла, спотыкаясь, а Папа продолжал орать в ухо искалеченному Сыщику. Наконец, успокоившись, он догадался, что нужно действовать другим способом.

«Если ты меня слышишь, открой рот!» – крикнул он, и Сыщик тут же открыл рот.

«Если ты нашел Девочку, разинь свою пасть!»

Вот так постепенно Папа узнал, где находится деревня Врача. Он называл буквы по алфавиту, и Сыщик открывал рот, когда звучала нужная буква. Единственное, Сыщик умолчал о том, что произошло с Девочкой. Он боялся, что Папа, озверев, убьет его за это.

Когда Папа узнал все, что хотел, он спросил:

«Ты, наверное, знаешь, что от тебя почти ничего не осталось? У тебя только голова и туловище. Ты можешь только жрать и гадить. Ну, еще спать и потеть».

Сыщик открыл рот. А из-под повязки на пустых глазницах потекли слезы, смешанные с кровью.

«Я могу закончить это. Или подкину тебя в больницу. Тогда до конца жизни ты будешь лежать в кромешной тьме и ссать под себя, – сказал Папа. – Если ты хочешь уйти быстро, открой рот».

Сыщик очень долго молчал, и Папа уже решил везти его в город, как он открыл рот. Папа засмеялся и, кивнув, принес веревку и полиэтиленовый мешок. Он задушил Сыщика, после чего засунул труп в мешок. Он уже собирался ехать в деревню к Врачу за дочкой, как вспомнил об одном деле.

Он зашел к Маме. Она лежала на кровати и рыдала, обняв фотографию Девочки.

«Пошел вон отсюда», – крикнула она, но Папа только улыбнулся. Это была жестокая и хищная улыбка, даже не улыбка, а волчья ухмылка.

«Я давно хотел у тебя спросить. Наша Девочка… Признайся, она ведь не моя дочь?»

Мама села на кровати, ее заплаканное лицо побледнело.

«Что ты несешь?!»

«Не лги. Видишь ли, меня с самого начала смущало, что она не похожа на меня. Она другая. И потом, я не помню, чтобы мы трахались, когда ты залетела. Дни не совпадают, понимаешь? Я как раз был в командировке целый месяц, когда ты залетела. Зато я помню, как ты ходила в гости к своей подружке на девичник. И прежде чем нанять Сыщика, я поручил ему одно дело. Он нашел одну из твоих подруг и выяснил, что на девичнике были мужики. И среди них был один сумасшедший по имени Евгений Варгошин. Признайся, ты ведь перед ним ноги раздвигала, шлюха?»

Он приблизился к Маме, и она испуганно закричала. Папа улыбнулся и дал ей пощечину.

«Я знаю, что ты залетела от него. А ты в курсе, что этот Варгошин – опасный псих? Он убивал мужчин и нанизывал их пенисы на веревочку, как туземцы зубы крокодила. Его убили в тюрьме, он не дожил даже до суда», – объяснил Папа.

Мама молчала, со страхом глядя на Папу.

«Чему теперь удивляться, когда наша Девочка пыталась себе руку отпилить, – сказал он. – Когда у нее такой клевый папаша. Ладно. Я вернусь с Девочкой и разберусь с тобой, чертова шлюха».

Мама с ужасом поняла, что Папа попросту убьет ее. И когда он отвернулся, чтобы уйти, она схватила с тумбочки вазу и кинулась на Папу. Она ударила его вазой по голове, и тот закричал в гневе. Полилась кровь.

«Ах ты, мразь!» – завопил он, толкая Маму. Та отлетела, как кукла, и ударилась головой об угол кровати. Когда Папа перевернул тело Мамы, она уже не дышала.

«Сука. Так тебе и надо», – сказал Папа и плюнул на тело Мамы. Казалось, он стал совершенно безумным. Но он еще помнил, что у него осталась Девочка, которая находилась в руках сумасшедшего Врача…

Папа сел в машину и поехал в деревню Врача. По дороге у него сильно разболелась голова, и он плохо следил за дорогой. В итоге он попал в аварию. Машина загорелась, и он погиб.

* * *

На этот раз Дудл умолк надолго. Его блестящие глаза неотрывно смотрели на трепетавший огонек свечи, которая практически полностью догорела.

– Это что, все? – разочарованно протянул Клай, и Дудл медленно кивнул.

– Неинтересная концовка, – высказала свое мнение Юта.

– А это и не концовка, – возразил Дудл. – Я же сказал, что не знаю, как закончить рассказ.

– Хм… Если бы автор был пендос, то наверняка бы вся твоя байда закончилась бы хеппи-эндом, – задумчиво проговорил Клай. – К примеру, этот батя приехал бы к Врачу, надрал бы всем задницу, спас свою долбанутую на голову дочку, пришил бы ей обратно руки-ноги, и все были бы счастливы. Но мы не пиндосы и не загнивающая Европа. Поэтому я предлагаю другое… И заметь, Дудл, совершенно бесплатно.

– Рассказывай! – поторопил парня Дудл, его глаза возбужденно загорелись.

– Так вот, – важно произнес Клай. – Этот Врач пришил своей Бабочке настоящие крылья, влудил ей по вене какую-то секретную дурь, и она выросла, как Змей-Горыныч. Вылетела из своего подвала и начала летать, сжигая города напалмом. А когда сожгла земной шар, улетела на Луну. Или на Марс, покорять другие галактики. Как тебе, Дудл?

Огонь, горевший в глазах Дудла, быстро угас.

– Не знаю, – вяло проговорил он, ковыряя ногтем застывшие капли воска на столе. – Я еще подумаю.

– А я предлагаю другое, – вдруг заговорила Юта. – Оставим Папу живым. Он спасает Девочку, убивает Врача и привозит дочь домой. А она не может снова жить обычной жизнью. И ночью она перегрызает Папе горло. Потом падает на пол и катится к двери. Но она заперта, и Девочка грызет дверь. У нее, естественно, ничего не выходит, и она умирает от голода и жажды. Так их и находят спустя месяц.

Однако и эта концовка не произвела на Дудла особого впечатления. Он понуро сидел, с угрюмой сосредоточенностью ковыряя воск на столе.

– Я… вот раздумывал, может, попробовать другое? Ну, например, Врач в конце концов умер, – тихо сказал он. – Потом им пришлось уехать из деревни…

– Почему? – удивилась Юта.

– Деревню отдали под военный полигон, – неуверенно произнес Дудл. – И они стали жить втроем…

– Почему втроем? – снова спросила девушка.

– Бабочка все же родила мальчика, – тихо ответил Дудл. – А дальше… дальше я не знаю.

– Ладно, давайте спать, – предложил Клай.

– А я ведь вас обманул, – внезапно промолвил Дудл, не поднимая глаз.

Клай прищурился, весь подобравшись.

– И как же ты обманул нас, жирдяй?

Дудл медлил, словно не решаясь на признание, потом со вздохом произнес: