Включив свет, я увидел, что стол завален письмами. Несколько конвертов валялись на персидском ковре под столом. Под ворохом писем я нашел покрытую плесенью кружку, сгнивший огрызок яблока, несколько скомканных пожелтевших бумажных салфеток и чернильное перо. Возле стола на низкой деревянной подставке стояла керамическая чернильница в форме черепахи. Под слоем пыли на ней я разглядел изящный рисунок в желто-зелено-бежевых тонах. Помимо книжных полок, в кабинете находился открытый выставочный стенд — нечто вроде шкафчика с редкими вещицами. Там были: покрытая поливной глазурью керамическая ваза в форме створчатой раковины; сине-желтая чаша с изображением юного пастуха на склоне горы, которого похищает орел; изящные вазы, несколько миниатюр, некоторые из них в оправе из серебра или черного бархата; мраморная плита с рельефным изображением юноши, опускающего левую руку в чашу с огнем (вероятно, это был Муций Сцевола);[8]пара красивых медных подсвечников и треугольная шкатулка с крылатыми фигурками на каждом конце — очевидно, курильница. На каждой вещи в этом шкафу лежал толстый слой пыли.

На стенах, обитых кроваво-красной тканью, висели в рамках под какими-то немыслимо кривыми углами несколько архитектурных планов палладианских[9]вилл. В каждом углу комнаты высились книжные башни, на вид ужасно неустойчивые, — казалось, они вот-вот развалятся. У двери я увидел сундук, наподобие тех, что были в портего. На сундуке стояла статуэтка коленопреклоненного сатира с раковиной в руке. Рядом с сундуком находилась богато орнаментированная мраморная урна с каннелюрами.

— Даже не знаю, с чего предложить вам начать, — произнес Крейс, в отчаянии разводя руки в стороны. — Начните с чего-нибудь.

— Не беспокойтесь. Скоро здесь будет полный порядок.

— Но почту не трогайте, пока я сам не решу, как к ней подступиться, — сказал Крейс, покидая комнату. — Писем скопилось так много. Ума не приложу, что с ними делать. Пойду почитаю в постели. Крикните, если понадоблюсь.

Я сразу же взялся за дело. Сдвинув письма на одну сторону стола, бросил в мусорное ведро кружку, огрызок яблока и использованные салфетки. Аккуратно стер пыль с каждой вещи в шкафчике для раритетов. Почистил персидский ковер. Подмел мраморный пол, сложил ровно книги и повесил прямо рамки на стенах. Работая, я невольно задумался о том, как и когда Крейс сумел приобрести столь внушительную коллекцию ценных произведений искусства. Должно быть, до того, как стал затворником, предположил я. Или нанял торгового агента, который искал и покупал для него художественные творения.

Стирая пыль с сундука у двери, я заметил, что его дерево растрескалось, рассохлось и покрыто царапинами. Я принес из кухни баночку с мастикой, осторожно нанес вязкую темную пасту красновато-коричневого цвета на сундук и стал тщательно и глубоко втирать ее в дерево. От мастики кончики моих пальцев приобрели гангренозный черно-коричневый цвет, так что на мгновение мне подумалось, что у меня руки мертвеца.

Я взял статуэтку сатира с рогами, остроконечными ушами, бородой, волосатыми ногами и копытами и стал внимательно рассматривать ее. Раковина, которую тот держал в правой руке, вероятно, использовалась в качестве чернильницы. Что-то завораживающее было в этой гротескной фигурке. Я поставил сатира на сундук и потянулся к урне, предназначенной, скорее всего, как я предположил, для хранения праха, и тут услышал голос Крейса.

— Не трогайте! Оставьте!

— Простите, простите. — Я резко отодвинулся от урны, не понимая, в чем я провинился.

Крейс направился ко мне, шаркая ногами и в ярости тряся головой.

— Полагаю, это моя вина. Мне следовало вас предупредить, — проговорил он, пытаясь совладать с гневом.

— Прошу прощения?

— Ладно… Лучше объясню. В этой урне… оружие… заряженное.

— Что?!

— Для самозащиты. Такой маленький пистолетик, кажется, из него даже мухи не убить. Разумеется, я из него никогда не стрелял.

— Понятно.

— Так что знайте: там пистолет.

— А не лучше ли держать оружие где-нибудь в другом, более надежном месте?

— В сейфе, что ли? Пока я буду возиться с замком, подбирая комбинацию цифр, грабители вынесут все, что здесь есть.

Видя, что я встревожен, Крейс улыбнулся.

— Не волнуйтесь. Это так, пустяки.

Он поднял крышку урны, сунул в нее руку и достал пистолет. Пальцы Крейса охватывали украшенную перламутром рукоятку.

— Видите, совсем крошечный, — сказал он. — Но если хотите, чтоб я его убрал…

— Наверно, лучше пусть лежит, где лежит.

— Может, пойдете нальете нам что-нибудь выпить? — предложил он, вздохнув. — Уже почти шесть. Думаю, нам обоим пора немного расслабиться, как вы считаете?

— Что вам налить? — спросил я.

— Так… может, кампари с содовой или даже… негрони? Умеете делать этот коктейль?

Я сказал, что умею.

— Что ж… тогда будем пить негрони. — Крейс вновь спрятал пистолет в урну и выпроводил меня из кабинета. — Пора пить коктейли.

Я смешал в шейкере налитые в равных долях кампари, джин и сладкий вермут, разлил коктейль в бокалы, куда заранее положил кубики льда и по ломтику апельсина, и один подал Крейсу. Поднося ко рту бокал с розовой горьковатой жидкостью, я заметил, что Крейс как-то странно смотрит на меня.

— Salute! — сказал он, отводя глаза.

— Salute! — вторил я ему.

* * *

Несмотря на чудачества моего работодателя, мы с ним довольно легко освоили свои роли. Пусть ему претила сама мысль ступить на маленький мостик, соединявший палаццо с аллеями, улицами и площадями города, я видел, что ему нравится мое общество. И был немного польщен тем, что он проявляет ко мне столь острый интерес и в моем присутствии чувствует себя раскованно. Как-никак он был — по крайней мере, раньше — знаменитым писателем, а я пока еще стоял на самой низшей ступени литературной карьеры и смотрел на него снизу вверх. Крейс был искренне благодарен мне за помощь и значительно повеселел с тех пор, как понял, что в чистоте жить гораздо приятнее, чем в грязи.

После того как я превратил палаццо в относительно пристойное жилище и составил каталог принадлежащих Крейсу произведений искусства, я спросил у него, нужно ли сделать что-то еще. Мне пока трудно было заставить себя сесть за роман, и я искал предлог, чтобы отложить работу над книгой. Я поинтересовался, как он надумал поступить с письмами в его кабинете. Может, хочет, чтобы я ими занялся? В конце концов, Крейс согласился, что это неплохая идея, и однажды утром после завтрака мы с ним вместе пришли в его кабинет, чтобы посмотреть, что можно сделать.