относительно устойчивости сохранения парадигмы Просвещения в российском обществе начала XX века. Мы полагаем, что просветительское основание мировоззрения народников (мы используем термин А. Валицки «Неопросвещение») осталось во многом незамеченным историками под влиянием работ последних десятилетий, сосредоточенных на исследовании изменений в психологии российского общества начала XX века. Например, преобладание страха, тревоги, боязни народа в настроениях врачей после событий революции 1905 года было убедительно показано Л. Энгельстайн[87]. Д. Бир обратился к материалам исследования девиантного поведения в рамках криминалистики, психиатрии и в целом к области, определяемой им как «биомедицинские науки», которые усиливали среди современников растущие сомнения в том, что общество движется по пути прогресса, создавали ощущение постоянного кризиса и вели к восприятию народа как «осаждаемого силами иррациональности, хаоса и биологически обусловленного варварства»[88].

В то время как интеллектуальной элите Петербурга и Москвы, возможно, и был свойственен пессимистичный взгляд на природу человека «современности» (modernity), его нельзя автоматически переносить на значительно более широкую группу провинциальной интеллигенции в Российской империи начала XX века. Народники, живущие в основном в провинции и работающие в качестве врачей, учителей, агрономов, статистиков и др., были также потрясены и разочарованы событиями революции 1905 года[89]; но они сохраняли твердую веру в силу «просвещения» и мощный созидательный потенциал народа[90], освобожденного от политической и экономической эксплуатации (заметим, что эта вера сильно пошатнется в 1917 году). Мы не можем сказать, что «биомедицинские науки» значительно повлияли на оценки народниками роли иррационального в их собственных настроениях и ситуации в обществе в целом, но дальнейшие исследования мировоззренческих установок и настроений этого значительного сегмента образованного общества, безусловно, необходимы.

Мы предлагаем рассматривать народничество как динамичную мировоззренческую структуру и даже образ жизни, не сводимый к членству в политических организациях или принадлежности к определенному идеологическому течению. Возможно, именно поэтому мы видим периодическое возвращение к идеям (и идеалам) народничества среди российской интеллигенции XX века в поисках «подлинности» и свободы от идеологических догм. Это не значит, что мы готовы идеализировать народничество, рассматривая его как мировоззрение и образ жизни, так как пластичность идеологических установок и открытость различным интерпретациям приводила к возникновению и радикальных направлений внутри народничества, вплоть до терроризма, но это не должно заслонять народничество в целом и исключать его из рассмотрения в широкой перспективе трансформации российского общества XIX–XX веков.

Популизм поверх границ

Штефан Мерль[91]. Подъем правого популизма – кризис демократии? Сравнительный взгляд из исторической перспективы

Всего несколько лет назад я не мог даже представить себе, что в таких демократических странах, как США и Великобритания, к власти придут правые популисты. То, что это произошло в 2016 и 2019 годах, свидетельствует о плохом функционировании демократических процессов в этих странах. Источником правого популизма является кризис демократических институтов, он сделал возможной победу популистов и обострил кризис демократии.

Правые экстремисты, антисемиты и теоретики заговора всегда существовали в Европе и Северной Америке после 1945 года. Роль их, однако, была маргинальной. Ситуация изменилась в течение последних десяти лет благодаря интернету и социальным сетям. После падения коммунистических режимов в Европе начали распространяться патриотизм и национализм, укрепляя основу для популизма. В настоящее время во многих европейских государствах правые популистские партии получают от 10 до 25 % голосов избирателей. В некоторых странах правые популистские лидеры взяли власть на свободных демократических выборах: Виктор Орбан (2010), Ярослав Качиньский (формально он не занимает официального государственного поста, но управляет польским президентом и правительством) (2010-2015), Дональд Трамп (2017), Борис Джонсон (2019), Жаир Болсонару (2019) пришли к власти подобным путем. Все они следуют одной и той же линии, агитируя сторонников простыми на первый взгляд националистическими лозунгами о преодолении сложных проблем.

Эта статья показывает, почему правый популизм представляет реальную опасность для демократии и нацелен на низвержение демократического порядка. Географически она рассматривает так называемое трансатлантическое (или «западное») сообщество ценностей, то есть Европу и Северную Америку. Идеи Просвещения и рационального мышления развивались в этом регионе с конца XVII века. Из стран этого региона – Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Франции – с конца XVIII века распространялись идеи современной демократии. Они считались основными государствами, отстаивающими права человека и защищающими демократические противовесы власти. Франция, однако, стала домом для сильной националистической и антисемитской партии уже в 1972 году. Хотя в Великобритании и США правят консервативные, но не правые националистические партии, правые популисты с помощью упрощающих лозунгов выиграли выборы. Взяв власть, они перешли в атаку на систему сдержек и противовесов. Удастся ли им наконец трансформировать демократию в своих странах – вопрос пока открытый.

Я начну с описания нынешней ситуации с правым националистическим популизмом в Европе и Северной Америке, кратко остановившись на ее отличительных признаках в различных странах. Во второй части будут определены общие ключевые черты современного правопопулистского подхода, объясняющие его успехи, и отличия этих характеристик от правого популизма в предыдущей версии. Третья часть будет посвящена обстоятельствам, позволяющим правому популизму распространяться в данный момент в Европе и Северной Америке. Будут показаны недостатки нынешнего демократического порядка, продемонстрировано, как особое положение в Восточной Европе после падения коммунистических режимов способствует текущей ситуации, освещена роль, которую играют интернет и новые социальные медиа в распространении правого популизма, а также проанализированы попытки внешнего вмешательства в поддержку правых популистов. В четвертой части основное внимание уделяется тому, что означает демократическая концепция «народа-суверена», а также может ли правый популизм способствовать улучшению функционирования демократического порядка: представляют правые популисты волю народа или же манипулируют ею? В пятой части рассматривается современное распространение правого популизма с исторической точки зрения: в чем сходство и в чем различие с ситуацией в межвоенный период? Это сравнение показывает, почему популисты так сильно фокусируются на личных обвинениях в адрес правящего класса. Шестая часть представляет тематическое исследование с эмпирическими данными по Германии, ранее разделенной между Западом и Востоком (ФРГ и ГДР). Линия границы все еще отмечает сильную разницу в голосовании: почему значительно больше людей в Восточной Германии голосуют за правых популистов? Полученные данные также позволяют уточнить, кто голосует за популистов по возрасту, полу, образованию и профессии, а также определить поведение избирателей. В седьмой части анализируется, почему так трудно бороться с нынешним правым националистическим популизмом, распространяющим образы врага, делающие его последователей совершенно невосприимчивыми к любым рациональным аргументам. В ней я обсуждаю стратегии борьбы с правым популизмом. В конце представлены выводы в виде краткого заключения.

1. Ситуация с правым популизмом в Европе и Северной Америке в 2019 году

В конце 2019 года правый националистический популизм стал актуален для многих европейских стран. В то время как большинство правых популистских лидеров являются главами