новых кумиров близко-близко. Вопрос в другом: почему Рамирес приняли это приглашение?

Почему именно приглашение отца? Уверена их позвали родители Люсиэль и даже Энцо на ужин пригласил в качестве рекламы закусочной. Он всегда так делал, когда в Лысую бухту забредали туристы. Мой папа рыбак, он ходит на своей лодке в море и вместе со своей командой ловит рыбу для всего городка. Он уважаемый человек, но не сказать чтобы влиятельный. Мэр, конечно, всегда прислушивается к его словам, но пришлые вряд ли знают такие тонкости.

Все это более чем странно.

К счастью, Рамирес не в курсе, что он мой отец, поэтому увидят меня, почувствуют себя неловко и быстро уйдут. Такой был план. Я только не учла того, что Рамирес и неловкость – несочетаемые вещи.

Братья вошли через парадную дверь так, будто это они владели этим домом, а не моя семья. В рубашках в клетку и в джинсах они все равно выглядели хозяевами жизни. На этот раз каждый воспользовался зонтом-тростью, поэтому дождь их не коснулся. Я наблюдала за ними с лестницы на втором этаже. Вообще-то не только я: рядом, перегнувшись через перила, торчал кузен Адриан, а чуть ниже зависла нарядная Мира. Хотя нарядная – это не то слово, она вплела живые цветы в прическу, надела красное платье, в котором бегала на свидания с Артурио.

Мой наряд был поскромнее: белое платье с лиловой каймой по краю юбки и по оборкам лифа. На талию я повязала лиловую, в тон, ленту. Пока одевалась, успела несколько раз обругать моду на обнаженные плечи. Причем Мире такой фасон шел, у нее лиф держал грудь, а вот по моей платье соскальзывало, как-то слишком меня обнажая. Конечно, я могла наплевать на мамину просьбу и спуститься на ужин в джинсах. Но какой-то бес, не иначе тот самый, что заставил меня рассматривать себя в зеркале, толкнул меня в сторону выбора платья.

Ничего особенного? Я очень даже особенная! Именно мне хотелось доказать если не Рамирес, то самой себе. Особенная, красивая даже в очках.

Все мои планы полетели койоту под хвост, когда Рамирес перешагнули порог моего дома со скучающими лицами. Впрочем, младший, Хуан, тут же задрал голову и безошибочно отыскал меня. Его взгляд скользнул по моим обнаженным плечам так откровенно, будто я была голой полностью. Откровенно, жадно, жарко, а после вервольф самоуверенно улыбнулся. Я не ответила на улыбку, отвернулась, но спускаться вниз все равно пришлось. Спускаться и одергивать себя, чтобы не натягивать на плечи платье, которое на них в принципе не натягивалось по фасону.

Конечно, взгляд второго вервольфа я пропустила, да и не уверена, что он на меня смотрел: он сразу направился к отцу, пожимая его ладонь.

– Добро пожаловать в мой дом, Даниэль, – поприветствовал их папа. – Хуан. Я слышал, что вы не терпите чужих прикосновений.

– Не терпим, – подтвердил Даниэль, – но уважаем чужие традиции.

– Мы тоже их уважаем. Расскажете о своих?

– Даниэль, – мечтательно пропела Мира, спеша вниз. – Какое красивое имя.

– Уже не боишься, что нас услышат? – поинтересовалась я, пропуская ее вперед.

На что она лишь поиграла густыми бровями:

– Я хочу быть услышанной.

– Делай, что хочешь, только не втягивай меня в это, пожалуйста, – попросила я и почувствовала спешащие вдоль позвоночника мурашки – верный признак волчьего взгляда. И чуть не подпрыгнула от раздавшегося буквально за спиной бархатного голоса:

– Втягивать во что?

Достижение – я даже не врезалась в Хуана, обернувшись. Видимо, поняла на уровне инстинктов, что рядом с ними лучше не делать резких движений.

– Моя сестра говорит про гуляния в Лысой бухте, – Мира шагает к нему. – Традиционный праздник. Через две недели. Вы с братом придете?

Он почему-то снова посмотрел на меня.

– А Изабель, значит, не собирается на него идти?

Глава 5.3

Вообще-то, на гуляния ходили все, и я не исключение. Ежегодный праздник представлял собой конкурс на лучший пирог, разные игры на силу и ловкость, танцы и, конечно же, просмотр фильма на большом полотне под открытым небом после заката. В нашей глубинке не так много бывает развлечений, чтобы пропускать хотя бы одно из них! Тем более такое масштабное.

– Я еще раздумываю, – ответила я.

– Вы знакомы? – ревниво поинтересовалась Мира. Она посмотрела на меня своим фирменным взглядом, которым отваживала других девиц от Артурио, но на мне это не работало.

– Познакомились в мясной лавке. – Пусть теперь кусает локти, что не пошла со мной за цыплятами.

Судя по виду сестры она тоже об этом подумала, но тут же нацепила самую лучшую свою улыбку и протянула Хуану руку.

– Мирабель. Ее младшая сестра. Для друзей просто Мира.

Вместо того, чтобы галантно поцеловать тыльную сторону ладони, Хуан ее просто пожал, раздосадовав Миру.

– А мы уже друзья? – усмехнулся Хуан, почему-то посмотрев на меня. И так, будто невинное «друзья» подразумевало что-то еще.

– Папа не приглашает в гости врагов, – сказала я и направилась в столовую под недовольное шипение Миры:

– Изабель!

Сегодня мама расстаралась: достала старинный фарфоровый сервиз, наследие ее прабабушки, приготовила множество деликатесов – рыба, морепродукты, мясо, и даже приоделась в платье цвета красного вина, а волосы, как и Мирабель, украсила живыми цветами белого гибискуса. Помимо вервольфов на ужин пришла моя старшая сестра Вероника вместе с супругом. Уверена, узнай весь город, что мы пригласили Рамиресов в гости, все жители напросились бы тоже. Или, по крайней мере, попытались бы втиснуться в наш дом. Например, родственники.

Кстати, о родственниках.

– А тетушки Марисиэлы сегодня не будет? – поинтересовалась я у матери, сбежав от Хуана и Миры.

– Я ее пригласила, но у нее прихватило сердце.

Действительно прихватило, раз тетка не пришла посмотреть на вервольфов. Но, может, это и к лучшему.

Додумать мысль я не успеваю: через другую дверь, из гостиной, появляются отец и Даниэль. Даниэль? Имя ему совершенно не подходит, слишком мягкое для мужчины, сделанного словно из камня, из острых граней, о которые можно порезаться. Старший Рамирес на меня не смотрит, но я все равно чувствую его присутствие всей своей сутью. Комната будто заполняется силой, как воздушный шар воздухом. Вот только от нее сложно дышать. У Хуана другая энергетика, более мягкая, не такая подавляющая. Рядом с ним я могу находиться,