А тут ребенок чуть ли не с пеленок решил, что станет лечить людей. Да и с Богом, как говорится, никто препятствовать не собирался, а ровно наоборот – и поддерживали в этом решении, и помогали чем могли.

Училась Верочка, понятное дело, хорошо, налегала на профильные дисциплины – химию, биологию, ездила на олимпиады и даже частенько в них побеждала.

А в ее пятнадцать лет случилось два судьбоносных события.

Умер папа. В один момент! Позвонили с завода и сообщили, что Степан Андреевич скоропостижно скончался. Ему было сорок четыре года, и он умер от тромба.

– Он даже не понял, что умирает, – объяснял им патологоанатом, – это в одну секунду произошло.

На следующий день после похорон отца Верочка замкнулась в себе до суровой строгости и отчужденности, не сказав ничего ни маме, ни бабушке, она отнесла документы в медицинский колледж.

– Верочка, при твоих оценках и достижениях, как можно бросать школу и идти в колледж? – недоумевала директор школы, пытаясь отговорить девушку от этого шага.

– Иначе мне придется два года отработать санитаркой, чтобы поступить потом в мед, – слишком серьезно объясняла Вера. – Без стажа в мединститут практически никого не берут. А мне надо людей лечить, чтобы они от тромбоза не умирали!

Сказала, как отрезала – и вперед, учиться!

Это потом она, где-то через полгодика, отошла, оттаяла и выплакала обиду на смерть отца у мамы с бабушкой на плече, а тогда ни плакать, ни разговаривать не могла – зажалась вся внутри, как зверек от непонимания, как же такое возможно! И ходила, говорила, действовала как оловянный солдатик – строго, правильно, без эмоций, под девизом: «Так надо!» Ничего, решили мама с бабулей, пройдет, и опекали как могли, разговаривали, пытаясь объяснить, что и так в жизни случается. В разговоры Вера не вступала, просто слушала, сурово сведя бровки, превратившись в малолетнюю комиссаршу. Пережили и это. Отошло, отпустило.

А в колледж она правильно пошла, и окончила его с отличием, и поступать в институт решила не в своем областном городе, а в Москве самой. Мама с бабушкой такое решение поддержали.

– Ну, если поступишь на бюджет, да общежитие тебе дадут, тогда мы потянем, – высказала мнение мама на общем собрании за кухонным столом, огласив повестку дня: «Поступление дочери».

– Я буду очень стараться! – пообещала воодушевленная Верочка.

И старалась, и поступила на бюджет на лечебный факультет, на хирургию, как и хотела, и место в общаге ей дали! Ну, все! Ура! И еще раз: ура!

Училась Верочка от души и с удовольствием. Но чуть не завалила всю учебу на третьем курсе, впрочем, это другая, отдельная, история. И с этим Вера справилась.

После окончания пятого курса Верочка приехала домой на каникулы. И они с мамой и бабулей, женским коллективом, отметили ее приезд и великолепно сданную сессию.

– Ну что, – подняла бокал с вином бабушка, торжественно произнося тост. – Остался один год учебы, интернатура – и ты доктор! Мы с твоей мамой невероятно гордимся тобой, ты молодец!

– Это вы у меня молодцы! – перехватила инициативу Верочка. – Вы тут мой тыл, стена и опора и вы такие умницы, здоровые, веселые, и у вас хватает сил и терпения учить меня, содержать!

– Ну, ладно вам, хватит! – остановила их мама. – Что вы тут не здравицы, а подведение итогов устроили! – И в свою очередь подняла бокал с вином. – Бабушка наша таким бодряком, не чета ее сверстникам, еще учеников принимает дома, ты, Верочка, тоже умница большая и не очень-то мы тебя содержим, старших слушать не хочешь, подрабатывать взялась, хоть мы и против, нельзя так надрываться. Ну и я у вас молодцом. Так что все мы с вами молодцы, за это и выпьем!

Как сглазили они тогда. Точно мама сказала – «подведение итогов».

На следующий день маму сбила машина. Бесбашенные сынки крутых областных папенек устроили скоростной заезд по улицам среди бела дня, и одна из машин на бешеной скорости вылетела на автобусную остановку, где, среди прочих людей, стояла Евгения Максимовна.

Это очень странно, но Вера вышла из торгового центра и, задержавшись на площадке перед ступеньками вниз, почему-то посмотрела на остановку, на которой они совсем недавно расстались с мамой – Вера пошла положить деньги на телефон в магазин, чтобы договориться с друзьями о встрече, а мама ехала в школу по каким-то делам. Знаете, так все наверняка сделали бы – посмотрели на остановку, стоит ли еще родной человек, дожидается или уже уехал.

Но нечто неизвестное в сознании Веры, помимо естественного любопытства, словно сигнал какой-то странной тревоги включило. Она заметила зеленое пятно маминого платья, и почему-то, совершенно неосознанно, двинулась туда, словно ее тянуло к маме, и еще более непонятно отчего заспешила и вдруг побежала.

Девушка не знала, почему надо торопиться и что внутри нее диктует ей поступать именно так, ведь ничего не происходило и еще ничего не предвещало беды, а Верочка бежала к остановке, все ускоряя темп… Она не слышала ни испуганных криков людей, ни визга тормозов, только увидела на бегу, как нечто страшное, темное влетело в остановку, беспощадно ударило ее маму, и та отлетела в сторону.

Вера страшно, ужасно закричала! Закричала так, что голове, горлу стало больно!

Она неслась туда, к ней, и кричала! Подлетела, оттолкнула кого-то, стоявшего на пути, и упала перед мамой на колени. Она лежала на боку, как поломанная кукла, с вывороченными неправильно ногами, прекрасное зеленое платье задралось выше колена, на подоле его расплывалось, становясь все шире и шире, кровавое пятно. Вера задохнулась от ужаса, отказываясь верить в то, что видит! Но вдруг, через весь смертельный кошмар и панику, в сознание Веры пробился некий голос, словно механический, громко, без эмоций оглашавший возможный диагноз и клиническую картину.

Этот голос спас и маму, и Веру!

Он отрезвил, перекрыл наползающий мрак кошмара и боли. И она не схватилась тут же переворачивать маму, как требовала ее дочерняя любовь, – увидеть, убедиться, что жива, прижать к себе! – а, стерев слезы, застилавшие глаза, глубоко вдохнула-выдохнула и приложила пальцы к сонной артерии у мамы на шее, проверяя пульс.

И принялась быстро действовать на автомате, руководимая этим механическим голосом в голове, теперь уже контролируя себя, не позволяя эмоциям помешать. Выдернула поясок из своей юбки, наложила жгутом на бедренную артерию, останавливая кровотечение, из сумочки, которая была перекинута через плечо и шею, поэтому и не потерялась, пока Вера бежала, достала ручку, выдрала откуда-то клочок бумаги, написала время наложения жгута. И принялась с максимальной осторожностью ощупывать тело мамы с головы до ног.

Она все что-то делала и делала, уже не отдавая себе отчета – заматывала разбитую голову, перевязывала руку, останавливала кровотечение как могла. Кто-то подходил, помогал, выполняя ее распоряжения, кто-то сунул ей бутылку минеральной воды – это все оставалось за пределами ее внимания. Потом чьи-то сильные руки, взяв за плечи, повернули, и мужчина, наклонившись близко к ее лицу, чеканя слова, сказал: