– У деда три упряжки лошадей были, он по весне вперед всей деревни опахать свою землю успевал. До полусотни батраков в страду нанимал себе в помощь. Да к нему в недород всем миром на поклон шли. Каждый в деревне ему чем-то обязан был. Всем он помогал. А его за это большевики в лагерь! Разве справедливо это? Хороший человек. И часы хорошие!

В общем, исчезновение часов вызвало у Жеки бурю эмоций. А увидев Сашу и припомнив, кто он такой, Жека еще больше разозлился.

– Ты ко мне в комнату заходил! Ты их и украл!

И, вцепившись в Сашку, приготовился того треснуть. Но Саша был совсем не настроен терпеть выкрутасы распоясавшегося мужика. Ловко уклонившись от удара, так что кулак Жеки впечатался в перегородку, Саша сам нанес несколько быстрых, но точных ударов. Солнечное сплетение, кадык и пах. Бац, бац, бац! И вот уже Жека с хрипом валится на пол и лежит там тихо-тихо, мечтая лишь о том, чтобы суметь снова вдохнуть воздух.

– Часы я не брал. Стал бы я возвращаться иначе? Кто-то другой их у тебя взял.

Жека уставился налитыми кровью глазами на соседей. Те поспешили откреститься:

– И мы не брали!

– Какие часы? Опомнись, отродясь у тебя никаких часов не было.

– Были! – настаивал на своем Жека. – Золотые часы! От прадеда! А вы их украли!

– Нас вчера и дома никого не было! В гости ходили. Вернулись за полночь, сразу спать улеглись. К тебе в комнату и не заходили. Да и как бы мы туда попали, если ты замок врезал?

Замок был. Он был заперт, когда Саша приволок сегодня утром Жеку. И ключ от этого замка был у Жеки в кармане куртки, висящей в прихожей.

– Погодите! – воскликнула Аня. – Но ведь у тебя, Жека, всего одна куртка!

– А зачем человеку больше?

– И ты в этой куртке вчера уходил в магазин, – настаивала Аня.

– Надел куртку, – подтвердил Жека. – Чай, не лето на улице.

– А Саша сказал, что когда тебя нашли, ты был голым!

Аня к чему-то клонила, но пока мужики не понимали, к чему именно.

– Одну шерстяную подстилку мне сунули. Такие гады! Поймать бы их, да в рожи насовать, чтобы знали, как с хорошими людьми…

На бывшая жена его перебила.

– И как тогда твоя куртка снова дома оказалась?

Возникла пауза. Все, включая самого Жеку, задумались.

– Это что же… Воры вчера куртку с меня сняли, домой ее занесли, а часы забрали?

– Нас дома никого вчера вечером не было. Могли и зайти воры-то.

– Очень даже запросто. Ключи от входной двери в квартиру, они в кармане куртки были. Куртку они с тебя, Жека, сняли, ключами дверь открыли, и часы у тебя украли.

– Адрес должны были знать.

– Адрес в паспорте есть.

– Давайте теперь разбираться, – предложил всем миролюбивый Саша, – когда и как эта кража могла произойти.

Отдышавшись, Жека заметно присмирел. И хотя косился на всех с большой злобой и подозрительностью, кулаками уже не размахивал. А от Сашки старался держаться подальше. Все это было и смешно, и противно, и грустно, и все это одновременно. Как часто человек нипочем не вразумляется, пока его не треснешь хорошенько.

– Что за часы? Как выглядели?

Жека стал рассказывать. Часы были карманные. Из тех, что раньше зажиточные люди носили в кармане жилета на цепочке. Плоские круглые часы в футляре из чистого золота с гербом и инициалами деда. Во всяком случае, так их описал Жека. Слушая его, Саша невольно удивлялся в душе. Герб у простого крестьянина – мужика? Откуда бы ему взяться? Как бы ни был богат прадед Жеки, герб даже самому из зажиточных крестьян в царской России точно не полагался. Гербами владело лишь высшее сословие знати, всякие там дворяне да князья.

– И где они у тебя лежали?

Часы были спрятаны в железной коробке, где у Жеки хранились его ценности и документы. Ценности были представлены в виде денег и золотых часов, ныне исчезнувших. Сама коробка закрывалась на ключ, который Жека постоянно носил у себя на шее. Ключ был на месте, документы и прочие сокровища Жеки в виде поддельной зажигалки «Зиппо» и «вечного» перочинного ножика со сломанным лезвием тоже лежали на своем месте. А вот золотые часы пропали.

– Значит, тут орудовали не простые воры. Простые в первую очередь взяли бы деньги. А деньги у вас никто не крал.

Жека был вынужден подтвердить, что деньги на месте.

– Все?

– Вроде бы все. Погодь, сочту. Отвернитесь.

Все отвернулись. А Жека принялся шуршать бумажками. Шуршал он долго.

А когда заговорил, в голосе его слышалось удовлетворение:

– Все на месте. Даже на пять тысяч больше стало. Пять тысяч пятьсот. А это еще что за хрень?

Теперь голос звучал иначе.

Саша повернулся и увидел, что Жека держит в руках свернутый в четыре раза листок бумаги, на который пялится с большим удивлением.

– Это что за фигня такая?

Листок оказался договором обмена, и не просто обмена, а нотариально заверенного с печатью нотариуса, подписью и всем, что к такому документу полагается. В этом договоре Жека подтверждал факт передачи товара – старинных золотых часов гражданину В. Никифорову и получения за них суммы в размере пяти тысяч рублей. Также он подтверждал, что он действует в здравом уме и твердой памяти, а потому согласен на то, что обмен обратного хода не имеет.

– Это чего же получается? Я часы бабкины продал?

– Обменяли на пять тысяч рублей, все равно что продали.

– Сам продал, а на нас гонишь.

– Как же я не помню-то ничего, – растерянно пробормотал Жека. – А когда продал-то хоть?

Дата на договоре утверждала, что сделка состоялась вчера.

– Это я когда пьяный был, – ахнул Жека. – Как выпью, дурак дураком делаюсь. Видать, по синьке и втюхал кому-то эти часы.

– Знаете этого Никифорова?

Жека отрицательно покачал головой.

– Можно у нотариуса спросить, – подсказал сосед. – У них там паспортные сведения об участниках сделки должны быть.

Жека совсем растерялся.

– А нотариус кто?

– Не помнишь даже, как к нотариусу ходил?

– Ничего не помню. Как отшибло!

К счастью, на договоре была печать. А на печати имелась фамилия нотариуса.

– Мороз Елена Васильевна.

– О! Баба!

– Уж не та ли, что нам доверенность в прошлом месяце оформляла?

Это подала голос Аня. Она же сходила за своей доверенностью, изучила печать и радостно подтвердила:

– Ну, точно! Она самая! Так ты сходи к ней, Жека. У нее контора на углу возле исполкома.