– Тем более, вы могли бы поддержать пожилую женщину в ее горе. А через какое-то время можно будет поговорить с ней и о квартире.

Шатрова закивала.

– А теперь перейдем к другим вопросам, которые мы хотим вам задать.

– Я слушаю, – пролепетала девушка.

– У вас есть парень? – напрямую спросила Мирослава.

Девушка неожиданно покраснела до самых корней волос и спустя какое-то время покачала головой.

– Нет. – И спросила сама: – Почему вы об этом спрашиваете?

– Когда ведется расследование убийства, то свидетелям задают самые разные вопросы.

– Но какой же я свидетель? – удивилась Яна. – Я ведь не была на месте преступления.

– Однако вы лучше других знали убитую, так как жили с ней долгое время под одной крышей.

– Полтора года, – тихо обронила Шатрова.

– Ну вот видите, это приличный срок для того, чтобы узнать человека.

– Может быть, – согласилась Яна, – но Зося не очень-то любила откровенничать о своих личных делах.

– И все же что-то она вам говорила?

– Говорила, – согласилась Яна. – О работе в основном.

– А об интернате она когда-нибудь вспоминала?

– Да, бывало, – кивнула Шатрова.

– И как она отзывалась о времени, проведенном там? Отрицательно или положительно?

– В основном положительно. Помню, она даже как-то сказала: «Представляешь, как мне повезло с интернатом!» Я еще тогда удивилась и спросила: «Чем же?» А она ответила: «Вон посмотри и послушай, что о детских домах и интернатах по телевизору говорят! Такое впечатление, что там одни садисты работают! А у нас все учителя и директриса были добрые, внимательные». Я спросила: «А сами ребята?» Она сказала, что и ребята все были нормальные. Тогда я предположила, что их интернат такой благополучный, потому что расположен в глубинке и люди живут здесь неозлобленные.

– А что на это сказала Зося?

– Она подумала и согласилась.

– А кого-то из своих бывших однокашников она выделяла?

– Ну конечно! – воскликнула Шатрова, – Сергея Кораблева! Зося всегда говорила, что он ей как брат!

– А еще?

– Вроде бы у нее там была подружка, но она живет не в Лучанске. Зося к ней иногда в гости ездила.

– Вы не знаете ее адрес?

– Увы. Я не спрашивала.

– А как зовут подругу?

– Кажется, Маргарита, – неуверенно проговорила Яна.

– Почему кажется?

– Потому что, упоминая при мне свою подругу, Зося называла ее Маргоша.

– А теперь мы подошли к самому главному. – Мирослава заметила, что Шатрова вся напряглась: – Был ли у Зоси любимый человек?

Яна вздохнула так глубоко, словно ей не хватало воздуха, и прошептала побелевшими губами:

– Только не спрашивайте меня, кто он.

– Значит любимый человек имелся.

Яна молча, кивнула.

– А почему вы не хотите назвать его имя?

– Потому что я его не знаю.

– То есть? – удивились оба детектива.

– Зося никогда не называла его имени!

– Но почему?

– Я не знаю…

– Но у вас должны быть хотя бы догадки относительно странной скрытности вашей подруги.

– Зося говорила, что он из очень элитной семьи.

– Интересно, – Мирослава обернулась к Морису, – кого мы можем отнести к элите?

Он усмехнулся.

– Политиков, депутатов и бандитов.

– А я-то по простоте душевной думала, что это профессора вузов, медики, учителя, люди искусства и науки.

Морис снова фыркнул.

– Признаю, мои представления устарели, – и Мирослава спросила, обращаясь к девушке: – Яна, он сын депутата?

– Скорее всего, нет. Видите ли, у нас в последнее время разные богатые люди прямо за городом стали скупать землю и строить там коттеджи. Зося как-то намекнула, что родители ее избранника небогаты и живут в Лучанске.

– То есть родители парня простые смертные?

– Типа того. Но у него есть очень богатая тетя, и она может лишить единственного племянника наследства, если он вздумает жениться на воспитательнице из детского сада. Поэтому он не решался гневить свою тетю, и они скрывали свои отношения.

– Приехали! – вырвалось у Мирославы. – А вы сами верили в эту сказку?

Яна пожала плечами.

– И верила, и не верила. Но я думала, что она встречается с женатым мужчиной…

– Эта версия более правдоподобна, – согласилась Мирослава, – город маленький, и влюбленные не хотели огласки.

– Особенно если родители жены очень элитные, – проговорил Морис без тени улыбки.

– Да, – выдохнула Яна.

– Они часто встречались? – спросила Мирослава.

– Вначале да. – Шатрова на некоторое время замолчала, а потом неуверенно продолжила: – Мне кажется, что у Зоси с ее любимым что-то в последнее время пошло не так…

– Может быть, он бросил ее?

– Наверное, не совсем…

– То есть Зося могла его чем-то шантажировать, чтобы удержать?

– Нет, что вы! – испуганно воскликнула Яна. – Зося была не такая! Она бы не смогла.

– Почему?

– Она, она не так была воспитана.

«Ну да, – подумала Мирослава. – Даже если девушка воспитана в лучших пансионах, она может пойти на многое, если попала в ловушку любовной зависимости».

– Зося по-настоящему любила своего парня, – словно угадав ее мысли, проговорила Яна. Она закусила нижнюю губу почти до крови, а потом выпалила: – Если бы это нужно было для его счастья, то Зося отпустила бы его без упрека. Сама бы страдала, мучилась, а насильно удерживать бы не стала.

– Что ж, возможно, вы и правы. А у Зоси было в жизни еще что-то важное, кроме ее любви к неизвестному?

– Важное? – задумалась Яна, а потом обрадованно проговорила: – Зося готовилась поступать в институт, и с ней занимался ее школьный учитель, в которого она когда-то была влюблена. Она говорила, что он раньше преподавал в интернате, а потом ему предложили место в городе, и он переехал.

– Так, может быть, у нее любовь была именно с ним?

– Нет, что вы! – отмахнулась Яна. – Это в отрочестве Зося была им увлечена. Просто детская любовь.

– Говорят, что старая любовь не ржавеет, – обронила Мирослава.

– Да нет же, говорю я вам! Владимир Кириллович женат. И жена у него строгая, – добавила она.